испытывал сильного почтения к смерти, — и откинул покров.

Труп, лежавший перед ним, принадлежал молодой девушке — лет восемнадцати, не больше. При жизни она не могла похвастаться красотой: черты лица мелкие, бровки белёсые, губы слишком узкие и широкие, ресницы чересчур коротки… Смерть тоже не пощадила свою жертву, пройдясь по её облику беспощадным резцом, заострив нос, заставив щёки похудеть ещё сильней, чем при жизни, и зачем-то выпятив девице челюсть.

Глаза некроманта скользнули ниже. Фигурка у девицы оказалась такой же невзрачной, как и лицо. Но было ведь что-то в этой дурнушке, на что польстился Душехват!

— Это какая по счёту? — небрежно осведомился он, хоть и сам прекрасно знал ответ.

— Третья, — бесстрастно отозвался Толль-Герник. Когда дело доходило до работы, всё подобострастие толстяка куда-то девалось, оставался лишь огромный практический опыт имперского маг-дознавателя высшего ранга.

— Все признаки на месте, — пальцы некроманта пробежали по выступающим ключицам девчонки, коснулись впалых щёк, задержались на висках. — Он начал поглощать душу, но почему-то не завершил процесс.

Толль-Герник пожал плечами:

— Обычное дело: жертва слабеет и становится неосторожной. Эта свалилась с лестницы, сломала шею. Предыдущая напоролась на ржавый прут, заражение крови, сгорела за неделю. Собственно, сожрал он только первую, а на второй мы начали что-то подозревать.

— Вот именно, — в голосе Шантона прорезалась брюзгливость. — Начали подозревать «что-то». Чем занимались смотрители Института?

Ещё одно пожатие плечами.

— Тем же, чем обычно: брали взятки. Расследование силами тамошних магов не провести. Ну, то есть, можно попробовать…

«Ты ведь совсем не для этого затребовал сюда тело и меня, верно?»

Волшебники молча смотрели друг другу в глаза. Первым взгляд отвёл Толль-Герник. Пробурчал куда-то в сторону:

— Можно закрыть на время Институт…

— Чтобы Душехват ушёл на другое пастбище? Кроме того, охотится он пока исключительно на девчонок…

«А кого там интересуют эти девчонки из мелкопоместных семейств».

Невысказанная мысль повисла в воздухе, но благопристойности мужчин хватило, чтобы её так никто и не высказал вслух.

— И что вы предлагаете? — спросил вместо этого маг-дознаватель.

Шантон прищурился, его правая ладонь легла на грудь мёртвой девушки, расположившись напротив сердца. Некоторое время он молчал, прислушиваясь к чему-то, о чём Толль-Герник не желал бы никогда знать, но знал по долгу службы. Однако видеть столпившиеся вокруг алтаря тени, заламывающие бесплотные руки, кричащие немыми ртами, было выше даже его немалых сил, и он отвернулся, а потому пропустил момент, когда некромант отнял руку от тела.

— Душа ещё осталась, — произнёс он почти нежно, понизив голос, словно говорил с возлюбленной. А мог ведь и в самом деле говорить с ней, внезапно понял Толль-Герник. О супруге некроманта ходили разные слухи, но все сходились в одном: человеком она не была. Уж кто-кто, а маг-дознаватель прекрасно знал, с какими отродьями Тьмы некроманты подчас сочетаются законным браком, подчиняя демонов своей воле.

Шантон из семейства Брайдар был очень сильным некромантом. Самым сильным из тех, кто сейчас состоял на службе у Короны. Возможно, самым могущественным во всём Мерсете.

— Душа ещё осталась, — повторил колдун. — Достаточно души.

— Что вы предлагаете? — голос Толля-Герника звучал ровно, хотя ему пришлось собрать для этого немало сил. Есть вещи, которые не хочется произносить даже видавшим виды судебным магам.

Некоторое время Шантон молчал, глядя в никуда, а затем бросил одно-единственное слово:

— Грязь.

— Lutum? — слово из древнего, почти забытого языка сорвалось с губ Толля-Герника само. Lutum. Именование класса демонов, которые…

— И вы хотите отправить его в Институт благородных девиц?

— Её, — поправил некромант. — У вас ведь имеется подходящий экземпляр, насколько я помню.

Это может сработать, нехотя признал маг-дознаватель. Может. Но всё-таки…

— Ну хоть ограничители вы на него… на неё поставите?

— Разумеется, — Шантон смерил собеседника удивлённо-надменным взглядом. — Оставить детей на растерзание сразу двум демонам — да за кого вы меня принимаете?

«За мерзавца и сукина сына, который за собственные интересы мать родную продаст, не поморщится. Может, уже и продал — кто вас, некромантов, знает? Случаи бывали».

— Простите, — Толль-Герник коротко поклонился, то ли и впрямь извиняясь, то ли салютуя достойному противнику. — Сейчас принесу… подходящий экземпляр.

Шантон едва заметно кивнул — то ли принимая извинения, то ли показывая, что он будет настороже. Проводил взглядом дээ Кройда, отошедшего к дальней полке. В верности этого человека некромант не сомневался: верность у него отсутствовала напрочь, разве только себе и тому, что Толль-Герник считал правильным. Но кое-какие принципы имелись. Всё же судебный маг: может брать взятки, но случись где убийство — перевернёт небо, землю и перекопает все подземные тоннели, чтобы добраться до убийцы. А так… обычный человек, себе на уме, только волшебник, а значит, возможностей побольше.

Демоны и духи нравились Шантону куда больше людей. С его точки зрения они были честнее. Честно признавали: да, хотят крови (или человеческих душ, или власти над миром) — и что с того?

Ничего, собственно говоря. Особенного так точно ничего.

Толль-Герник вернулся, держа перед собой на вытянутой руке обтянутую кожей флягу с притёртой крышкой. По ободу фляги были выжжены руны-обереги, а на затычке красовалась сургучная печать, с которой иногда срывались слабые голубые искры. Волоски на тыльной стороне ладони у дээ Кройда стояли дыбом, и Шантон почувствовал, как и сам начинает чаще дышать. Достойный экземпляр, воистину, достойный!

— Держите, — выдохнул судебный маг, передав флягу. Шантон принял сосуд, который завибрировал у него в руках, печать угрожающе замигала, но выдержала. — Теперь эта дрянь вся ваша.

Ответа не последовало. Шантон осторожно поставил флягу в головах у трупа, неспешно закатал рукава мантии, бросил в сторону:

— Помогите мне.

Толль-Герник тоже ничего не стал говорить — зачем? Он уже чертил вокруг алтаря пентаграмму, отдуваясь и пыхтя, но выводя идеально ровные линии, оставляя некроманта внутри пятиугольника, а сам оставаясь снаружи. Шантон знал, что если обряд пойдёт не как надо, то рука судебного мага не дрогнет, и он прикончит любого, кто попытается выбраться из замкнутого пространства пентаграммы.

Но обряд пройдёт, как должно. Не в первый раз.

Тягучие звуки давно забытого языка,