тебя. Смешную, спокойную, резкую, язвительную, и даже эту сторону, — он поцеловал моё плечо. — Кроткую сторону, — его ладони прижались к моей талии. — И мне нравится, что я получу всю тебя.
Я с усмешкой спросила:
— Так ты хочешь всю меня на диване? Или лучше в кровати?
Рейд рассмеялся, и этот звук собрал всё осколки души, что остались в гостиной за этот месяц без него. Он встал со мной на руках и чмокнул меня в кончик носа.
— В этом вся ты.
ЭПИЛОГ
Милли
Ужин папы остался недоеденным на столике у телевизора перед его диваном. Он уже спал, но я не пыталась его передвинуть. Во-первых, я не смогла бы поднять его сама, даже если бы хотела (одной из ночей я попыталась, когда он упал, а моя спина болела уже две недели). Во-вторых, потому что он лучше спал сидя. По крайней мере, пока. Ему было непросто восстановиться после имплантации стимуляторов. И у него были два артродеза позвонков, которые и доставляли больший дискомфорт. Мы не хотели сильно надеяться — операция прошла недавно, и он всё ещё принимал много лекарств — но пока казалось, что стимуляторы работают. Его самочувствие улучшилось по сравнению с моим прошлым визитом. Аванс за мою книгу помог оплатить сиделку, что оставалась с папой ночью. Я же могла вернуться в дом, который сняла на месяц, и прийти в себя после дня суеты, тревог и исполнения роли дочери в лучшем своём воплощении. Уязвимость папы в этот раз действовала на меня иначе. Может, мне помогала поддержка Рейда. Может, то, что я видела девочек Элли, и какой счастливой была её семья, и что она тоже могла на меня немного положиться. Однако дома оказалась не так уж и страшно. Конечно, был стресс, но было крайне приятно чувствовать, что я делала то, в чём сейчас нуждается моя семья. В полдвенадцатого я передала информацию сиделке Деборе — сколько папа съел, что за лекарства принял, сколько прошёл за день и прочие важные детали — и ушла. Оставаться с ним на весь день изматывало не физически, а эмоционально. Казалось, мои ноги сковал бетон. Ко мне пришло понимание, что у нас не осталось десятков лет с папой. Это время чуть не ускользнуло от меня. Я быстро приехала к съёмному дому и, войдя внутрь, ощутила сильный запах чеснока, лосося и… серы? Я бросила сумку в гостиной, прошла в маленькую столовую, где на столе уже разложена Монополия. Моя улыбка увяла. — Издеваетесь? — спросила я. Три пары глаз посмотрели на меня, расплылись три широкие улыбки. — Да ладно тебе, — отозвался Алекс. — Мы тут с вами почти неделю, но ни разу в неё не сыграли. Нам надоело играть в «Pegs and Jokers». Рейд раскинул руки, приглашая меня в объятия. Я разулась и села ему на колени. — Ладно, но давайте хотя бы поиграем с оружием из «Clue». Я буду верёвкой. Эд услышал это, когда пришёл с заднего крыльца, где, скорее всего, общался перед сном со своей очаровательной девушкой, Шейлин. — У тебя точно нет фанатизма к убийствам? — спросил он. — Всё возможно… Рейд застыл подо мной, и я щёлкнула пальцем по его носу. — Шучу. Крис встал из-за стола. — У тебя странная девушка, Рейд. — Как и у тебя, — парировала я. Алекс подавил всхлип. Он клялся, что не хотел оставаться с одной женщиной, но я не была уверена. Однажды он перестанет так переживать из-за того прелестного факта, что Крис и Рейми делили комнату. — Странная, — согласился Рейд, — но потрясающая. Он поцеловал мою шею, и я в миллионный раз восхитилась им. Он не только гостил тут уже месяц, но отпускал меня на день к папе, а вечера делил с друзьями и семьёй, которые хотели побывать в Сиэтле. Его родители навестили нас пару недель назад, внезапно прибыв на выходные, и нам повезло, что мучения прекратились (Марла оказалась лесбиянкой, а отец Рейда интересовался только образцом её земли — это не эвфемизм — для сравнения качеств почвы). Близнецы Элли пару раз приходили с ночёвкой. На пару ночей я даже пустила Эйвери в свободную спальню, когда она навещала Элли. Сообщаю: сильнее она мне нравиться не стала. Так мило со стороны Рейда, что он пустил ребят на неделю, чтобы те могли делать кое-что поинтереснее гонок в винограднике, сплетен или сотни просмотров «This Little Piggy». Я сделала большой глоток пива Рейда. — Что делали сегодня? — Крису пришлось работать над своим грантом, — сказал Рейд, — так что после твоего ухода нас не пускали сюда до трёх. Мы пошли прогуляться. Под конец сил совсем не осталось, мы нашли новую пивную и неплохо напились. — От тебя пахнет пивом, — я подняла его запястье и посмотрела на часы. — И вы все не спите и пьёте за полночь? Мои герои. Эти прекрасные мужчины взяли отпуск, чтобы побыть в Сиэтле с их безнадёжной замкнутой подругой Милли. Из всего, что мы делали вместе — турниры по корнхолу, онлайн-знакомства, аренда лимузина и поездка туда, где мы дышали одним воздухом с Бараком Обамой — эта неделя была лучшей. Я могла помириться с семьей, а они проверяли пиво в всём Сиэтле. Крис прошёл на кухню и вытащил что-то из духовки. Вернувшись, он поставил передо мной тарелку: лосось на гриле, поджаренная брюссельская капуста и дикий рис. Пока он был тут, все считали, что он будет готовить — потому что Крис готовил лучше всех нас, вместе взятых. Каждый вечер я возвращалась, и он припасал мне тарелку, зная, что я ещё не голодна, когда отец ужинал в полпятого. В конце поездки я хотела наградить его комплектом для гольфа с темой петухов. — Ты. Просто. Потрясающий. Он кивнул мне в подтверждение. — Я знаю. — Я уловила жуткий запах, когда вошла, — я ткнула брюссельскую капусту. — Испугалась, что готовил Эд. Эд хотел что-то возразить, но, понимая, что оно того не стоит, передумал. Я узнала тепло, растущее в своей груди. Хватило ума понять, что это — благодарность. Но я старалась чаще выражать такое словами. Комнату охватила выжидающая тишина. — Спасибо за ужин, — сказала я Крису. — Как обычно, очень вкусно. Он кивнул, но тишина осталась. Мы знали, что дело было не в моей благодарности за ужин. — Я поговорила с папой сегодня, — начала я, — о том, что хотелось бы быть ближе к нему. — И? — спросил Рейд. Он знал, как я нервничала из-за тяжёлых разговоров с папой. — Он сразу понял, что я хотела сказать, — я прильнула к Рейду, меня успокаивал его широкий вес за мной, то, как его руки крепко обвили мою талию. — Он говорил, и очень открыто, о том, каково ему стало после смерти мамы. Очень тяжело, потому что я понимала, каким грузом мы были… Хотя он никогда этого не говорил. Папа был сломлен и знал, что подводил нас, — я
ЭПИЛОГ
Милли
Ужин папы остался недоеденным на столике у телевизора перед его диваном. Он уже спал, но я не пыталась его передвинуть. Во-первых, я не смогла бы поднять его сама, даже если бы хотела (одной из ночей я попыталась, когда он упал, а моя спина болела уже две недели). Во-вторых, потому что он лучше спал сидя. По крайней мере, пока. Ему было непросто восстановиться после имплантации стимуляторов. И у него были два артродеза позвонков, которые и доставляли больший дискомфорт. Мы не хотели сильно надеяться — операция прошла недавно, и он всё ещё принимал много лекарств — но пока казалось, что стимуляторы работают. Его самочувствие улучшилось по сравнению с моим прошлым визитом. Аванс за мою книгу помог оплатить сиделку, что оставалась с папой ночью. Я же могла вернуться в дом, который сняла на месяц, и прийти в себя после дня суеты, тревог и исполнения роли дочери в лучшем своём воплощении. Уязвимость папы в этот раз действовала на меня иначе. Может, мне помогала поддержка Рейда. Может, то, что я видела девочек Элли, и какой счастливой была её семья, и что она тоже могла на меня немного положиться. Однако дома оказалась не так уж и страшно. Конечно, был стресс, но было крайне приятно чувствовать, что я делала то, в чём сейчас нуждается моя семья. В полдвенадцатого я передала информацию сиделке Деборе — сколько папа съел, что за лекарства принял, сколько прошёл за день и прочие важные детали — и ушла. Оставаться с ним на весь день изматывало не физически, а эмоционально. Казалось, мои ноги сковал бетон. Ко мне пришло понимание, что у нас не осталось десятков лет с папой. Это время чуть не ускользнуло от меня. Я быстро приехала к съёмному дому и, войдя внутрь, ощутила сильный запах чеснока, лосося и… серы? Я бросила сумку в гостиной, прошла в маленькую столовую, где на столе уже разложена Монополия. Моя улыбка увяла. — Издеваетесь? — спросила я. Три пары глаз посмотрели на меня, расплылись три широкие улыбки. — Да ладно тебе, — отозвался Алекс. — Мы тут с вами почти неделю, но ни разу в неё не сыграли. Нам надоело играть в «Pegs and Jokers». Рейд раскинул руки, приглашая меня в объятия. Я разулась и села ему на колени. — Ладно, но давайте хотя бы поиграем с оружием из «Clue». Я буду верёвкой. Эд услышал это, когда пришёл с заднего крыльца, где, скорее всего, общался перед сном со своей очаровательной девушкой, Шейлин. — У тебя точно нет фанатизма к убийствам? — спросил он. — Всё возможно… Рейд застыл подо мной, и я щёлкнула пальцем по его носу. — Шучу. Крис встал из-за стола. — У тебя странная девушка, Рейд. — Как и у тебя, — парировала я. Алекс подавил всхлип. Он клялся, что не хотел оставаться с одной женщиной, но я не была уверена. Однажды он перестанет так переживать из-за того прелестного факта, что Крис и Рейми делили комнату. — Странная, — согласился Рейд, — но потрясающая. Он поцеловал мою шею, и я в миллионный раз восхитилась им. Он не только гостил тут уже месяц, но отпускал меня на день к папе, а вечера делил с друзьями и семьёй, которые хотели побывать в Сиэтле. Его родители навестили нас пару недель назад, внезапно прибыв на выходные, и нам повезло, что мучения прекратились (Марла оказалась лесбиянкой, а отец Рейда интересовался только образцом её земли — это не эвфемизм — для сравнения качеств почвы). Близнецы Элли пару раз приходили с ночёвкой. На пару ночей я даже пустила Эйвери в свободную спальню, когда она навещала Элли. Сообщаю: сильнее она мне нравиться не стала. Так мило со стороны Рейда, что он пустил ребят на неделю, чтобы те могли делать кое-что поинтереснее гонок в винограднике, сплетен или сотни просмотров «This Little Piggy». Я сделала большой глоток пива Рейда. — Что делали сегодня? — Крису пришлось работать над своим грантом, — сказал Рейд, — так что после твоего ухода нас не пускали сюда до трёх. Мы пошли прогуляться. Под конец сил совсем не осталось, мы нашли новую пивную и неплохо напились. — От тебя пахнет пивом, — я подняла его запястье и посмотрела на часы. — И вы все не спите и пьёте за полночь? Мои герои. Эти прекрасные мужчины взяли отпуск, чтобы побыть в Сиэтле с их безнадёжной замкнутой подругой Милли. Из всего, что мы делали вместе — турниры по корнхолу, онлайн-знакомства, аренда лимузина и поездка туда, где мы дышали одним воздухом с Бараком Обамой — эта неделя была лучшей. Я могла помириться с семьей, а они проверяли пиво в всём Сиэтле. Крис прошёл на кухню и вытащил что-то из духовки. Вернувшись, он поставил передо мной тарелку: лосось на гриле, поджаренная брюссельская капуста и дикий рис. Пока он был тут, все считали, что он будет готовить — потому что Крис готовил лучше всех нас, вместе взятых. Каждый вечер я возвращалась, и он припасал мне тарелку, зная, что я ещё не голодна, когда отец ужинал в полпятого. В конце поездки я хотела наградить его комплектом для гольфа с темой петухов. — Ты. Просто. Потрясающий. Он кивнул мне в подтверждение. — Я знаю. — Я уловила жуткий запах, когда вошла, — я ткнула брюссельскую капусту. — Испугалась, что готовил Эд. Эд хотел что-то возразить, но, понимая, что оно того не стоит, передумал. Я узнала тепло, растущее в своей груди. Хватило ума понять, что это — благодарность. Но я старалась чаще выражать такое словами. Комнату охватила выжидающая тишина. — Спасибо за ужин, — сказала я Крису. — Как обычно, очень вкусно. Он кивнул, но тишина осталась. Мы знали, что дело было не в моей благодарности за ужин. — Я поговорила с папой сегодня, — начала я, — о том, что хотелось бы быть ближе к нему. — И? — спросил Рейд. Он знал, как я нервничала из-за тяжёлых разговоров с папой. — Он сразу понял, что я хотела сказать, — я прильнула к Рейду, меня успокаивал его широкий вес за мной, то, как его руки крепко обвили мою талию. — Он говорил, и очень открыто, о том, каково ему стало после смерти мамы. Очень тяжело, потому что я понимала, каким грузом мы были… Хотя он никогда этого не говорил. Папа был сломлен и знал, что подводил нас, — я