ее ногам пластинка мнемозаписей. Эта пластинка раньше лежала в витрине в парадном коридоре. Была серебристая табличка… гордость академии… гимн написан выпускниками… восхищенные взгляды… я тоже буду… список распределения… целый ворох образов. Планы и надежды.

Теперь – лишь пыль среди развалин.

Она замерла. Захватчик коротко застонал и пошевелился. Не помер еще. Она сняла пояс, торопливо, но крепко перетянула ему плечо, выше раны. Если жгут не убрать потом… Да и ладно, пусть хоть отвалится!.. Ладони стали влажными от крови… У него явно не одна рана.

А вот не надо было нападать!

Он вдруг открыл глаза. Спросил хрипло, но внятно:

– Уверена, что… делаешь пр-равильно?

– Молчи, мразь! – процедила она снова. Ее ведь учили. Но, кажется, все-таки не уверена.

– Что… дальше?

На этот раз она не успела ничего ответить. Послышался шум, по коридору явно кто-то шел. Потом раздались и голоса. Она вскинулась.

– Звездная чума!.. Ищите, должен же был хоть кто-то выжить!

Она перешагнула через захватчика, который попытался подняться, но не смог. Чтоб ты совсем сдох, мелькнула в голове злая мысль.

Она вышла в коридор. Увидела синюю форму федеральных войск.

– Кадет Мунир… в строю.

Из сериала фраза. Не знала, что придется в жизни говорить.

Их было шесть человек и они все вскинули оружие. Ни один не выстрелил.

– Долгих дней, кадет! Не ранена?

Она тупо уставилась на свои ладони. Отвратительно-яркие красные пятна, будто кислотная краска. Разве кровь такая?

– Н-нет.

Надо было сказать: это не моя. Она промолчала. Командир отряда шагнул вперед.

– Другие выжившие?

Она пожала плечами. Сколько она здесь? Никого не видела.

Тяжелая рука опустилась Ей на плечо.

– Молодец, что продержалась, кадет. Линия обороны восстановлена. Идешь с нами. Осмотрим тут все и вернемся в лагерь… Ты среди своих. Спину прямо, кадет!

Отряд двинулся дальше по тому, что осталось от парадного коридора. Мимо разрушенного актового зала. Она оглянулась. Светлое пятно посреди чернильно-черного коридора. И мерцающие в сумраке следы…

***

– Так нечестно! Ты специально привел этот отряд! Она бы справилась!

– Ага, то-то я и видел, как она справлялась!

Никт и Алуки вопили друг на друга, позабыв о том, что нужно скрываться.

– Выходит, вы все никак не успокоитесь, – устало произнес Морф. Брат с сестрой разом замолкли. Морф стоял у стены, привалившись к ней спиной. Руки скрещены на груди. Во взгляде – осуждение.

– Опять эксперименты с внедрением людей в чужие сны. Запрещенные, между прочим! – Владыка как будто хотел повысить голос, но передумал. Мол, все равно бесполезно. Вместо этого он спросил:

– Вы вообще чего добиться-то собирались?

Никт и Алуки переглянулись. Никт неловко пояснил:

– Ну, это… сильные страхи мешают людям развиваться. Ты их видел? Потенциал успел оценить? Только у одной неуверенность в себе такая, что там беспросветно. А другой – настолько в людях разочаровался, что никому не верит. Зато у него знаешь какой талант к фотографии и чуйка на остросоциальные темы! А она, между прочим, научными исследованиями могла бы заняться. Ну, в будущем, если бы захотели. Только не захотят. Мотивация подавлена. А вот если они в своих снах справятся и уверятся в том, что способны на большее…

Морф тихо зарычал.

– А обязательно это делать запрещенными методами, вы, двое недалеких… великих естествоиспытателя?!

– Если они почувствуют зыбкость сна – ничего не получится, – запротестовала Алуки. – Мо-орф, ну ты же знаешь теорию. Сон не причиняет вреда на физическом уровне. Но и не помогает без активного вмешательства Владык.

– На которое у вас разрешения нет! Да вы и до Владык еще не доросли, так что я вам просто могу доступ к снозиданию ограничить! Так и сделаю, имейте в виду. Для вашего же блага, – посулил Морф. – Вы же просто снимете их страхи. И что? Никакого саморазвития, никакого осознания. Люди либо не придают значения снам, либо идеализируют их. Не поймут они ничего, короче говоря.

– А если все-таки…

– А если «все-таки» – еще хуже! Уверятся в своих безграничных возможностях и попросту злоупотребят вашим даром.

– Ну, Мо-о-орф! Чего ты опять заводишься?

– Чего я завожусь? Как будто до вас тут никто не пытался людям помогать. Только сначала это «немножко уверенности», а потом некоторые додумываются до того, чтобы «дать человеку возможность перешагнуть через все преграды». Снимают блок человечности – а в мире людей потом хаос знает что творится!

– У них там всегда хаос знает что, – фыркнул Никт, но, под тяжелым взглядом Морфа, сник и добавил: – Да не собирались мы никакие блоки снимать! Мы за любовь. Да, Алуки?

– Да, Никт. Мо-орф, не злись!

Владыка вздохнул.

– Вот я так и подозревал, что вам бесполезно что-то доказывать. Вот вам сувенирчик из мира людей. Изучайте!

Морф бросил что-то Никту, тот перехватил.

– Учебник истории?

– За седьмой класс? – протянула Алуки. – Смеешься, да?

– А что я, плакать должен, что у меня в напарниках два всемогущих дурака?

Никт и Алуки были подавлены. Морф никогда не был таким… бессильным. Скорбящим.

– Извини, – поддавшись порыву, сказала Алуки. – Ну, хочешь, мы больше не будем? Только не тоскуй.

– Ага, не будете вы, – фыркнул Морф, немного приходя в себя. – Значит, так. Пока не прочтете, эксперименты запрещаю. А этим своим… излеченным, сотрите воспоминания. Я понятно поставил задачу?

– Более чем, – расстроено протянул Никт.

– И без разговорчиков! – пригрозил Морф. А потом начал таять. Просто вылинял, через него стали проглядывать облачные занавеси. Морф повисел в воздухе прозрачной сущностью, которая с укором еще какое-то время смотрела прямо на Никта и Алуки, а потом все же исчез окончательно. Брат с сестрой переглянулись.

– И что он так дергается, – буркнул Никт. – Будто детей отчитал. Мы ведь просчитывали вероятности! И на агрессию не замыкали.

Алуки вздохнула.

– Иногда Морф бывает таким занудой! Мне кажется, что сам он тоже в людях не очень-то разбирается.

***

Звон разбитых чашек разнесся по всему залу. Конечно, на них посмотрели все, даже шумная компания за угловым столиком попритихла на мгновение.

– Ты не поранилась? – это, конечно, Машка. Принесло же их с Галиной… То есть, против Машки Рита ничего не имела. Но могли бы ходить обедать в какое-нибудь другое заведение. Среди студентов популярней кафешка через дорогу. Конечно, фастфуд, зато быстро, сытно и недорого. А Галина специально ходит в «Кофе-стрит», специально подгадывает, когда у Риты смены.

– Нет, простите, – Рита оглянулась, столкнулась с недовольным взглядом Мирославы. Мирослава не любит происшествий. А тут, как ни