праздником связно…

– Пионерский лагерь?

Слово «лагерь» поставили все на место. Лагерь потянул «конвоира», а тот – «арест»… И я вспомнил.

– Хотите через неделю поучаствовать в эпохальном событии? А потом, может быть даже песню хорошую сочинить… Ну, в смысле, своровать?

– Конечно! А что за событие?

– Первого июня в Москве должна состояться демонстрация…

Я сказал и остановился. Я точно знал, что это произойдет 1 июня, но вот год? В этом или в следующем?

– Демонстрация чего? – вытолкал меня из задумчивости Никита. – Кто и что будет демонстрировать?

– Московская молодежь. Хиппи со Стрита… На улице Горького. А это, кстати, какой день будет?

Сергей вытащил из кармана календарик.

– Пятница…

Похоже я ошибся. Годом. Похоже, что все-таки не 1973, а в 1974 году это произойдет. Там 1 июня была суббота.

– И что?

– Нет. Похоже я ошибся.

– Днем?

– Годом… В следующем году это произойдет.

– Да что произойдёт-то.

– Демонстрация московской молодежи… – терпеливо повторил я. – Мне об этом друг рассказал. Сам он в этом действе вроде бы не участвовал, но отчего-то все знал.

Я вспомнил своего друга, бас-гитариста, вместе с которым играл в той жизни в НИИ. Все, что я собирался рассказать, я знал с его слов.

– Был, точнее есть тут сейчас такой человек. Как его знаю уже не помню, к кликуха у него была Солнце. Он, кажется, мороженным на Маяковской площади торговал… За бутылку портвейна мог посвятит тебя в хиппи!

И вот не знаю по своему желанию или кто-то подсказал… Но захотел он со своими товарищами демонстрацию устроить в День защиты детей… И устроили…

Никита покачал головой.

– Не слышал про это.

– А про это мало кто вообще знает. Демонстрации-то толком не получилось. Из повязали всех почти мгновенно. Место-то выбрали козЫрное – улицу Горького! Там до Кремля рукой подать.

– Я представляю, что такое демонстрация, – сказал Сергей. – Ну, как на Первое мая… У них тоже что-то похожее? С лозунгами? С флагами?

Я пожал плечами.

– Я ведь этого тоже не видел. Вот мой приятель рассказал про один транспарант. «Не хочу бомбу, а хочу бабу».

– Это ради смеха?

– Может быть. Но вот у милиции чувство юмора в тот день отсутствовало. Она смеяться не стала… Помните у «Машины…» песню: «Случилось так, что небо было синее, бездонное и легкий вечер по морю гнал легкую волну…»?

– «Песня о Капитане»?

– Ну так вот это Макаревич об этих событиях написал, по следам, так сказать.

– Ну, значит, не пойдем туда… Ни в этом году ни в следующем.

– Ладно… А сейчас-то куда пойдем?

– Может на Стрит? – предложил Никита. – Раз уж ты про него вспомнил. В кафешке посидим. Может быть к тем ребятам зайдем, поиграем…

Он улыбнулся, припомнив, как мы когда-то в кафе поспорили с местным ансамблем.

– Ну… Как вариант… – согласился Сергей. – Только давайте все-таки контрольный звонок сделаем.

Он ткнул пальцем меня в грудь.

– Позвони домой. Может быть у директора что-то изменилось, и он нас ищет?

Резон в этом был, такое случалось. Телефонная будка стояла рядом – у стены дома напротив Райкома, рядом с входом в магазин «Цветы». Сожалея, что тут еще не в ходу сотовые, мы перешли улицу и я позвонил домой. К телефону подошел папа.

– Тебе какой-то Андрей Андреевич звонил.

– Что-то просил передать?

– Просил, чтоб ты с ним связался. А это кто?

– Знакомый поэт. Вознесенский.

– Ну-ну… – Я почувствовал, что отец улыбается. – Не забудь позвонить…

Повесив трубку, я повернулся к друзьям.

– Звонил Вознесенский.

– И что?

– Просил перезвонить. Кто телефон помнит?

Я смотрел на товарищей, а они – на меня. Наконец Никита сказал:

– Самый тупой карандаш лучше самой острой памяти…

Он достал записную книжку.

– Две копейки найдете или дать?

Я вышел из будки.

– Давай сам звони.

Никита не стушевался. Мы смотрели как наш друг говорит с Андреем Андреевичем.

– И Поэт с поэтом говорит….

Поэтический междусобойчик получился коротким. Разница в классе была очевидна – Никита больше энергично кивал головой, угукал да бросал в трубку междометия. Только однажды спросил:

– А вы где сейчас?

Повесив трубку на рычаг, сообщил.

– Нас сегодня ждут. Андрей Андреевич в городе, а не на даче. Поедем?

– А цель?

– Сказал, что хочет поговорить с вами…

Я посмотрел на часы. Было начало первого. Повеселиться можно будет и ближе к вечеру. А сейчас – дело…

– Не вижу препятствий… Поехали?

Мы пошли к метро. Шли молча – ни один из нас не хотел говорить о том, что только что произошло в райкоме. Кто его знает, что получится? Удача – она птица пугливая. Еще спугнем своими разговорами о Фестивале… Лучше не суетиться.

Уже в вагоне, чувствуя, что молчание наше становится нестерпимым, спросил у друзей:

– Вот про Аллу Борисовну мы вспомнили и песню ей может быть подарим, а сами-то мы как? Что мы вцепились в Андрея Андреевича? Давайте еще в кого-то вцепимся…

– А в кого? Есть предложения?

– Фамилия «Танич» вам что-то говорит?

– А то! «А лебедь белый на пруду, качает падшую там звезду…»

– «Лесоповал»?

– И не только он. Насколько я помню он охотно ввязывается с авантюрами с мало известными исполнителями. Антонову помогал, Кузьмину… Апиной… Может, и мы ему подойдем. Он нам стихи, а мы – музыку…

– Всегда хотел спросить – как надо понимать слова «падшая звезда»? Это он о чем сочинил? Что имел ввиду?

– Если мы поспешим, то этот вопрос слушатели будут задавать тебе. Стихи-то пока только в твоей голове.

– А что он кроме шансона написал?

– Да много чего…

– Точно! Помните «Берегите женщин»? Ну фильм такой, помните? Там ведь все песни Антонов написал на его слова!

– А когда?

– В начале 80-х, насколько я помню.

Я с сожалением качнул головой.

– Это же почти десять лет тому вперед! Не рано? Поймут ли? Помните, что говорили о том, чтоб брать из середины 70-х?

– В запас возьмем. Запас плеча не тянет.

Когда мы уже вошли в метро и вышли на перрон он сказал:

– Нам системный подход нужен. Как бы там с Берлином не вышло, надо будет сдать экзамены и сесть как-нибудь всерьез в библиотеке, почитать стихи.

– Это еще зачем?

Толчки горячего воздуха из тоннеля говорили о приближающемся поезде. Наш поэт повернулся к нам.

– Вот ты сколько поэтов знаете?

– Двух, – ответил я – Тебя и Андрея Андреевича…

– Да я серьезно. Сколько поэтов песенников знаете, ну, из советских?

Мы с Сергеем задумались и начали вспоминать.

– Танич, Шаферан…

– Поперечный.

– Матусовский, Резник…

– Дербенев…

– Гладков!