своем, понятном только ей русле. Что нового могло произойти за пару недель?

Уморительно!

— Ха! — усмехнулся я. — Ну и скука.

Внезапно до меня донесся отдаленный рокот. Перерос в знакомый шум, а потом превратился в смех. Скорбный, печальный смех.

— Смотри не заплачь! — выкрикнул я. Выхватил меч из ножен и упер его острием в… то, на чем сам стоял. Землей это назвать язык не поворачивался.

Тишина. И снова скорбный смех.

Я не торопился и ждал. Меня интересовало, что будет дальше.

Внезапно где–то в стороне послышалось шипение. Я завертел головой, но ничего подозрительного не увидел. Снова посмотрел на Грань и…

Отшатнулся и вскинул меч. Прямо передо мной стояла тень. Человеческая размытая тень. Она повторила мой жест и замерла.

Я присмотрелся, желая разглядеть черты лица, но не смог. Напрягся сильнее, в надежде увидеть хоть что–то. Не вышло. Лишь размытая фигура, но даже так я почувствовал отвращение, глядя на нее. Уродливые изгибы контура тела, наросты, шишки и зияющая, мерзкая дыра в груди. Как будто кто–то разодрал когтями.

Чувство отвращения захлестнуло меня с головой.

— Кто ты? — осторожно спросил я. — И чего тебе нужно?

Тень не ответила. Я склонил голову, пытаясь разглядеть ее, и она повторила мое движение.

Передразнивает?

Гнев мгновенно вспыхнул внутри и превратился в неконтролируемую ярость. Я не в гляделки сюда пришел играть, мразь! Зря ты встала у меня на пути, твое место под подошвой моего сапога.

Я удобнее перехватил меч и ринулся в атаку. Взвился в прыжке и нанес мощный удар. Сталь ударила о сталь. Атака оказалась настолько неистовой, что меня отбросило в сторону. Не мешкая, я вскочил на ноги, тряхнул головой и с удивлением обнаружил, что тень, копируя мои движения, тоже встала.

— Трахни тебя пустота! — взревел я и снова атаковал.

Разразился градом хитрых ударов, но ничего не добился. Мой клинок каждый раз натыкался на меч противника. Тень использовала все те же приемы, что и я. Копировала серии ударов и не давала мне ни единого шанса. Как и я ей. Ее блок каждый раз совпадал с моим, превращаясь в удар. А удар становился защитным движением. Уже через пару минут схватки я запутался и не понимал, что делаю.

Наши атаки слились воедино, стали одним целым, неразделимым танцем смерти.

Тень искусно повторяла все мои движения и, казалось, была продолжением меня самого! И никто из нас не мог ни победить, ни проиграть.

Взревел от ярости, нанес рубящий удар снизу и, улучив момент, когда удар тени стал блоком, схватил ее за глотку. И тут же почувствовал удушающую хватку на своей шее. Вот дерьмо! Я пропустил тот момент, когда тень вскинула руку и схватила меня. Да что там! Этого даже не было, готов поклясться, я не мог такое пропустить.

Надавил, и почувствовал, как мощные пальцы сжимаются на моем горле. Ослабил хватку и сам задышал свободнее. А потом и вовсе отпустил тень. Та повторила за мной.

Я развернулся и побежал. Оглянулся и увидел, что тень не отстает ни на шаг. Тогда я резко остановился, развернулся и попятился. Тень сделал то же самое. С каждым шагом мы отдалялись друг от друга.

Поняв, что происходит, тень зашипела и завыла. И от этих жутких звуков мурашки побежали по спине, а волосы на голове явственно зашевелились. Я ощутил потустороннюю жуть, исходящую от мерзкой твари, звериную ярость и жестокость. В тени не было ничего человеческого, а ее дырявое нутро источало… Хаос. Самый настоящий Хаос!

Внезапно, в том месте, где у тени должно было быть лицо, прорезалась жуткая ухмылка. Она больше походила на звериный или демонический оскал и не предвещала ничего хорошего. Мерзкая тварь скалилась так, будто клялась, что никогда от меня больше не отстанет. А потом, все так же пятясь, шагнула за Грань и растворилась в упорядоченных потоках Чейн. И одновременно с этим серебристая пелена Грани пошла волнами, но быстро успокоилась. В тот же момент на этом месте образовалась зеркальная поверхность.

Я подошел ближе и присмотрелся. Сначала в зеркале вообще ничего не отражалось. Абсолютное ничто, даже меня там не было. Странно.

Немного подождал, но ни вокруг, ни в зеркале так ничего и не произошло. Я развернулся и хотел, было, уже двинуться дальше, но внезапно краем глаза увидел движение. В зеркале что–то проявилось. Я обернулся и с интересом присмотрелся к зеркальной поверхности.

Среди мелкой ряби различил смутные очертания дороги, рядом с ней скалу с тремя острыми пиками. Картинка сменилась внезапно, и зеркало показало болотистую местность, через которую тянулась широкая тропа. Снова смена пейзажа, и прямо посреди топей я увидел необычное дерево: абсолютно белая кора, необъятный ствол, мощные ветви и багряно–красные листья на них. А сразу за деревом — огромный камень, и в его основании — вход в подземелье. Изображение исказилось и поплыло, переместилось в пещеру. Внутри царила тьма, но где–то там брезжил и свет. Тусклый белый огонек мерцал и подрагивал на ветру, но не гас, наоборот. С каждым ударом сердца он разрастался, становился ярче и увеличивался в размерах. Потом внезапно полыхнул и превратился в… самый настоящий цветок гриса!

Это же одна из самых ценных трав! Любой идущий готов отдать целое состояние за одну лишь ветку этого растения, а тут — цветок! Если найти его и впитать всю содержащуюся в нем Чейн, то можно быстро прорваться на новые ступени развития, сформировать от десяти до двадцати трех узлов в зависимости от уже имеющегося уровня. Вот только непонятно где находится этот цветок гриса, и что это за место такое?

На всякий случай я запомнил все, что увидел.

Видение оборвалось внезапно, и поверхность зеркала снова стала мутной. А я стоял напротив и не мог оторвать от нее взгляд. Медленно потекли мгновения, и вскоре появилось новое изображение. Теперь это было просто отражение. Мое отражение.

Уродливый десятилетний мальчик с мечом, упертым в землю. Да, теперь под моими ногами в зеркале отражалась земля. За плечами — извивающиеся нити мрака и Хаоса. Они тянулись к алому небу и восходящему солнцу.

Нет…

Мгновение, и позади меня проявилось до боли знакомое поле роз. Из кустов, усеянных жуткими шипами, ко мне потянулись руки. Мама, Линда…

Дыхание перехватило.

К алеющему небу взметнулся истошный женский крик, ему вторил детский плач и скулеж. А перед моим внутренним взором предстало тельце сестры, истерзанное гвардейцами.

Ярость выплеснулась наружу неудержимым потоком. Я вскинул меч и одним ударом разрубил зеркало. Оно лопнуло и разлетелось в стороны десятком тысяч мелких осколков.

Дерьмо!

Скорбный смех повторился, и теперь зазвучал над моей головой. Ему вторил ворон. Возбужденно каркнул и снова исчез.

Я резко обернулся и