Гермия, повитуха Амфиполиса, спустилась вниз по лестнице, держа в руках кувшин. Она намеревалась набрать на кухне теплой воды, необходимой, чтобы омыть роженицу и ее младенца.

Зал трактира был практически пуст в это время, она быстро пересекла его, но тут высокий мускулистый мужчина преградил ей дорогу, ухватив за руку. Он сделал это так резко, что женщина чуть не выронила кувшин.

- Как Кирена? - прохрипел он, и Гермия поморщилась, почувствовав тяжелый запах винного перегара. Она высвободила запястье из его железных пальцев, всерьез опасаясь, что он может сломать ей руку.

- Успокойся, Атриус.

Она смотрела на мужчину, не переставая удивляться странностям поведения некоторых мужей. Она видела многих отцов, и держала на руках почти всех младенцев этого города, родившихся в последние десять лет. Некоторые мужчины ликовали, некоторые устраивали слезные истерики и заваливали жен дорогими подарками, кое-кто только бормотал что-то, узнав об очередном отпрыске. Иные и вовсе никак не реагировали на прибавление в семействе. Но Атриус был особым случаем. Она вздохнула и ответила, мысленно умоляя богов дать ей терпения, а этому черноволосому мужчине - благоразумия.

- Кирена чувствует себя хорошо.

Он продолжал смотреть на нее.

Гермия улыбнулась.

- Это дочка, Атриус. Здоровая и голосистая девочка.

Он смотрел на нее, приоткрыв рот.

- Девочка?!

Она кивнула, намеревалась пойти вперед.

- Поздравляю, Атриус. Готовь моток шерсти, повесишь на дверь, чтобы все узнали, что сегодня в твоей семье стало на одну рукодельницу больше!

Но он снова остановил ее.

- Этого не может быть! Ведь все знаки указывали на то, что моя жена носит под сердцем мальчика! И гадалка на рынке говорила… Ох, проклятые шарлатаны!

Гермия вздохнула снова. Ох уж эти мужчины! Им не угодишь!

- Значит, ее предсказания были ошибочными, - сказала она, пожав плечами. - Это девочка, Атриус, и она очень похожа на тебя.

Повитуха имела большой опыт в разговорах с отцами, и знала, какие слова они хотят услышать больше всего. Но Атриус был необычным случаем.

- Я хочу видеть ребенка. Сейчас же!

Он решительно шагнул к лестнице, которая вела в женскую часть дома.

Повитуха негодующе вскрикнула и преградила ему путь.

- Атриус, опомнись! Как можно видеть ребенка до обряда очищения? Побойся богов!

Он остановился, продолжая глядеть наверх. В Амфиполисе свято соблюдали традиции предков некогда прибывших сюда, в дикую Фракию из Греции, дабы основать здесь город, и женщина, только что родившая ребенка, считалась нечистой. Было бы сущим святотатством для любого члена семьи потревожить их уединение до окончания положенного срока. Только когда ребенка обнесут вокруг священного домашнего очага с молитвами богам, только тогда можно было посмотреть на малыша, не опасаясь навлечь гнев злых духов, которые, как известно, всегда подстерегали неосторожных родителей и их детей.

Атриус отступил, тряхнув кудрявыми черными волосами.

- Арес будет разочарован во мне. Девочка! Подумать только, а я, наивный дурак, пообещал что мой сын станет воином в его армии…

И он добавил с горечью, махнув рукой.

- Девчонка… Много ли от нее толку?

Гермия вздохнула, услышав эти слова. Вряд ли было уместно сейчас спорить с ним, оставалось только надеяться, что отец изменит свое мнение спустя некоторое время.

Она хотела продолжить свой путь, но Атриус не спешил освобождать ей дорогу.

- Ты уверена, что с ребенком все в порядке? Ведь ты предсказывала, что моя жена должна родить в начале лета…

Гермия положила руку ему на плечо и сказала твердо и убедительно:

- Атриус, твоя дочь абсолютно здорова, и я знаю много случаев, когда дети рождались на два месяца раньше срока… Это нормально. Успокойся.

Воин сузил глаза, пробормотав что-то под нос.

- Эй, Атриус, не грусти, лучше иди к нам, - окликнул его сосед, сидевший за столиком в дальнем углу, - Такое событие требуется отпраздновать.

Он кивнул и шагнул к друзьям.

- Ладно, я угощаю…

- Атриус…

Гермия окликнула его, запоздало вспомнив еще об одной традиции.

- Как бы ты хотел назвать свою дочь?

Мужчина обернулся к ней, продолжая идти к друзьям. Его лицо было равнодушным.

- Пусть это решает Кирена.

Гермия кивнула и поспешила на кухню, бормоча под нос про глупые мужские предубеждения…

***

Кирена приподнялась в постели, откинув со лба влажные от пота волосы, и наклонилась, чтобы посмотреть на крошечный сверток, лежавший рядом с ней. Ее одолевала сонливость и усталость, обычные после родов, но она хотела убедиться, что с дочерью все в порядке.

Ребенок, маленький и сморщенный, мирно спал, причмокивая, укутанный в шерстяную шаль.

Ее дочка.

Кирена улыбнулась, но потом вздохнула, подумав, как ее муж отнесется к этому известию.

Она знала о том, как сильно ее муж чтил Бога Войны, Ареса, и помнила о клятве, которую он дал после того, как благодаря помощи вышеупомянутого бога, сумел выйти живым из очень опасного боя.

И еще одно обстоятельство омрачало радость молодой матери.

Атриус сильно изменился за последние месяцы. Он ревновал ее к каждому посетителю трактира, когда был дома, и она не раз была вынуждена разнимать драки, которые он затевал. Тот факт, что супруг хозяйки стал настолько непримирим с завсегдатаями заведения, конечно, только отпугивал людей от трактира.

Скрип двери прервал ее тревожные размышления, и она увидела Гермию, которая вернулась с кувшином теплой воды.

Повитуха уселась на край постели и, взяв губку, обмакнула ее в воду, начав обтирать Кирену.

- Я говорила с Атриусом, - сказала она, наконец.

Кирена встрепенулась, услышав имя мужа.

- И что он сказал? О нашей дочке? Он сказал, как хочет назвать ее?

Гермия махнула рукой, выражая свое презрение к мужчинам в общем и к Атриусу, в частности.

- Он, кажется, не был очень рад тому, что у вас появилась дочь, - сказала она, наконец.

Кирена кивнула, чувствуя, как комок подступил к ее горлу, мешая дышать.

Гермия