Клан Альбатроса: Мосты

1

Маргис Кард добирался осторожно и оттого очень долго. Перекладные поезда, грязные дешёвые дилижансы, телеги попутчиков-фермеров, переход по длинному и широченному, как поле, мосту, перекинутому над рекой Мельдеу. Вообще-то Маргису не следовало пользоваться этим мостом — в Рагирскую долину вели другие, куда более незаметные пути, в то время как на мосту любой путешественник оказывался как на ладони. Но то были пути тяжёлые, изматывающие, они предполагали преодоление одного из кряжей Драконьего Хребта, то есть перевал через цепь скалистых холмов, где могут попасться и горцы, и разбойники. И это не говоря об иных опасностях, которые подстерегают в горах одинокого путника! Конечно, шемейскому дворянину не пристало трусить, но если есть возможность избежать неприятностей, почему бы ею не воспользоваться? В конце концов, от того, останется он в живых, или нет, зависит судьба всего государства.

Возможность явилась графу вместе с Кланом Белой Чаши — единственным кочующим Великим Кланом. Всю жизнь они проводили в дороге, поклоняясь разнообразным рекам, озёрам и прочим водоёмам. Графу повезло, что именно этой весной белочашечники выбрали объектом своего поклонения Мельдеу. Они шли со стороны Шемейского округа, в благоговейном молчании взирая на реку, на берегу которой планировали разбить лагерь. Маргису ничего не стоило затесаться в ряды этой торжественной процессии, к тому же его светло-коричневый плащ совпадал по цвету с одеждой кочевников, сшитой преимущественно из шкур.

Он, конечно, тоже смотрел на Мельдеу. Не любоваться этой рекой, самой полноводной на континенте, было невозможно. С Татарэтского моста, где разрывались гранитные объятия холмов, отлично было видно, как сине-зелёная лента Мельдеу спускается со склонов и наискосок перечёркивает долину, а под мостом ненадолго превращается в небольшое озеро. Здесь, на равнине, Мельдеу была нетороплива, но сохраняла озорной характер горной речки. Даже с такой высоты можно было, приглядевшись, увидеть, как борются в ней течения, рождая на поверхности гладкие круги и маленькие водовороты, вроде вихрей в воде.

Отсюда же, с моста, открывался прекрасный вид на Рагир. Город лежал в сердце долины, на правом берегу реки, а дальше, за ним, тянулись чёрные поля, с которых только-только сошёл снег.

Казалось, будто кто-то уронил в долину большое каменное блюдо, и оно раскололось на один большой кусок и много маленьких. «Большим куском» была самая старая часть города, остатки древней столицы Иланского княжества. «Осколками» служили дома, которые возникли здесь уже позже — Рагир, конечно, разросся, особенно за последние годы, потому что чем напряжённее становилась обстановка, тем больше государственных деятелей перебирались поближе к границе с Татарэтом, по примеру короля Альтауса. Только, в отличие от него, у различных министров и генералов не было здесь своих резиденций, вот и приходилось наспех строить небольшие особняки, чтобы можно было перевезти из столицы жён и детей.

Поперёк долины, как бы перечёркивая Мельдеу, шла чёрная линия пограничной заставы. Можно было видеть, как она взбирается по склонам и продолжается где-то в горах.

При виде этой линии Маргис слегка занервничал. Если будут проверять документы, его визит вызовет много вопросов. Он, конечно, был готов на них ответить, однако понимал, что сказать всей правды не сможет. А значит, вероятно, придётся врать… Ему, благородному дворянину! Врать!

Но это всё исключительно во благо Шемеи. И это лучше, чем пользоваться секретными переходами через границу, как какому-то распоследнему шпиону. В конце концов, войны пока нет. Да и не должно быть, даже к концу года. Разве что некоторые ниточки порвутся — а это как раз то, что нужно.

Знаменитая Белая Чаша — единственное творение Великих Архитекторов, не закреплённое на конкретном месте — была торжественно водружена главным магом Клана на удобный плоский камень. Кочевники бросили свои пожитки на землю — прежде, чем обустраиваться, следовало поприветствовать реку.

Старейший Клана, высокий чернобородый человек, произнёс положенные слова и отвесил поклон. Остальные последовали его примеру. К этому моменту на берегу уже собралась небольшая толпа. И, несмотря на то, что все взгляды были прикованы к путешественникам, никто не заметил, что один из пришедших — мужчина в коричневом плаще — отделился и переметнулся на сторону зрителей.

Клан Белой Чаши расступился, образовав полукруг. Их грозный и могущественный талисман теперь стоял в центре получившегося пустого пространства.

Старейший воскликнул зычным голосом:

— Прекрасная плясунья, танцуй для Мельдеу!

Повинуясь его приказу, из толпы к памятнику выбежала невысокая светловолосая девушка. Скинула тёплое пальто из шкур, оказавшись в лёгком платье, на мгновенье застыла в исходной позиции — и танец начался, к большому удовольствию всех собравшихся.

Маргис Кард был слишком занят размышлениями о своей миссии, чтобы приглядываться к девушке, танцевавшей вокруг чаши. Он только подумал, что она очень пластична, и что в её танце, хоть он и носит в себе некоторый оттенок импровизации, всё же ощущается хорошая школа — самоучка так двигаться не будет. Но более пристальным вниманием Маргис танцовщицу не удостоил.

Зато девушка заинтересовала одного из самых влиятельных людей города. Даже, в каком-то смысле, страны. Это был герцог Гортолемский, он же Нарго аи Сальгур, в равной степени сведущий и в искусстве, и в военном деле. Его подкованность в последнем, разумеется, сейчас требовалась куда больше, однако герцог умудрялся выкраивать время для изящных искусств и два раза в неделю непременно посвящал себя прогулке по музею, прослушиванию концерта симфонической музыки или, например, походу в театр.

В искусстве танца герцог тоже превосходно разбирался.

Когда девушка закончила выступать, он подошёл ближе, чтобы лично выразить своё восхищение, и с удивлением отметил для себя, что черты лица незнакомки выдают в ней принадлежность к другому Великому Клану — Клану Альбатроса.

Герцог был человеком воспитанным, и несмотря на то, что перед ним, скорее всего, была простолюдинка, представился как подобает, назвав своё полное имя и титул.

— Добрый день, герцог. — Девушка говорила с мягким татарэтским акцентом. — Меня зовут Аль.

Нарго, надо сказать, был очень хорош собой: статный, широкоплечий, в тёмно-синем строгом камзоле, который только подчёркивал золотистость его непослушных кудрей и прозрачную голубизну глаз. И всё же Аль, казалось, едва замечала одного из самых