тебе сейчас не легко, но мы никогда не обидим тебя. Ты - единственная судьба для нашего сына. Дай нам немного времени и, возможно, ты поймешь, что быть с нами все- таки лучше, чем одной».

«Лучше, чем одной» - они знали на чем играть. Эта мысль не выходила у меня из головы, но не настолько, чтоб обрадоваться открывшейся перспективе. Я даже думать не хотела о сверхъестественном браке, в который мне якобы полагается вступить. Мой воспаленный мозг отказывался воспринимать эту информацию и как будто ее блокировал, оберегая свою несчастную хозяйку от навалившихся переживаний. Верила ли я в происходящее? Трудно сказать, чем безумнее все казалось, тем больше походило на правду. Я никогда не исключала мистической составляющей нашей жизни, но одно дело в это верить и совсем другое - видеть. Еще со времен детдома моим главным желанием было обрести семью, в начале я, конечно, мечтала о родителях - о любящих маме и папе, с годами они ушли на второй план и хотелось уже заботливого мужа и ребенка. Нервно рассмеялась: судьба- шутница, она задумала осуществить все мои мечты в одночасье. Последние восемнадцать лет не были светлыми - та авария, что забрала жизни родителей, превратила счастливого пятилетнего ребенка в запуганную сироту, у которой не осталось ничего кроме воспоминаний. Обычный октябрьский день, но все в нем было чужое: чужие лица, чужие руки и голоса. Они твердили о сочувствие, гладили по голове и уводили в жизнь, которая тоже была чужой. Первое время в детдоме я не подпускала к себе никого, свернувшись калачиком на постели постоянно ревела и звала маму с папой, не понимая, что их больше нет. Проходили дни, месяцы, но они так и не появились. На смену страху и боли пришла апатия, а в след за ней и примирение с новой жизнью, оставив в моей душе огромную дыру, которую хотелось заполнить и привязаться хоть к кому-нибудь, чтобы почувствовать себя нужной. Я не старалась отчаянно понравиться любой семейной паре, пришедшей в наш приют с готовностью обзавестись ребенком, и не смотрела на них точно на добрых волшебников ошалелыми от желания обрести родной дом глазами, как делали другие дети. Я сидела тихо в сторонке и наблюдала, скрестив за спиной пальчики на удачу и подбадривала свою маленькую мечту, уверяя ее, что и для нас найдется семья. В силу возраста еще не понимала, чем же не хороша и почему в этой конкурентной борьбе выбор взрослых всегда мимо, но с каждым новым провалом моя надежа становилась все дальше. Смириться с неизбежностью мне помогла наша кухарка: она была тучной женщиной с ярко красными губами и от нее вкусно пахло свежими булками. Выделяя меня среди других детей, она всегда подкармливала чем-нибудь вкусненьким и время от времени заплетала мне косы. Про себя я стала ласково называть ее «бабушка». И это был мой маленький рай, пусть не совершенный, но в нем имелось главное - свой взрослый человек. Нас связывало нечто большее, чем сиротская привязанность- это были родственные отношения, далекие от идеала, но они, насколько смогли, залатали дыру в моем сердце. Спустя семь лет идиллия закончилась - «бабушка» уехала к своей дочери, так как та родила ей настоящую внучку. Друзьями я не обзавелась, скорее приятельскими отношениями - в детдоме каждый был сам за себя и сам по себе, за исключением немногочисленных компашек, в круг которых принимались дети за особые выслуги перед вожаком шайки. Меня не обижали, нет, по большей части даже игнорировали, ведь с самого начала пребывания в детдоме я старалась держаться особняком, поэтому после отъезда моей мнимой родственницы вновь с головой ушла в депрессию. Но, кажется, судьба смягчилась и намеревалась дать шанс моей одинокой душе найти покой, только радости я не испытывала - было горько. Как я уже успела убедиться, самой мне не сбежать - нужна была помощь или хитрость. Но прежде чем строить план побега необходимо разведать обстановку. Я приоткрыла дверь - никого, медленно пошла по коридору, отмечая про себя три комнаты: одна напротив моей и две - по соседству. Сделав еще несколько шагов, уловила недвижимую тень в паре метров от себя. В первые секунды мое тело оцепенело от ужаса с такой силой, что я не могла ни двигаться, ни кричать. И только когда очертание силуэта стало походить на мужчину, подвижность вернулась к моим конечностям. Это был Дэниел, в потемках не могла разобрать выражение его глаз, в моих он видел - страх и панику. Какое-то время мы так и стояли молча напротив друг друга. Привыкнув к темноте, я отчетливо разглядела его плотно сжатые губы, как будто от досады, но выяснять сей факт желания не было, поэтому сначала попятилась, а потом и вовсе развернувшись бросилась обратно к себе в комнату. Оказавшись за дверью долго не могла отдышаться и прийти в себя - мне казалось, что весь дом слышит гулкие удары моего сердца. Забравшись на кровать, прижала к себе подушку, словно защиту и преграду от людей, обитающих в этом доме. Слез не было - их я успела выплакать ранее, а вот эмоции от пережитого за сегодня били через край. Я не понимала, за что жизнь так сурова со мной, но, когда думалось, что хуже уже быть не может, и чаша горести испита сполна, она подкидывала новое испытание. Мне стало казаться, что выбраться от сюда не реально и другого пути нет, как смириться и играть по их правилам, если только я не хочу быть растерзанной и сброшенной в подземелье. Так потихоньку обрывалась тоненькая ниточка надежды на спасение, заставляя в очередной раз безвольной куклой наблюдать крушение моего привычного мира.

Проснулась от того, что солнце светило мне прямо в глаза, покрутив головой в поисках часов и не найдя их, я села на кровати. С приходом утра все казалось уже не таким пугающим и мрачным, даже дурные мысли, которые заполоняли голову ночью, вынуждая трястись от страха притихли, поэтому решив умыться прошла в ванную. Закончив все банные процедуры, обернулась в полотенце и вернулась в комнату. Так как ходить в платье, в котором проспала всю ночь не хотелось, заглянула в шкаф - и обомлела: на полках, аккуратно сложенные, лежали мои вещи. «Значит они знают где я живу и были у меня дома,»- от этой мысли меня немного передернуло. Переодевшись в сарафан желтого цвета, я стала думать о том, что же делать дальше. Покидать свою крепость было страшновато, но оставаться в четырех стенах в ожидании непонятно чего казалось еще хуже. Стадия отчаяния прошла, уступая место рассудительности: «Я все еще жива- это главное!» Теперь это стало моим девизом. Осмелев, вышла в коридор и, дойдя до лестницы, стала спускаться вниз. Из столовой доносились голоса, и я остановилась в нерешительности. Сделав пару глубоких вдохов, продолжила свой путь. Дверь на кухню была