«Добро пожаловать домой, братишка», — говорится в нём.
Шерлок фыркнул. Конечно, Майкрофт отслеживает его поддельное удостоверение личности, и точно знает, на каком поезде едет Шерлок.
«Отвали», — отвечает он, но при этом улыбается. Несмотря на их разногласия, Шерлок не мог не быть благодарен своему брату. Правда, надо сказать, и он был удобен людям Майкрофта для решения некоторых вопросов вне официальных каналов международных отношений, чаще всего, значительно растягивая или полностью игнорируя рамки законности. Он был словно не соблюдающий правила игры полевой агент, выполняющий всю грязную работу. Его хорошо экипировали и даже пару раз спасли, но большую часть времени он работал самостоятельно. Тем не менее, Шерлок знал, что не выжил бы без влияния и ресурсов своего брата.
За окном проносилась сельская местность Кентиша. На этой стороне Ла-Манша дождя не было, но земля была мокрая, а по небу по-прежнему бежали тёмные тучи. Солнце, ненадолго появившись у самого горизонта, вспыхнуло огненно-красным пламенем, прежде чем его снова поглотили облака. Когда они доберутся до Лондона, будет уже практически совсем темно.
— Мне больше нравилось, когда конечной станцией поезда всё-таки был вокзал Ватерлоо, — пожаловалась женщина. — Теперь нам нужно добраться туда, чтобы успеть на поезд до Севеноукса. Я не люблю ездить на метро. Там всегда так людно.
— Поезда в Севеноукс отправляются с Чаринг-Кросс, — поправил Шерлок.
— О да, так оно и есть, — кивнул муж. — Но всё равно, на метро от Сент-Панкраса это гораздо дальше, чем от Ватерлоо.
— Ну, мы могли бы заказать билет до Эббсфлита [5], — заметила женщина. — Но там не было такого специального предложения, как до Лондона, — добавила она для Шерлока, который хотел слушать рассказ о том, как они бронировали билеты даже ещё меньше, чем об очередной остановке в Эббсфлите.
Поезд пересек реку по плоскому мосту, рельсы пошли вдоль автострады. Это была трасса М2 и река Медуэй [6]. Шерлок пристально смотрел на серые воды, принесённые из Ла-Манша приливом, поглощающими илистые отмели с их подёрнутой рябью поверхностью и голодными чайками. Его всегда занимало, с какой силой прилив заходит в Темзу, закручивая течение и направляя волны к берегам, и с какой невероятной скоростью воды уходят обратно в море во время отлива. В Лондоне, когда ищешь трупы в реке, приходится следить за приливами и отливами.
Они добрались до Эббсфлита, где остановка, к счастью, оказалась короткая. Из их вагона никто не вышел и не вошел. Шерлок снова достал телефон, когда начались объявления. Никаких новых сообщений. Да и кто бы мог ему написать, кроме Майкрофта? Он по-прежнему официально мёртв. Однако его работа ещё не закончена, и, чтобы связать последние нити, его нужно воскресить, по возможности публично. В Лондон должен вернуться Шерлок Холмс, а не Джеймс Сигерсон, одно из тех альтер-эго, которое он использовал и сохранил до сих пор.
«Евростар» ныряет в очередной туннель, на этот раз, проходящий под Темзой. Скоро, очень скоро они доберутся до Лондона. Теперь уже недалеко. Диспетчер громко объявляет местное время, Шерлок, глядя на стрелки, снова переводит часы. Он был вне этого часового пояса большую часть года. Как же хорошо вернуться домой.
По всему вагону люди готовятся к прибытию, встают, потягиваются и начинают снимать свой багаж с верхних полок, надевают куртки и пальто. Женщина напротив убирает то, что осталось от «Мальтизерс» и спрашивает мужа, не хочет ли он выпить последний глоток кофе и не забыл ли он их проездные. Он ворчит в ответ, начав читать, по-видимому, интересную статью о парижских отелях в журнале «Евростар».
Снаружи видны окраины Лондона. Объективно увиденное можно было бы счесть уродливым: промышленные здания, мусорные баки, автостоянки, серые доходные дома, редкие ряды небольших кирпичных одноэтажных зданий. Но для Шерлока сейчас это — самое прекрасное зрелище, и он увлечённо смотрит в окно.
Пара напротив прекратила пререкаться, и женщина с пониманием взглянула на него.
— Нет ничего лучше, чем вернуться домой после долгого отсутствия, не так ли? — мягко улыбнулась она.
Шерлок невольно сглотнул появившийся в горле комок. Он никогда не считал себя подверженным ностальгии, но, ох, как же он скучал по этому месту!
— Уже недолго, дорогой, — подбодрила его женщина. — Сейчас даже паспортный контроль убрали. Больше никаких очередей на вокзале. Вы можете просто покинуть поезд и всё.
Именно это Шерлок и сделал. Он первым подошел к двери, зная, что если бы ему пришлось ждать, пока люди вынесут из вагона свои огромные чемоданы, неуклюже передвигаясь под их тяжестью, он бы взорвался. Скорее всего, он стал бы сыпать оскорблениями — на самом деле, своими выводами — что обязательно привело бы к неприятностям. Поэтому он буквально выпрыгнул из поезда на эскалатор, затем поспешил по коридорам, пока не попал в огромную кирпично-стеклянно-стальную конструкцию — новый международный вокзал Сент-Панкрас. Старое и новое, традиция и современность, как это часто встречается в Лондоне, и здесь они снова сочетаются. Но Шерлок не стал восхищаться архитектурой, ему было душно в этом огромном зале. Он хотел как можно скорее выйти отсюда, вдохнуть свежего воздуха, почувствовать лондонскую мостовую под подошвами своих поношенных ботинок. Впереди — знак метро и указатель выхода к Юстон-Роуд, куда он и направился быстрым шагом.
Вверх, вверх по коридору и наружу. Шум уличного движения немного дезориентировал, точно так же как и запах: выхлопные газы, сточные воды, жирная пища из близлежащих закусочных, кофе из Costa Coffe за углом, и всё это смешивалось с запахом дождя и весны. Этот уникальный запах Лондона Шерлок узнал бы в любой точке мира, и, о, как же ему его не хватало! Он глубоко вдохнул, и с души словно свалился тяжелый камень. Несколько мгновений Шерлок просто постоял на тротуаре, не обращая внимания на людей, проходящих мимо, закрыв глаза и просто вдыхая, слушая и ощущая. Рёв автобусов, машин и такси, едущих вверх и вниз по Юстон-роуд, глухой грохот метро, слабый визг тормозов локомотивов на соседнем вокзале Кингс-Кросс[7]. Отголоски разговоров, смех, обрывки музыки с мобильных телефонов и плееров доносящиеся от людей, проталкивающихся мимо него. Сердцебиение города, его родного города.
Он открыл глаза и огляделся. Сумерки, тёмно-синее