хотела продолжить разговор, чтобы отвлечься. Но теперь последовала реакция ее борьбы с зеркалом, и она внезапно очень устала. Хотелось ли ей постоянно плакать? Теперь она думала только о сне. Но скрытый взгляд на ее наручные часы сказал ей, что было еще только десять часов.

Мужчина неодобрительно слегка нахмурил свои морщинистые брови, и умело предупредил. — Анна, человек, который читал вашу партитуру Розы, хочет поговорить с вами об ее постановке на Фестивале Розы, как вы знаете, это ежегодное мероприятие в «Вия Роза».

— Я — неизвестная — написать Фестивальный балет? Она добавила с сухим скептицизмом: — Комитет по балету полностью согласен с вашим другом, конечно?

— Он и есть сам Комитет.

— Что вы сказали, как его зовут?

— Я этого не говорил.

Она всматривалась в него подозрительно. — Я тоже могу так играть. Если он столь стремится использовать мою музыку, почему он не приезжает, чтобы встретиться со мной?

— Он не то, чтобы очень хотел.

— О, он, что, важная шишка, да?

— Не совсем так. Просто он безразличен к вещам, которые принципиально интересуют его. Так или иначе, у него есть комплекс о «Вия Роза» — он любит этот район и совершенно не хочет оставить его, даже на несколько часов.

Она задумчиво потерла свой подбородок. — Вы не поверите, но я никогда не была там. Это район, окруженный розами, где живут профессионалы «искусство ради искусства», не так ли? Вид плутократического Рив Гош?

Мужчина выдохнул с несдержанным чувством привязанности. — Это «Вия», да. Шестисотфунтовый кусок Каррарского мрамора в каждой мансарде, покоящийся, как рояль. Папаша, неистово отбивающий куски, время от времени бросающий взгляд на его натурщицу, которая является мамой, позирующей в неглиже.

Анна наблюдала, что его глаза стали мечтательными, поскольку он продолжал. — Мама немного беспокойна, внезапно вспомнив, что бутылку для ребенка и банку икры, нужно было вынуть из нагревателя в некотором туманном времени в прошлом. Дочь сидит перед клавиатурой фортепьяно, тайком переключаясь с Карла Черни на маленький страстный номер, который она собирается испытать, на трэп-барабанщике в оркестре «Вия» Дорана. Под фортепьяно — ребенок и щенок дворняжки. Несмотря на их нежный возраст, эта вещь уже находится в их крови. Или, по крайней мере, в их животах, поскольку они только что закончили закуску из мраморных обломков и теперь дружелюбно делят главное блюдо, помятый, но полезный тюбик от печатающего устройства.

Анна слушала это с расширенными глазами. Наконец, она издала короткий изумленный смех. — Мэтт Белл, вы действительно любите эту жизнь, не так ли?

Он улыбнулся. — Да, до некоторой степени творческая жизнь довольно беззаботна. Я — только психиатр, специализирующийся в психо-генетике. Я не знаю арпеджио из сухой точечной гравировки, но мне нравится быть с людьми, которые это делают. Он искренне нагнулся вперед. — Эти художники, артисты, музыканты — эти золотые люди, они грядущая сила в обществе. И вы — одна из них, Анна, независимо от того, знаете ли вы это, или нравится ли вам это. Вы и ваш класс собирается наследовать землю, только вы должны поспешить, если вы не хотите, чтобы Марфа Жак и ее ученые Национальной Безопасности достигли этого первыми. Таким образом, линии фронта сходятся в Ренессанс II. Искусство против Науки. Кто умирает? Кто выживает? Он выглядел вдумчивым, одиноким. Он, возможно, совершал интроспективный монолог в одиночестве своих палат.

— Эта госпожа Жак, — сказала Анна. — Какая она? Вы просили, чтобы я завтра увиделась с ней относительно ее мужа, так ведь.

— Чертовски красивая женщина. Самый ценный ум в истории, как говорят некоторые. И если ей действительно удастся получить что-либо из ее уравнения Скиомния, я предполагаю, что не будет никакого сомнения относительно него. И это делает ее потенциально самым опасным живущим человеком — Национальная Безопасность полностью осознает ее ценность, и они будут нянчиться с ее самой крошечной прихотью, по крайней мере, пока она не вытащит что-нибудь реальное из Скиомнии. Ее главной прихотью в течение последних нескольких лет был ее донкихотствующий муж, господин Рюи Жак.

— Вы думаете, что она действительно любит его?

— Только между нами, но она ненавидит даже его кишки. Поэтому, естественно она не хочет, чтобы никакая другая женщина не получила его. Она контролирует его, конечно. Бюро Безопасности сотрудничает с ней, потому что они не хотят, чтобы иностранные агенты могли приблизиться к ней через него. Были безобразные слухи об убитых натурщицах… Но, я отвлекся. Он шутливо посмотрел на нее. — Разрешите мне повторить приглашение вашего неизвестного

поклонника. Как и вы, он — другой истинный ребенок нового Ренессанса. Вдвоем вы должны найти много общего — больше чем вы можете себе предположить. Я очень серьезно отношусь к этому, Анна. Найдите его немедленно, сегодня вечером, или прямо сейчас. Да, в «Вия» нет никаких зеркал.

— Пожалуйста, Мэтт.

— Дорогая, — проворчал он, — для человека моего возраста вы не уродливы. И этот человек такой же. Если женщина симпатична, он рисует ее и забывает ее. Но если она является своего рода художником, он говорит с нею, и иногда это может продолжаться до бесконечности. Если это может как то помочь вашей самоуверенности, то он один из самых непритязательных существ на земле. Рядом с ним вы будете похожи на Афродиту.

Женщина коротко рассмеялась. — Я не могу рассердиться на вас, не так ли? Он женат?

— Типа того. Его глаза сверкнули. — Но это к вам не относится. Он — отъявленный негодяй.

— Предположим, что я решу найти его. Следует ли мне просто пролистать страницы «Вия» по всем скромным друзьям доктора Мэтью Белла?

— Не совсем. На вашем месте я начал бы с входа, где у них происходят эти странные аттракционы и персональные выставки. И продолжить с распространителями приворотного зелья, и дальше на улице, пока вы не найдете человека в белом костюме с расцветкой в горошек.

— Как странно! И затем что? Как я могу представиться человеку, имя которого я не знаю? О, Мэтт, это настолько глупо, просто ребячество…

Он покачал своей головой в медленном опровержении. — Вам не нужно думать об именах, когда вы увидите его. И ваше имя не будет иметь значения для него, в любом случае. Вам повезет, если вы не будете кричать «эй вы» в вечерней тишине. Но это не имеет