нашего Небесного обителей много, и мы должны водвориться в этих обителях». При этом присутствовал один иеромонах, Нафанаил, который потом умер в схиме с именем Агапит. Он сказал мне: «А я эти обители видел», — и поведал мне такое видение. Здоровья он был слабого, а послушание нёс на кухне: в жаре и чаде. Однажды летом, когда и без того было душно, его как-то особенно потянуло в Гусинцы. Он сказал себе: «Поеду туда, попитаюсь с неделю свежим воздухом», — и пошёл спросить на это позволения старца. Отец Иона ласково принял его и сказал: «Ну, что же, заготовь две смены белья, а завтра рано утром приходи ко мне за деньгами на проезд». Приняв благословение старца, отец Нафанаил радостно пошёл к себе в келию и уснул. И видит он в сонном видении, что вышел он за ворота, а перед ним лес, и по лесу лужайки. Дорога привела его к каким-то воротам. У врат стоят два вратаря-монаха. Они спросили пришельца: «Куда ты идёшь?» — «Можно зайти?» — «Можно, — ответили они, — только не ходи далеко». Один из вратарей пошёл за ним, а другой остался у ворот. За вратами он увидел много прекрасных церквей и спросил сопровождавшего вратаря: «Что это за церкви?» — «Это, — был ответ, — обители тех, кто жил на земле благочестиво и ныне ликует на небе». Между другими храмами стоял прекрасный пятиглавый храм, и отец Нафанаил спросил: «Чей это храм?» — «Это строится храм для отца Ионы». — «Можно ли мне войти в него?» — «Нет, теперь нельзя, но придёт время, и вы все в нём будете жить». Затем, подивившись красоте этой обители, отец Нафанаил пошёл в радостных чувствах назад и тут проснулся.

Сновидение дало ему необыкновенную отраду. Теперь он был готов терпеливо переносить ещё более трудные послушания. Его уже не тянуло из монастыря в Гусинцы. В этих чувствах он пошёл к старцу, потому что уже было утро. У старца читали утренние молитвы. По окончании их тот вышел к отцу Нафанаилу и прямо спросил его, глядя ему в глаза: «Ну что, всё видел?» Отец Нафанаил понял, что старец спрашивает его о ночном видении, точно он сам был там с ним. «Спаси Господи, батюшка, всё видел». — «Ну, как же желание твоё, поедешь в Гусинцы?» — «Нет, теперь не поеду. Видение облегчило меня, я как бы обновился — вся скорбь моя рассеялась». — «Так оставайся тут и мирно проходи своё послушание».

Из рассказов иеромонаха Рафаила:

46. Под второе июля 1880 года батюшка разговаривал с отцом Феодосием и в разговоре сказал: «Вот посмотрите, что будет через пять-десять лет — все оставят закон Божий и отпадут от веры, а потом через несколько годов опять станут приходить в чувство, обратятся и будут жить по-христиански».

47. Послушница Мария Енакиева передаёт следующее об исцелении старцем своего доныне здравствующего родственника Ивана Димитриевича Полозова, живущего в городе Луганске и имеющего там мануфактурную торговлю. Лет двадцать тому назад (ему тогда было тридцать лет) он страдал ревматизмом в ногах так, что ходил на костылях, и доктора не могли ему помочь. Когда он приехал к батюшке (он у него бывал и раньше), то еле дошёл до монастыря. Батюшка дал ему святого масла от иконы «Троеручицы» и просфор и оставил пожить недели две в монастыре. Он растирал себе ноги маслом и совершенно выздоровел. Года через три после этого он приехал к батюшке, прося благословения на послушание в монастыре. Батюшка ответил: «Поезжай домой и посмотри, что будет с тобой через год, и тогда приедешь ко мне». А через год с ним произошла большая перемена — он захотел жениться. Когда он рассказал об этом старцу отцу Ионе, то тот из двух невест, между которыми он колебался, указал ему на бедную сироту и предсказал, что у них будет семеро детей. Он очень хорошо жил с женой, и было у них семеро детей. Жена умерла в прошлом году. При жизни старца и по его благословению родственник купил дом и жил в нём. Через четыре года по кончине старца ему захотелось купить второй дом, но он очень волновался, что ему не у кого взять благословение, но всё-таки купил. Перед переездом в дом после ремонта он сидел раз в зале, думая, как жаль, что дело это не благословлено старцем, как вдруг видит, что воочию и наяву идёт к нему старец и говорит: «Нет тебе благословения жить в этом доме». Старец сейчас же скрылся, а он был в ужасе. На другой же день началась в городе забастовка, и ему перебили все окна. Он продал дом и тогда успокоился.

Монах Тихон передаёт:

48. Когда мне исполнилось пятьдесят лет от роду, у меня разболелись глаза. Я показывался нашему фельдшеру. Потом пошёл к батюшке просить благословения сходить к глазному доктору. Батюшка взглянул на меня и сказал: «Вам не следует идти к глазному доктору, вы прожили только половину своего века». И старец назначил мне умываться комнатной водой, класть на глаза компрессы из комнатной воды. С ними я засыпал, а просыпаясь, опять смачивал их водой, и так с ними опять засыпал. Эти компрессы я клал только три дня. Потом прихожу к батюшке и объясняю, что мои глаза совершенно здоровы. Батюшка ответил: «Вот хорошо, что не пошёл к доктору, а то пошёл бы к доктору, мог бы себе ещё испортить глаза». И стали мои глаза такими, какими были в молодые лета, когда я по торговой части служил в Харькове. И доселе я могу нитку в тонкую иглу продевать и не знаю очков. А когда фельдшер, которому я раньше показывал свои глаза, увидел меня, то сказал: «Тогда я не хотел тебя расстраивать, но твои глаза были в отчаянном положении. Ты должен был лишиться зрения».

49. Из воспоминаний монахини Миропии, относящихся к последним дням жизни старца:

Последний раз я была у старца на благословении за три дня до его блаженной кончины. В это время старец находился в весьма болезненном состоянии, так что и встать не мог. Я и прочие со мною богомольцы приложились ко кресту, Евангелию и поклонились болящему старцу, а он только посмотрел на нас. Глаза его были полны слёз. Этот умилительный вид очень поразил нас, и мы заключили, что последний раз видим старца в живых. Выйдя, мы навзрыд заплакали. Мне казалось, что лучше самой умереть, чем лишиться такого старца-утешителя.

Под девятое января 1902 года после монастырского церковного правила я сидела в коридоре гостиницы на скамеечке близ иконы Божией Матери «Троеручица» и сильно скорбела, что лишаюсь своего старца, и в это время задремала. И тут вижу, что отворяется дверь коридора, выходит отец Иона и читает по-монастырски молитву: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», — и, обращаясь ко мне, говорит: «Говори «аминь»». Я сказала: «Аминь». А он спрашивает меня: «Больная ты? Умираешь?» Я ответила: «Умираю, батюшка, от скорби». Он опять говорит: «Читай «Верую»». Я прочитала