Лукас, как правило, говорил спокойно и расслабленно, чтобы поддержать веру в нашу способность справиться с любой предстоящей ситуацией, но сейчас добавил в голос жестких нот.

— Да. Эта цель уже серьезно ранила по крайней мере одного человека и нападет на любого, кто к ней приблизится. Вы должны попытаться оглушить преступника, но при необходимости будьте готовы стрелять на поражение, чтобы спасти другие жизни.

Я не использовала телепатию, но все же почувствовала сдвиг в настроении ударной группы, ответ на мрачную решимость в голосе Лукаса. Тобиас был забыт, и ударники сосредоточились на ожидающей их проблеме.

Отдаленный ритмичный речитатив привлек мое внимание, а Адика застонал.

— Лукас, на следующей развязке лент патруль носача. Тебе придется подождать, пока мы не минуем его, а затем закончить речь.

Теперь я могла видеть впереди пять фигур из взвода. Четыре охранника в синей форме служб здоровья и безопасности и носач в сером костюме и маске.

Я предположила, что звук исходит от толпы на перекрестке лент, но ошиблась. Крупную развязку должны были наполнять люди, переходящие с одной экспресс-ленты на другую, но отряд носача, очевидно, стоял здесь уже несколько минут, поскольку место оказалось почти пусто. Большинство путешественников предпочитали остаться на ленте и проехать дополнительный кусок, но не приближаться к тому, кого они считали телепатом, проверяющим разумы на преступные мысли. И только те, кого совершенно не волновали ментальные тайны, упрямо проходили мимо патруля.

На самом деле, речитатив шел от людей с нашей экспресс-ленты, повторяющих таблицу умножения в попытке закрыть доступ носачу к своим разумам. Когда мы приблизились к патрулю безопасников, группы пассажиров, стоящих между членами моей ударной группы, тоже принялись напевать примеры.

— Дважды пять — десять.

— Дважды шесть — двенадцать.

Все детство я верила, что носачи в сером — истинные телепаты. В школе меня учили, что мы должны быть им благодарны за поддержание в улье полной безопасности, но вся моя семья испытывала отвращение и страх перед жуткими созданиями, с их скрывающим все тело серым нарядом и нечеловеческой формы маской на голове.

Выйдя из лотереи телепатом, я узнала правду. Носачи были обычными людьми, как и их охранники, одетыми в намеренно пугающие костюмы и патрулирующими улей, чтобы не дать людям даже помыслить о совершении преступлений.

Теперь я знала правду, но мои родители и младший брат по-прежнему верили в миф о носачах и яростно их ненавидели. Я жила в ужасе, что моя семья обнаружит: я возглавляю не стандартный отряд безопасности, а телепатическое подразделение. Одного этого хватит, чтобы испортить отношения с родными, а уж если они узнают, что я сама телепат…

Когда мы поравнялись с патрулем носача, напев вокруг меня превратился в крещендо.

— Дважды семь — четырнадцать.

— Дважды восемь — шестнадцать.

Я, истинный телепат, притворявшийся обычной девушкой, повернулась к простому безопаснику, изображавшему телепата. Я увидела, как фигура в сером выступила вперед и заговорила с проходящей мимо женщиной 145a05. Та испуганно поднесла руки ко рту, затем повернулась и бросилась бежать.

— Что там произошло? — спросила я. — Почему та женщина убежала от патруля?

— Понятия не имею, — угрюмо ответил Адика. — А еще не понимаю, почему связисты не убрали этот патруль с нашего пути. Им пора знать, что все это пение нарушает твою концентрацию. В любом случае, взводы носачей не должны шататься вокруг перекрестка лент, мешая транспортным потокам улья.

— Мы не убрали патруль, потому что носач был пограничным телепатом со срочной миссией подтверждения, — объяснила Николь.

Значит, это был не обычный безопасник в маске. Не один из пяти драгоценных истинных телепатов улья, но один из тысяч пограничных, способных лишь случайно заглядывать в ближайшие разумы.

— Что такое «миссия подтверждения»? — уточнила я.

Мой консультант, Базз, обычно лишь прослушивала передатчик во время рейдов, но не вмешивалась. Однако она сама была пограничным телепатом, значит, лучше всех могла ответить на мой вопрос.

— Патрули носачей используют намеки, вроде языка тела, чтобы выделить людей, боящихся, что их преступный секрет раскроют, — сказала она. — Тогда человек, играющий носача, подходит к подозреваемому и говорит что-то таинственное, например: «Лишь виновным есть чего бояться», — в надежде спровоцировать признание.

Она помолчала.

— Разумеется, нам не поймать таким образом всех мелких преступников, но граждане улья приучены с рождения верить, что перед ними истинные телепаты, поэтому такая тактика удивительно эффективна. Те, кого носачи не тронули, обычно думают, что их спасли какие-то личные защитные уловки, например, концентрация на невинных мыслях.

Базз вздохнула.

— Но некоторые люди начинают что-то подозревать и распространять слухи, что носачи — не настоящие телепаты. Очень важно поддерживать у населения улья веру в миф, поэтому как только поступает подобное сообщение, на патрулирование выходит пограничный телепат в костюме. Он сталкивается с виновником на виду у как можно большего числа свидетелей, говорит о глупости бунтаря и выдает несколько тщательно подобранных фактов о его жизни. Если пограничному телепату удается еще и получить отклик от разума человека, это становится совершенно убедительным подтверждением, что носачи действительно способны читать мысли.

Адика ворчливо фыркнул, принимая объяснение.

— Полагаю, патруль носача действительно не зря там находился.

— Сейчас, когда вы освободились, я продолжу, — сказал Лукас. — У вас есть две равнозначные задачи — задержать цель и обеспечить раненому срочную медицинскую помощь.

— Хочешь сказать, нам самим придется лечить пострадавшего? — спросил Адика.

— Да, — подтвердил Лукас. — Кровопотеря указывает на серьезные ранения, так что скорость оказания помощи чрезвычайно важна. Группа связи держит наготове медицинскую группу неподалеку от места событий, но мы не можем рисковать, посылая врачей в ремонтные ходы, когда активная и жестокая цель, возможно, еще находится вблизи пострадавшего или пострадавших.

— Понятно, — ответил Адика. — Но у нас с собой только