конфликтов у них не стало.

Летом родители Аркадия неизменно уезжали на дачу, Женю отправляли к родителям Маши, Свету – в детский лагерь с историческим уклоном. Поначалу Света ездила в обычный лагерь и очень его любила, в отличие от младшей сестры, которая и недели там не захотела пробыть до конца. А потом Свете исполнилось четырнадцать и ее уже могли принять в специализированный лагерь. В нем она проводила две смены и всякий раз жалела, что не бывает третьей.

Таким образом, летом квартира поступала в полное распоряжение Марии и Аркадия. Они могли без разрешения приглашать в гости друзей, без предупреждения возвращаться за полночь после долгих прогулок. Или наслаждаться летними вечерами вдвоем на диване перед телевизором вычерпывая чайной ложечкой из бумажного стаканчика малиновый щербет. Именно так они всегда и делали, но в этот раз все их планы спутала дикая жара.

Летом на улице просто невозможно было находиться. А вечерами воздух в квартире оказывался прогретым до такой степени, что Маша почти задыхалась и едва не теряла сознание. Однажды ей стало так плохо, что Аркадий предложил вызвать скорую. Но Маша отказалась. Она сказала, что надо лишь пошире открыть окно и выспаться.

Впрочем, на следующее утро ей не стало лучше. Аркадий предложил жене остаться дома. Мария решительно отказалась:

– У меня сегодня проверка в цеху. Надо обязательно выйти. Если лучше не станет, завтра останусь дома.

На том и порешили. Аркадий на всякий случай проводил Машу до работы, чего обычно не делал, поскольку сам работал на другом конце города. Получив заверение, что она возьмет отгул или больничный, если ей станет хуже, муж наконец отпустил Марию.

Хуже девушке стало. Почти сразу, как только она вошла в шумное, пыльное и очень душное помещение цеха. Лицо у Маши заметно побледнело, так что коллеги не могли этого не заметить.

– Мария Викторовна, может Вам присесть? – спросил ее начальник цеха Дмитрий Валентинович.

– Нет-нет. Все впоря…

Договорить Маша не успела. В тот же миг она рухнула на пол, лишь чудом ударившись головой о ногу начальника цеха, а не об угол металлического профиля, выступающего из бетонного пола.

Очнулась Мария Викторовна на диване в кабинете начальника цеха. Это было самое тихое и единственное оборудованное кондиционером помещение во всем здании, так что Машу не удивило место ее нахождения.

Сам Дмитрий Валентинович сидел на гостевом кресле возле своего стола. Рядом с ним стояла медсестра Лена в белом халате. На столе перед медсестрой были разложены шприцы, бинты, таблетки, пузырьки с лекарствами. В руках медсестра держала аппарат для измерения давления.

Заметив, что Маша пришла в себя, начальник цеха вздохнул и покачал головой.

– Простите, я больше не буду, – пролепетала девушка и попыталась встать.

К ее удивлению и медсестра, и Дмитрий Валентинович дружно бросились к ней и буквально прижали к дивану.

– Вам нужно полежать, Мария Викторовна.

Маша нахмурилась. Как-то слишком уж трепетно они стали относиться к ней после этого обморока.

– Что случилось? Со мной что-то не так? – поинтересовалась она.

Дмитрий Валентинович вдруг густо покраснел и поспешил выйти из кабинета. Проводив его взглядом, Лена едва заметно хмыкнула и сказала:

– Вот и вся смелость, что есть у мужчин. Как доходит до дела, они сразу в кусты.

– Так что со мной не так? – решив проигнорировать замечание медсестры, повторила вопрос Маша.

– А вы не знаете, Мария Викторовна? Вы беременны.

– Как беременна?

– В третий раз, насколько я знаю, – улыбнулась в ответ Лена.

После этого она встала, собрала медицинские препараты и приборы в чемоданчик с красным крестом и направилась к двери.

– Дмитрий Валентинович сказал, что вы можете полежать в его кабинете столько, сколько нужно. Вас никто не будет беспокоить. Я, со своей стороны, могу посоветовать вам обратиться в женскую консультацию и настоятельно попросить больничный лист на время жары. Есть большая вероятность, что обморок повторится, – после этого медсестра еще раз улыбнулась и закрыла дверь.

Несмотря на все советы, Маша тут же встала. Она почувствовала легкое головокружение, но ничего более ужасного с ней не произошло. Постояв немного на месте, Мария дошла до стола начальника цеха и сняла трубку телефона.

Первым ее желанием было позвонить мужу. Но, когда в трубке уже послышались гудки, девушка сбросила звонок. Прикусив губу, она некоторое время размышляла, потом положила трубку на место и собрала свои вещи. Никто не стал возражать, когда она отпросилась до конца дня, чтобы сходить в женскую консультацию.

В женской консультации Мария провела в очереди около часа. Не смотря на то, что окна в коридорах были открыты, ей вновь стало плохо, и ее позвали в кабинет без очереди. Врач помнила Машу еще по первым беременностям, поэтому расспрашивать ничего лишнего не стала. Узнав лишь причину визита, она молча осмотрела девушку и внезапно нахмурилась, чего Маша за ней никогда прежде не замечала.

– Что-то не так?

– Нет, нет, – поспешила успокоить врач. – В твоем случае все отлично.

– В "моем случае"? – еще больше перепугалась Маша.

– Ну, в случае, когда беременность двойней, – уточнила врач.

Мария никак не отреагировала на эти слова, пытаясь расположить их у себя в голове в верном порядке и все-таки осознать их смысл.

– То есть я жду двух детей? – переспросила девушка.

– Да.

– Этого не может быть.

– Еще и тройню, бывает, рожают, – отшутилась врач. – У тебя в роду двойни были?

– Нет.

– Значит, у мужа…

– Нет.

Врач прикусила губу.

– Ну и такое бывает, – обронила она и села заполнять карту.

Вечером Мария сидела на кухне в ожидании Аркадия. Он пришел чуть позже обычного, но девушка была слишком занята своими мыслями, чтобы начать волноваться еще и об этом.

– Ты уже дома? Как прошел день? Как самочувствие?

Вместо ответа Мария вдруг разревелась. Она бросилась в объятья мужа и плакала добрые минут пятнадцать, прежде чем он смог услышать от нее хоть что-то внятное. По крупицам выудив информацию из череды прерывающихся всхлипов, Аркадий тяжело вздохнул и едва слышно произнес:

– Хоть бы один оказался мальчиком…

После этого он отнес жену в комнату, положил на