зрачки тут же вытянулись в тонкие линии, выдавая в нем дракона.

И не просто дракона, нет. А очень-очень злого дракона. Это состояние обычно называли тихая ярость.

— Доброго дня. — пискнула я, пытаясь сползти хоть куда-нибудь, но чужие руки держали надежно, причиняя еще не боль, но уже дискомфорт.

— Поздно. — сообщили мне доверительно, а вот после.

Дракон поднялся с земли. Как поднялся, так и меня поднял, будто я и не весила ничего. Ну, по сравнению с ним я могла смело называться гномом. Чтобы смотреть ему в лицо на таком близком расстоянии, мне приходилось хорошенечко задирать голову.

— Простите. — попыталась я исправить ситуацию. Это ж как я бежала, что целого дракона с ног свалила!

— Тоже поздно. — невозмутимо сообщили мне, настойчиво разворачивая в противоположную сторону. Тяжелая рука так и осталась на моем плече и я просто была вынуждена шагать вперед.

— А. куда мы идем? — поинтересовалась я невзначай, ощущая как Копер с любопытством карабкается вверх по мантии.

Драконы всегда притягивали к себе полчища ящеров, потому как считались их дальними прародителями, но было ли так на самом деле никто не знал.

— К загонам. — ответили мне со всем присущим драконам спокойствием.

Прежде чем осознать всю степень грядущей подставы я успела сделать добровольно целых три шага, но озарение все же пришло. Настигло, как молния, ударившая в одиноко стоящее дерево. Затормозив, я встала, как вкопанная, упираясь ногами в землю.

— Я не пойду! Я спешу! — каркнула я, попытавшись вывернуться, но словно нашкодившего котенка меня ловко схватили за шкирку и забросили в открывшийся перед нами портал.

Только драконы и могли так легко и быстро разворачивать воронки, выстраивая переходы, но не это сейчас было главным, а то, что я очень крупно попала. И вот мне сразу показалось, что когда я вышла из общежития,

все немногочисленные ученики, прогуливающиеся по территории академии, как-то внезапно исчезли, но о причине я не вспомнила.

А теперь осознала: преподаватель по тварям именно сегодня перед обедом грозился отловить учеников для участия в «Последнем отборе», если к нему своими силами не явятся как минимум четыре группы по пять человек…

— Я не могу-у-у! — вылетела я из портала вместе с саквояжем, приземляясь прямо кому-то под ноги.

— О! А вот и наша маленькая Гномка. — прозвучало над моей головой зловеще. — Ну здравствуй, бессовестная беглянка.

Я думала, что я попала? Да-нет, я попала вдвойне!

Глава 2

Последний отбор

— Мелисса, не стой у окна. Тебя могут увидеть снаружи. — напомнила мама и я плотно задернула тяжелые ткани, отрезая последний солнечный луч.

Мы прятались вот уже десять лет и каждый наш день был похож на предыдущий. Ранний подъем, завтрак, обучение ведьмовскому искусству, обед, поиск нового пристанища, ужин, варка зелий и сон. Каждый день все одно и то же, только декорации временами менялись.

Нам приходилось искать новые места все время. Не потому что нас обнаруживали, а для того, чтобы этого не случилось. А он искал. Искал если не каждый день, то через день уж точно. Никогда не прекращал свои поиски, будто был уверен, что рано или поздно все равно достигнет своей цели.

Нам оставалось лишь делать все возможное, чтобы его уверенность рушилась. Ломалась, словно замок, вылепленный из песка.

Я любила свою маму. Для меня она всегда была и будет самой лучшей подругой, самым верным другом и самым умным и интересным человеком. Хотя человеком ее могли бы назвать с очень большой натяжкой.

Ведьма! Как есть ведьма!

Я на нее совершенно не походила, хотя жгучие черные волосы унаследовала именно от нее. Как и маленький рост. Ну не рождались в нашей семье высокие статные ведьмы, хотя неказистыми нас тоже было не назвать. Мама считала нас особенными и я ей верила.

А вот темно-зеленые глаза мне посчастливилось взять от отца. В детстве я мечтательно надеялась, что цвет радужек все же со временем изменится, посветлеет, если я все больше буду заниматься ведьмовским делом, но магический дар во мне так и не зачах. Наоборот, укрепился, обжился, свободно соседствуя с ведьмовской натурой.

Собственно, именно это и стало проблемой.

Я видела отца всего лишь один раз в жизни. В первый раз он нашел нас, когда мне исполнилось шесть. Ведьмы охотно пускали на свои земли магов, разумно полагая, что ругаться с ними по пустякам не стоит, а потому к нам домой — в небольшой домишко на окраине города, герцог из Вельгальда заявился свободно.

Спустя шесть лет после моего рождения он пришел узнать проснулся ли во мне магический дар, чтобы забрать у матери, если это случилось. В тот момент я впервые увидела мою всегда уверенную и сильную маму растерянной — я очень хорошо помнила ее лицо. В пришлом маге она никак не могла узнать молодого парня, которого некогда выходила, выцарапав из лап удушающей смерти.

Конечно, эту историю мне шестилетней она не рассказывала, но к шестнадцати я уже была готова ее услышать.

Выброшенный штормом на берег матрос несколько дней пробыл в горячке, прежде чем уверенно стал идти на поправку. Он прожил в ее старом доме около двух месяцев, споро помогая по хозяйству, а потом уехал на родные берега.

Впрочем, мама по нему не убивалась.

В жизни настоящей ведьмы не может быть постоянного мужчины — так гласит кодекс, так что она просто стала жить дальше. И даже то, что я появилась на свет, ее нисколько не опечалило. Наоборот, я была долгожданным ребенком.

Ведьмы всегда сами воспитывали дочерей — так гласил все тот же кодекс, а мальчики у них просто не рождались. Мужчины же чащи всего про то, что у них есть дети, даже не догадывались, но то обычные человеческие мужчины. Потому ведьмы их и выбирали, избегая даже просто знакомиться с ушлыми магами.

Маме же на пути попался именно маг и об этом она узнала только шесть лет спустя. Когда это осознание настигло ее, она попыталась защитить меня, но была тут же закована в хищные щупальца растения, что пробило окно, рассыпая по полу осколки.

Маг оказался неплохим стихийником.

Я хорошо помнила, как мама кричала, что у меня нет магического дара. К тому времени ведьмовская сила уже проснулась во мне. Если бы я тогда не испугалась творившегося кошмара. Если бы не разозлилась на человека, который делал моей маме больно, он бы просто ушел.

Навсегда ушел, оставшись ни с чем, потому что маленькая ведьма ему была не нужна.

Но я испугалась. Разозлилась. Разозлилась настолько сильно, что не выговаривая нескольких букв сумела произнести ведьмино слово, щедро сдобрив его внезапно проснувшейся силой. Бесформенный сгусток чистой