лучше ради тебя.
Боже, я становлюсь Джеком Николсоном в «Лучше не бывает».
(Кстати, согласен, что Хелен Хант была слишком горяча для него? Ох, фу!)
С любовью,
Миллс
От: Милли М. Отправлено: 21:14, 9 мая Сегодня я пересеклась с Алексом, когда шла на обед. Обнявшись, мы выглядели ужасно виновато, когда обнялись, словно у меня не должно быть друзей-парней после такого, и мы оба уверены в этом. Я хотела сказать тебе, что видела Алекса, но не собираюсь строить с ними планы без твоего разрешения. Хотя было приятно увидеть его. Конечно, я скучаю по тебе, но и по ним тоже. У меня никогда не было таких друзей, и я уже подумываю завести кошку, потому что мне ужасно одиноко. Хочу, чтобы ты знал — Эд и Алекс не хотели иметь дела с тайной Кэтрин. Эд оказался замешан случайно, Алекс был растерян. Если на кого и злиться, то на меня. Парни хорошие, и ты заслуживаешь хорошего. Прости, если заставила тебя верить в иное. С любовью, Миллс
* * *
Обычно она писала ночью. Я ждал, и мне было интересно: наступит ли день, когда перед сном или утром, проверяя приложение, я не увижу там сообщения? Я ждал те письма, хоть и не знал пока, как хотел ответить. Но к четырем часа дня мой желудок словно поднимался к груди, руки метались в беспокойстве. Я чувствовал себя как перед гонкой: одолевало волнение, причём слегка мутило. Честность Милли была новым явлением, но и сбивала с толку. Я всегда хотел больше, но и странно было читать это дальше, зная, что ей сложно вести себя так. Но она пыталась. Может, это только начало. Я перечитал сообщение прошлой ночи и отправился на работу раньше, чтобы помочь Шейлин отрепетировать выступление, которое состоится в одиннадцать. Она заканчивала первый год аспирантуры, и ей нужно представить промежуточные результаты своей работы. Это важный этап для студентов первого года, и Шейлин боялась выступления уже несколько недель. Она напоминала моего отца, то есть не была прирождённым оратором. Так что было мило и удивительно обнаружить там Эда, уже репетирующего с ней. Похоже, они уже давно здесь: в конференц-зале бумага валялась на столе, проектор был включён, и Шейлин исправляла слайд, склонившись над ноутбуком. Может, неудивительно, что с Эдом всё осталось натянутым. Странно относиться к нему как к ещё одному работнику лаборатории, а не как к моей правой руке и одному из лучших друзей. Он стал просто специалистом после раскрытия правды о Милли и Кэт. Хотя было больно, когда мы пытались пошутить по-старому и резко замолкали. А ещё когда я видел, как он шёл на обед с Крисом и Алексом, но уже не спрашивал, приду ли я. Эд поднял голову, когда я вошёл в зал, тихо отозвался: — Привет, Рейд, — а потом взял свои блокнот и ручку, словно собирался забрать вещи и оставить меня одного помогать Шейлин с выступлением. — Останься, Эд, — сказал я. — Я просто пришёл проверить, всё ли в порядке. В отличии от мёртвой тишины в лаборатории, сейчас мы говорили. Однако все явно заметили перемены в нашем общении. Шейлин с тревогой переводила взгляд с одного на другого. — Она молодец, — сказал Эд. — Я притворился Скоттом и задавал вопросы о деталях эксперимента, и она довольно неплохо ориентируется. Шейлин кивнула. — Он очень помог, — она взглянула на Эда и скромно улыбнулась. — Спасибо, Эд. — Молодцы, отличная работа, — я замешкался, не зная, нужен ли тут. Я понял, что стал начальником примерно в прошлом году, особенно после получения постоянного места. С этим осознанием пришло следующее: я немного пугал. Так что не со мной студенты хотели бы тренировать выступления в первую очередь. — Ладно. Если понадоблюсь, я буду в своём кабинете. Я повернулся к выходу, но Шейлин остановила меня. — Доктор Кэмпбелл? Не хотите выпить с нами кофе? Она посмотрела на Эда и кивнула, словно подгоняла его. Он без слов разглядывал её пару секунд, а потом тоже кивнул. — Да. Кофе, — сказал он. — Хорошо. Я сверился с часами. Обычно я старался избегать время с Эдом, если были шансы, но сейчас не было хорошего повода отказать. — Конечно. Но, как только мы вышли в коридор, Шейлин остановилась. — Знаете, что? Я хочу ещё немного посмотреть свои слайды. Идите вперёд. Я вас догоню. Мы с Эдом остались там, понимая, что нас обхитрила двадцатидвухлетняя девушка. Мы смотрели, как она шагала к лестнице, ведущей к нашей лаборатории. Эд зарычал, а потом стало тихо. Я почувствовал, как он посмотрел на меня. — Знаешь, мы не обязаны пить кофе. — Неужели Шейлин нас свела? — спросил я. — Ага, — он запустил пятерню в растрёпанные волосы и почесал кожу головы. — В лаборатории шутят, что мама с папой поссорились. Я молча уставился на него. — Думаю, я — мама, — уточнил он. — Это даже радует. И я не знал, отчего именно, но я рассмеялся. Эд сначала неуверенно улыбнулся. А потом обвил меня руками, прижался лицом к моему плечу. — Я так скучал по тебе. Паршиво себя чувствовал. Прости, друг. Я похлопал его по спине. Прощение чертовски придавало свободу. Я сразу же смог расправить плечи впервые за несколько недель. Казалось, я стал не только ближе к прощению Милли, но и к облегчению быть снова рядом с ней.
* * *
От: Милли М. Отправлено: 1:11, 10 мая Думаю, тебе нужны новости по ситуации с Элли и папой, если хочешь разобраться в этом лучше. Вот они. Папе поставили диагноз — болезнь Паркинсона — около полутора лет назад. Знаю, я должна была сказать. Мы тогда толком не знали друг друга, а разговоры о болезни родителей быстро делают разговоры серьёзными. Я плохо говорю о личном не только из-за того, что мне неловко говорить о себе, но и потому что мне не нравится портить разговор печалью. Ладно. Врачи начали лечение, прописав папе препарат под названием «Синемет». Думаю, ты всё о нём знаешь. Первое время всё шло хорошо, он помогал. Но рецепторы дофамина в его мозге продолжали умирать, и «Синемет» стал менее эффективен, да? Потому что он полагается на оставшиеся здоровые клетки для работы? Я пытаюсь понять научную сторону вопроса. Его невролог рекомендует глубокую стимуляцию мозга, а папа отказывается, хотя Элли пытается его уговорить. Элли справлялась со всем, что ему требовалось. Но с рождением близнецов ей стало невыносимо тяжело. Она несколько раз просила меня приехать домой, и я бывала там порой на выходных, но она хочет, чтобы я пробыла дома месяц, чтобы они с Джаредом смогли отдохнуть. И, наверное, чтобы папа провёл время со мной. Я сопротивлялась, потому что ненавижу быть дома. Помнишь, как мы
От: Милли М. Отправлено: 21:14, 9 мая Сегодня я пересеклась с Алексом, когда шла на обед. Обнявшись, мы выглядели ужасно виновато, когда обнялись, словно у меня не должно быть друзей-парней после такого, и мы оба уверены в этом. Я хотела сказать тебе, что видела Алекса, но не собираюсь строить с ними планы без твоего разрешения. Хотя было приятно увидеть его. Конечно, я скучаю по тебе, но и по ним тоже. У меня никогда не было таких друзей, и я уже подумываю завести кошку, потому что мне ужасно одиноко. Хочу, чтобы ты знал — Эд и Алекс не хотели иметь дела с тайной Кэтрин. Эд оказался замешан случайно, Алекс был растерян. Если на кого и злиться, то на меня. Парни хорошие, и ты заслуживаешь хорошего. Прости, если заставила тебя верить в иное. С любовью, Миллс
* * *
Обычно она писала ночью. Я ждал, и мне было интересно: наступит ли день, когда перед сном или утром, проверяя приложение, я не увижу там сообщения? Я ждал те письма, хоть и не знал пока, как хотел ответить. Но к четырем часа дня мой желудок словно поднимался к груди, руки метались в беспокойстве. Я чувствовал себя как перед гонкой: одолевало волнение, причём слегка мутило. Честность Милли была новым явлением, но и сбивала с толку. Я всегда хотел больше, но и странно было читать это дальше, зная, что ей сложно вести себя так. Но она пыталась. Может, это только начало. Я перечитал сообщение прошлой ночи и отправился на работу раньше, чтобы помочь Шейлин отрепетировать выступление, которое состоится в одиннадцать. Она заканчивала первый год аспирантуры, и ей нужно представить промежуточные результаты своей работы. Это важный этап для студентов первого года, и Шейлин боялась выступления уже несколько недель. Она напоминала моего отца, то есть не была прирождённым оратором. Так что было мило и удивительно обнаружить там Эда, уже репетирующего с ней. Похоже, они уже давно здесь: в конференц-зале бумага валялась на столе, проектор был включён, и Шейлин исправляла слайд, склонившись над ноутбуком. Может, неудивительно, что с Эдом всё осталось натянутым. Странно относиться к нему как к ещё одному работнику лаборатории, а не как к моей правой руке и одному из лучших друзей. Он стал просто специалистом после раскрытия правды о Милли и Кэт. Хотя было больно, когда мы пытались пошутить по-старому и резко замолкали. А ещё когда я видел, как он шёл на обед с Крисом и Алексом, но уже не спрашивал, приду ли я. Эд поднял голову, когда я вошёл в зал, тихо отозвался: — Привет, Рейд, — а потом взял свои блокнот и ручку, словно собирался забрать вещи и оставить меня одного помогать Шейлин с выступлением. — Останься, Эд, — сказал я. — Я просто пришёл проверить, всё ли в порядке. В отличии от мёртвой тишины в лаборатории, сейчас мы говорили. Однако все явно заметили перемены в нашем общении. Шейлин с тревогой переводила взгляд с одного на другого. — Она молодец, — сказал Эд. — Я притворился Скоттом и задавал вопросы о деталях эксперимента, и она довольно неплохо ориентируется. Шейлин кивнула. — Он очень помог, — она взглянула на Эда и скромно улыбнулась. — Спасибо, Эд. — Молодцы, отличная работа, — я замешкался, не зная, нужен ли тут. Я понял, что стал начальником примерно в прошлом году, особенно после получения постоянного места. С этим осознанием пришло следующее: я немного пугал. Так что не со мной студенты хотели бы тренировать выступления в первую очередь. — Ладно. Если понадоблюсь, я буду в своём кабинете. Я повернулся к выходу, но Шейлин остановила меня. — Доктор Кэмпбелл? Не хотите выпить с нами кофе? Она посмотрела на Эда и кивнула, словно подгоняла его. Он без слов разглядывал её пару секунд, а потом тоже кивнул. — Да. Кофе, — сказал он. — Хорошо. Я сверился с часами. Обычно я старался избегать время с Эдом, если были шансы, но сейчас не было хорошего повода отказать. — Конечно. Но, как только мы вышли в коридор, Шейлин остановилась. — Знаете, что? Я хочу ещё немного посмотреть свои слайды. Идите вперёд. Я вас догоню. Мы с Эдом остались там, понимая, что нас обхитрила двадцатидвухлетняя девушка. Мы смотрели, как она шагала к лестнице, ведущей к нашей лаборатории. Эд зарычал, а потом стало тихо. Я почувствовал, как он посмотрел на меня. — Знаешь, мы не обязаны пить кофе. — Неужели Шейлин нас свела? — спросил я. — Ага, — он запустил пятерню в растрёпанные волосы и почесал кожу головы. — В лаборатории шутят, что мама с папой поссорились. Я молча уставился на него. — Думаю, я — мама, — уточнил он. — Это даже радует. И я не знал, отчего именно, но я рассмеялся. Эд сначала неуверенно улыбнулся. А потом обвил меня руками, прижался лицом к моему плечу. — Я так скучал по тебе. Паршиво себя чувствовал. Прости, друг. Я похлопал его по спине. Прощение чертовски придавало свободу. Я сразу же смог расправить плечи впервые за несколько недель. Казалось, я стал не только ближе к прощению Милли, но и к облегчению быть снова рядом с ней.
* * *
От: Милли М. Отправлено: 1:11, 10 мая Думаю, тебе нужны новости по ситуации с Элли и папой, если хочешь разобраться в этом лучше. Вот они. Папе поставили диагноз — болезнь Паркинсона — около полутора лет назад. Знаю, я должна была сказать. Мы тогда толком не знали друг друга, а разговоры о болезни родителей быстро делают разговоры серьёзными. Я плохо говорю о личном не только из-за того, что мне неловко говорить о себе, но и потому что мне не нравится портить разговор печалью. Ладно. Врачи начали лечение, прописав папе препарат под названием «Синемет». Думаю, ты всё о нём знаешь. Первое время всё шло хорошо, он помогал. Но рецепторы дофамина в его мозге продолжали умирать, и «Синемет» стал менее эффективен, да? Потому что он полагается на оставшиеся здоровые клетки для работы? Я пытаюсь понять научную сторону вопроса. Его невролог рекомендует глубокую стимуляцию мозга, а папа отказывается, хотя Элли пытается его уговорить. Элли справлялась со всем, что ему требовалось. Но с рождением близнецов ей стало невыносимо тяжело. Она несколько раз просила меня приехать домой, и я бывала там порой на выходных, но она хочет, чтобы я пробыла дома месяц, чтобы они с Джаредом смогли отдохнуть. И, наверное, чтобы папа провёл время со мной. Я сопротивлялась, потому что ненавижу быть дома. Помнишь, как мы