сэр Эдгар или солдаты присмотрелись, они очень

удивились бы, разглядев под этой маскировкой бандита, которого они так

давно ищут. И тогда я потеряла бы гораздо больше, чем свои большие

пальцы.

Высокий солдат напротив зевнул и вытащил из ножен охотничий нож.

Длинный серебряный клинок сверкнул в лучах осеннего полуденного солнца.

– Неужели лорд Уэссекс пожалел пару белок, – быстро проговорила я.

Времени не оставалось, но я должна была найти способ сбежать. – Да еще

таких тощих. – Я кивнула на окоченевшие трупы, лежащие в нескольких

футах от меня рядом с моим луком и колчаном.

Настоящий страх еще не охватил меня, но я чувствовала, как начинает

подниматься паника. Мои пальцы дрожали от желания дотянуться до

оружия. С этим быком сзади и высоким стражником, напротив, у меня будет

только одна попытка. Нельзя сбрасывать со счетов и тех двух солдат, стоящих рядом, которых мне придется как-то перехитрить.

Я окинула взглядом куст ежевики и темные тени леса. Если я побегу и

выпущу стрелы на ходу, то смогу убить двух охранников и укрыться в

деревьях прежде, чем остальные успеют среагировать.

– Это земля лорда Уэссекса и не имеет значения, что ты возьмешь

здесь. – Громоздкая туша солдата сзади вдавила меня в камень. – Воровство

есть воровство.

Я продолжала сопротивляться:

– Как же не воровать, если лорд Уэссекс не дает нам охотиться, или

как-то еще уберечь наши семьи от голодной смерти?

Солдат остановился.

– Пожалуйста, – прошептала я. – Смилуйтесь. Мой мальчик – это все, что у меня осталось. Ему надо есть. Возможно, у вас тоже растет сын и вы

знаете, что детям нужно есть, чтобы выжить. – Хотя у меня и не было сына, я

молилась, чтобы мои слова возымели свое действие на солдата.

Бык тяжело вздохнул и выдохнул, обдав меня запахом чеснока и лука, и слегка ослабил хватку. Возможно, гораздо больше людей, чем я

предполагала, были недовольны правлением лорда Уэссекса. Мой отец

всегда считал, что народ должен восстать и бороться против угнетения, он

верил, что народ не любит лорда Уэссекса, и что при грамотном руководстве

они могут свергнуть его. Неужели мой отец был прав?

Я мысленно встряхнулась. Его вера в народ стала причиной его смерти.

А я учусь на чужих ошибках.

– Чего копаетесь? – Раздался с дороги раздраженный оклик сэра

Эдгара. – Мне самому все сделать?

Как бы я хотела встать, посмотреть в лицо Эдгару и заставить

попробовать выполнить свою угрозу. Я столько лет ждала, чтобы плюнуть

ему в лицо. Если бы он сейчас приблизился ко мне, я, скорее всего, не смогла

бы сдержаться, даже зная, что это было бы мое последнее желание.

Высокий солдат снова зевнул и покачал головой.

– Нет, сэр. Мы готовы. – Он поднял свой нож.

Но здоровенный солдат за моей спиной не двинулся. Думаю, он

задумался над тем, что если я потеряю большие пальцы, то буду искалечена

на всю жизнь. Большинство людей без пальцев больше не могут охотиться.

Их и без того голодающие семьи обречены.

– Отрежь ему большие пальцы, – крикнул Эдгар. – Или я отрежу тебе

руки.

Бык сделал еще один чесночный выдох, а затем положил мою руку на

камень. Несмотря на то, что я была довольна сильной для семнадцатилетней

девушки, я не смогла сопротивляться силе взрослого солдата, при том, что он

был, по крайней мере, вдвое шире обычного человека. Он прижал мою руку в

перчатке к гладкому камню. По бурым пятнам на нем я поняла, что слишком

много людей потеряли здесь свои конечности.

Жар гнева все глубже проникал в мою душу. Если бы только я могла

сделать что-то еще, чтобы облегчить страдания крестьян... Я каждый день

делала все, чтобы обеспечить семьи, которые были изгнаны из своих домов и

не могли честно трудиться. Но с каждым днем все больше и больше людей

зависело от меня и нуждалось в еде и крыше над головой… И все это из-за

жадности и жестокости лорда Уэссекса.

– Раздвинь пальцы. – Солдат позади меня положил мою ладонь

плашмя, с силой раздвинул мои пальцы, и кивнул своему высокому

спутнику, державшему нож.

Я напряглась. Что, если мой план побега не сработает? Что, если бык

не ослабит хватку? Что, если я прыгну слишком поздно? Несмотря на

прохладную погоду, хотя солнышко было еще теплым, я почувствовала, как

между лопатками поползла, щекоча меня, струйка пота.

Солдат начал опускать нож, и я приготовилась увернуться от удара.

– Подожди, – проревел бык, заставляя меня подпрыгнуть. – Надо снять

с него перчатки.

– Нет, – ответила я.

Его предложение, скорее всего, было сделано из сострадания. Ткань

замедлила бы действие ножа, и экзекуция была бы значительно более

болезненной, чем быстрый, резкий удар. Хотя я и оценила его доброту, но не

могла рисковать. Пока еще мне удавалось прятать в тени полей шляпы свое

грязное лицо. Я старалась поправлять тунику и брюки неуклюжими жестами, подражая дряхлому сутулому старику. Но если я сниму перчатки, они увидят

мои руки. Несмотря на то, что они потрескались и грязные, невозможно было

скрыть их женственность и длину. Моя маскировка стала бы бесполезной, и я

рисковала лишиться свободы.

Солдат, державший нож, отодвинулся.

– Что теперь? – Нетерпеливо крикнул Эдгар.

– Поторопись и сними с него перчатки. – Высокий солдат нетерпеливо

взмахнул клинком.

– Просто отрежь их, – сказала я и на этот раз охотно подставила руки.

С дерева, зеленая листва которого уже начала переливаться оттенками

золота с