по всему миру — меня это мало трогает. При каждом заглоте красным молохом новой жертвы я повторяю лишь слова старого Тараса: «Это вам поминки по Остапу».

Пальму первенства по выдаче российских людей на расправу Сталину заслуживает, конечно, Англия. Опозорившись под Каном, англичане, не дожидаясь конца войны, решили освежить свои лавры за счет Иванов, хотя последние по свидетельству автора книги «Совершенно секретно» во время высадки союзников в Нормандии и не сражались. Всех захваченных на побережье они спешно доставили в южные порты Советского Союза, где многие несчастные, едва ступив на «родную» землю, закончили свое земное существование. Набив руку на первых поставках «живого товара», они уже мастерски действовали дубинками, прикладами и штыками в Лиенце и других местах, где можно было применить заплечных дел мастерство…

(В городе Кишиневе живет одна учительница… «Той» весною ей было десять лет, когда у неё на глазах во время выдачи в Лиенце английский солдат с льняным чубом ударом приклада в грудь убил её мать… Они с братом выросли сиротами в детдоме и хорошо помнят «ласку» представителей «благородной нации»…)

И никакие крокодиловы слезы, никакой маскарад с сооружением памятника в лучшей части Лондона — пока существует мир, не смоют позора с этой страны, хвастающейся своим правосудием.

Даже французы, не подписывавшие Ялтинских соглашений, чтобы поддержать престиж великой державы, приняли посильное участие в выдаче власовцев и просто пленных. Но Франция по известным всем причинам находилась тогда среди трех великих держав на положении «бедной родственницы» и её грехи следует считать невольными. А в самой метрополии из лагеря Борегар можно было уйти когда угодно и приказы о выдаче наталкивались на присущую французам любовь к свободе. Какой-нибудь комиссар, получив такую инструкцию, совал её подальше в ящик и, буркнув словечко генерала Камброн, подписывал документ на жительство бывшему подсоветскому человеку.

Американцы тоже действовали некрасиво, но смягчающим для них обстоятельством является то, что они на первых порах, по свидетельству полковника Нерянина, не препятствовали побегам из лагерей. Несостоявшееся массовое распыление остатков армии следует объяснить излишним пристрастием к приказам и прочей бумажной волоките отдельных русских военачальников.

(После смерти «мудрого вождя» в одно советское учреждение зачастили затосковавшие по Родине бывшие власовцы и даже полицаи. А сотрудник, вопреки инструкции, рискуя своей карьерой, выгонял их в шею… А что ему оставалось делать? Давать официальную бумагу, извещающую просителя, что на Родине его пошлют в края отдаленные?)

Не для того, чтобы очернить кого-то в моих воспоминаниях, я привел отдельные, не совсем лестные для некоторых лиц, детали. Мне хотелось только, чтобы те, кто поднимут упавшее знамя свободы, не повторили ошибок, сделанных их предшественниками.

Излишне приводить здесь слова Ленина о том, как раб должен стремиться к освобождению. Не стану напоминать также о путешествии «вождя мирового пролетариата» со специальным заданием немецкого генштаба, хотя (повторяю) пооктябрьским поколениям с пеленок внушали, что во всем следует брать пример с вождей.

Месть за глумление, за уничтожение миллионов жертв есть естественное чувство человека. Только каменный истукан может равнодушно смотреть на все происходящее.

«Человеческий феномен» Тэйар-де-Шардена открывается темой «Видеть». «Можно сказать, вся жизнь, — говорит автор (перевожу с французского. — А. Н.) — заключается в этом слове, если не в конечном счете, то, во всяком случае, в главном… Первенство думающего существа разве не измеряется проникновением и синтетической властью его взгляда?».

Мы не только видели события — мы жили в их водовороте, испытывая на себе их страшные удары. Разве могли мы упустить разъединственный случай, чтобы выступить против самого дикого бандитизма в государственном масштабе, чтобы за все страдания народа хотя бы погрозить усатому тирану?..

Нет, и тридцать пять лет спустя я не жалею о своем участии в рядах борцов за свободу.

Освободительное движение (будь то под руководством генерала Власова или без него) сыграло свою историческую роль. Теперешнее относительное потепление объясняется не добротой Брежнева и его гаулейтеров. Кроме страховки на будущее (у нас, дескать, была свобода) руководители Кремля крепко поняли, что их ожидает, если у народа будет еще раз возможность взяться за оружие.

Несмотря на неудачи, сопутствовавшие Освободительному движению, и трагическую развязку, Сталин до смерти испугался его. Потому-то и бросил он лучшие силы на поимку генерала Власова и его частей. Потому-то он с ними так жестоко и расправился, а весь следственный материал по этому делу (повторяю) по его приказанию был в 1948 году уничтожен, и разные Тишковы для своих словоблудий вынуждены занимать… у сивого мерина или высасывать из пальца.

По имеющимся у меня сведениям, союзники (вопреки их коммерческому опыту) в торге живым товаром продешевили. Они могли тогда получить от дяди Джо за выдачу на расправу борцов за Свободу гораздо больше тридцати сребреников.

Даже истинным противникам коммунистической диктатуры свобода сейчас представляется этакой сказочной птицей, которая прилетит в нашу страну и усядется. А народу только и останется — выбрать подходящий режим, при котором волчья стая коммунистов чудодейственно превратится в мирное стадо ягнят и «будет все небо усеяно алмазами» и добродетель восторжествует…

Так может помышлять о свободе только «Алиса в стране чудес». Свобода сама не придет. За неё нужно бороться до конца. Сам собою коммунистический строй дать её не может. Она для него — смерть.

А Польша?.. Польша — мононациональное государство с объединяющей народ религией, полученной ею от Рима вместе с римским правом. К тому же, советская оккупация страны сплачивает нацию в борьбе за независимость и свободу. Чтобы задушить ветер свободы в Польше, необходимо ввести туда «варягов».

А Россия оккупирована скопищем доморощенных предателей своего народа (теперь уже не во имя марксистского мракобесия, но просто для удержания власти) с помощью огромной когорты сформированных за десятилетия, втянутых в преступления палачей, держиморд и разного рода ублюдков, действующих с типичным для русских усердием к службе. Как говорится в солдатской песне:

Россия издавна является многонациональным