- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (76) »
— Бум.
— Я все. Давай поиграем в мяч на заднем дворе.
— Если ты ударишь меня мячом в лоб, я ударю тебя в пах, — он хихикает, но я
знаю, что он никогда не бил меня нарочно, но чертов Стейт не старается лучше бросать и
ловить мяч.
— Обещаю, — говорит он.
— Клянешься? — спрашиваю я, устанавливая свои правила. Он поднимает мизинец
и сжимает мой.
— Клянусь, — говорит он.
Футбол — единственная ценность, которой владеет Стейт. Никакие игрушки или
другие игры, когда дело доходит до футбола, он весь в нем. Я ненавижу играть с ним в
мяч, но никого больше нет, так как он проводит все свое время со мной. Я разминаю
пальцы, зная, что мои руки будут болеть в течение нескольких дней. У него они никогда
не болят, с тех пор как стали размером с солнце.
Никто нас не замечает, когда мы бежим на задний двор. В его доме находятся
несколько незнакомых женщин, но для нас в этом нет ничего нового. Забор между
нашими дворами разрушен, во все стороны торчат ржавые гвозди.
— Пойдем на ту сторону моего дома. — Он указывает на противоположную сторону
забора.
— Если ты кинешь в меня мяч, я ударю тебя так сильно, что мне будет все равно, что
у тебя день рождение, Стейт.
— Ладно, куриные штанишки. Встань передо мной и подними мяч.
— Мне наклонится, чтобы кинуть его тебе?
— Господи, Бейлор, ты хотя бы притворилась, будто разбираешься в футболе, ведь
однажды я стану чемпионом мира.
Я закатываю глаза и наклоняюсь, готовая швырнуть ему дурацкий мяч.
— После того, как я крикну «играем!» и «марш», бросай его мне.
— Может, ты имеешь в виду, бросай? — Нагнувшись, я смотрю через свои ноги.
— Да, бросай этого мерзавца.
— Стейт, что за выражения, — ругаю я его. Я отказываюсь думать, что кто-то из нас
вырастет таким же необразованным и жестоким, как окружающие нас люди, но чем
старше мы становимся, тем больше он начинает ругаться.
— Извини. Бейлор, после того, как я крикну: «марш», бросай мяч.
— Хорошо.
Ему повезло, что учитель физкультуры взял его под свое крыло и позволяет
смотреть фильмы про футбол во время обеда. Пока они вдвоем углубляются в глупый
мяч, я всегда ковыряюсь в ногтях. Я часами наклоняюсь и бросаю мяч, в то время как
Стейт воплощает в жизнь свою фантазию об идеальном зеленом поле со скандирующими
фанатами. Несколько раз мне удается кинуть мяч туда, куда он не должен был попадать.
Я падаю на траву, которая щиплет мои покрытые коркой голые пятки, с диким
желанием голода и жажды.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Я устала. Очень.
— Да, футбол не для таких слабаков вроде тебя.
— Это же не про меня. — Я улыбаюсь и пинаю его в колено.
— Ты когда-нибудь думала о…
— О чем?
— Что нас разлучат, — в его голосе слышится печаль, но я знаю, что моя
навязчивость утомляет.
— Я пытаюсь стать лучше, Стейт.
— Нет, дело не в этом.
Я смотрю на него в замешательстве.
— Если нас разлучат, я умру.
Он скрепляет наши мизинцы, и мы ложимся на спину, выкрикивая названия
фигурок, которые нам напоминают облака, не подозревая, что это будет наша последняя
совместная ночь в наших домах в Кингсе.
ЧЕТВЕРТАЯ
Стейт заснул на моей кровати, и я прижалась к нему. Места, где мы зачастую спали, были пусты, и это были самые лучшие ночи. Только я, он, его футбол и наши мечты
сбежать с Кингса в соседствующие дома.
Я просыпаюсь, когда в крошечном доме появляются громкие голоса. Это не похоже
на вечеринку, а сердитые крики. Я пытаюсь встряхнуть Стейта, чтобы разбудить, но он не
поддается. На цыпочках я поднимаюсь с кровати и заглядываю в щель приоткрытой
двери.
Трое мужчин держат оружие, направленное на моего отца, родителей Стейта, и
несколько других незнакомцев, сидящих на диване. Они требуют свои деньги и все их
наркотики. Их лица скрыты черными масками. Когда я вижу страх в глазах отца, у меня
между ног появляется влага. Происходит выстрел. Вспышка заставляет меня отшатнуться, но не раньше, чем голова моего отца откидывается на спинку дивана, а мозги разлетаются
вокруг него.
Раздаются новые выстрелы, и я бегу к Стейту, который ошеломленно сидит на
кровати. Я хватаю его за руку и тащу под кровать. Он пытается что-то спросить, но я
закрываю ему рот. Наши мизинцы сжимают друг друга, и я плачу, пока шум не стихает.
Мужчины обшаривают дом в поисках чего-то, и когда дверь моей спальни распахивается, я снова описалась.
Они никогда не найдут нас. Уже светло, когда мы встречаем полицейских. Я
бросаюсь к ним, но Стейт удерживает меня, пока не убеждается, что это безопасно. Они
задают вопрос за вопросом, прежде чем отвезти нас в участок. Нас кормят действительно
хорошей едой, и я ем как енот, которого однажды видела кормящимся из мусорной
корзины в документальном фильме.
Я отказываюсь говорить, пока они не приводят ко мне Стейта, и тогда я рассказываю
им, что видела. Женщина со светлыми волосами, которая говорит с нами, хорошая. Стейт
просит их позвать мисс Тами, чтобы облегчить мой страх.
Она мчится на станцию, и тогда я, наконец, говорю и плачу, переживая всю свою
боль. Офицеры сообщают, что все наши родители мертвы. Я впервые вижу, как мой
лучший друг рыдает на своих руках. Все, что у нас было, каким бы злом это ни было, украли у нас той ночью.
***
Еда здесь восхитительная, но я вижу Стейта только в школе и во время просмотра
телевизора перед
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (76) »