поддержку! Он дарует тебе право избирать, и если у тебя ничего не было — теперь у тебя есть твоя первая частная собственность. Совет, а не господа уравнители! Они, наоборот, хотят тебя обобрать. Обобрать тысячи человек, лишить их имущества и даже работы. Например, в городской экономике работает множество частных фирм, специализирующихся на финансовых операциях с избирательными правами. Давайте вместе с их работниками (а это сотни рабочих мест!) спросим у господ уравнителей, они готовы выгнать людей на улицу, оставив их без работы? Уважаемый Совет! Граждане Последнего города! Наша цель — новые возможности и новые права! Наша цель — расширение поля гражданских свобод. Сегодня мною и моими товарищами выносятся на голосование Девятая и Десятая поправки к Закону об избирательном праве, предусматривающие понижение избирательного возраста с 11 до 8 лет и введении так называемого «избирательного предела». Как известно, сейчас избирательное право ликвидируется в случае смерти (иногда внезапной) первичного владельца. Мы предлагаем ввести нормативное время действия голоса избирателя — 100 лет и передавать его по наследству. Таким образом, мы не только решим названные мной проблемы, но и упорядочим всю экономическую систему в области избирательного права. Да здравствует свобода, господа! Да здравствует наш Город!

Вместе с частью Совета паб взорвался бурными аплодисментами.

— Браво, Уэш! — радостно плясал у стены с кружкой пива какой-то толстяк, обливаясь сам и обливая своих соседей. — Мои близняшки теперь богачи! Я выкуплю грузовик и смогу возить товар в Непригодные земли. Как в старые добрые времена!

— Я за него голосовал! — доказывал за соседним столиком пропойца с синим, как слива носом. — Всегда только за него!

— Да ты свой голос давно пропил! — кричал ему.

— Я деньги пропил, — горячился тот, — А голос я Уэшу продал — значит, за него и голосовал!

Впервые за несколько дней Фама радостно улыбнулся: завтра он продаст избирательное право Бульки и выкупит закладную на землю.

2

Самая страшная беда в Последнем городе — угодить в больницу. Лучше быть серийным убийцей, чем больным: убийц бесплатно лечат в тюрьме и кормят за счёт общества. Им гарантирована работа. Они могут голосовать на выборах в Городской Совет. А если ты честен, но беден — ты никому не нужен.

— Если бы деньги на содержание убийц, — сказал в тот день дед, — отдали на лечение больных, было бы лучше и тем, и другим.

Ластик уже неделю лежал на больничной кровати, укрытый обычным одеялом (медицинское вышло из строя), пил много воды и почти не разговаривал. Они и раньше болели с сестрой — то простудой, то ветрянкой, то сыпью (дед называл её аллергией), но тогда никто из взрослых сильно не переживал по этому поводу.

— Марш в кровать! — говорил обычно отец.

И через пару дней болезнь отступала. Теперь это была какая-то другая болезнь.

Среди ночи Ластика разбудили голоса. Отец с дедом говорили тихо, но как-то нервно, будто кричали друг на друга шепотом.

— Давай уедем отсюда! — настаивала дед.

— Он не перенесёт переход, — отвечал Фама. — Ему нужна операция.

— Так достань на неё денег!

— Где? Я живу на социальное пособие, если ты забыл.

— Продай этот чёртов дом!

— А где мы потом будем жить? Ты не думаешь дальше своего носа!

— Потом мы уедем отсюда.

— Ты помешался на этом отъезде! Нас никто не ждет. Не говоря уже о том, что…

Окончание фразы Ластик не дослушал, снова провалившись в сон.

Наутро дед исчез.

Проснувшийся Ластик жутко обиделся, решив, что тот ушёл на месяц, а то и два в Непригодные земли. Даже Булька на этот раз жутко на него разозлилась. Но их обиды длились недолго. Оказалось, что дед продал своё избирательное право и все деньги поставил в тотализаторе подпольных боёв на то, что продержится десять раундов против нынешнего чемпиона. Во втором раунде он встал после пропущенного в голову прямого удара. В четвертом дотянул до перерыва, повиснув на сопернике и перетерпев серию отчаянных ударов по корпусу. В пятом снова пропустил фирменный чемпионский удар — ногой в подбородок, вылетев за канаты. Судья уже собирался поднять руку победителю, когда на одной воле, ничего не соображая, упрямый старик вернулся на площадку. Шестой, седьмой, восьмой раунд он провёл как в тумане, но разозлившийся чемпион так и не смог уложить его на помост. В девятом дед уже ничего не видел из-за многочисленных рассечений и заливающей глаза крови. Толпа, собравшаяся в зале, ревела так, что слышно было на экранированными стенами на улице. За старика болели даже те, кто поставил деньги против. Десятый раунд превратился в простое избиение бывшего бойца, он дважды падал на пол, но снова поднимался, словно заколдованная кем-то кукла. Совершенно невероятным образом он выстоял! Пораженный судья самолично попытался отвести его в комнату отдыха, но дед его не слушался. Он не понимал, сколько раундов отстоял и, отмахиваясь, рвался обратно на ринг.

Выигранных денег всё равно не хватало, и тогда Фама заложил землю. А своего отца тайно переправил за город, в одну из деревушек Непригодных земель. После боя тому нельзя было оставаться в городе: один из боссов сильно проигрался — такие люди не прощали своего поражения.

5

Желающих продать избирательные права детей оказалось столь много, что торговый сайт Уэша едва-едва «ворочался». Сидя на тавернах и в пабах, в заложенных квартирах доходных домов, в приёмных покоях больниц и даже тюремных камерах, люди скачивали и заполняли Стандартные договоры купли-продажи. До конца Осенних Бед оставалось несколько дней — ежегодный сбор кредитной дани должен был скинуть на игральный стол времени множество новых отыгранных карт-судеб. Но в нынешнем году вместо уныния среди запутавшихся в долгах бедняков царило радостное оживление. Их спас старина Уэш! За него поднимали тосты в пабах и молились в больницах. Он бросил вызов ненавистным ростовщикам во время Осенних бед — так пусть станет самым крупным владельцем избирательных голосов Последнего города.

Булька приложила палец к монитору, громко и отчётливо произнесла «да, я согласна со всеми условиями» и, не моргая, уставилась на мигающий огонёк сканера-нотариуса. Через мгновение огонёк погас, заверив договор о продаже её избирательных прав.

— Теперь дом наш! — победно вскинул худенький кулачок вверх Ластик.

— Надо ещё выкупить закладную, — остерёг его отец.

Но оказалось, коллекторы и кредиторы объявили этот черный для них день внеочередным выходным, приостановив все операции по договорам. Горожане глухо ворчали и нетерпеливо