- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (55) »
издеваться.
Я снова откусил кусок пиццы, а потом проглотил и нахмурился.
— Только не говори, что позволил ей участвовать в дизайне интерьера.
— Кухню она оформила в стиле морских раковин, — Арис вздрогнул.
— Боже, — я усмехнулся. — Mamá перевернулась бы в могиле.
Мы оба моментально посерьезнели.
— Я скучаю по ней, — пробормотал Арис. — Так сильно, черт возьми.
Меня же одолевали смешанные чувства. Она изменила моему отцу. Конечно, он мог быть мудаком. Как и я. Но заслужил ли отец измены на протяжении десятилетия? Заслужил ли пулю из-за того, что был зол, узнав о романе жены? Отец явно не должен был лишаться способности ходить только потому, что мама не смогла удержаться от секса с чертовым Найлзом Николаидесом.
А вдруг то же самое случилось с Талией? Могла она сбежать с тайным любовником?
Никто не знал, мать вашу. И я в том числе.
— Может, когда тебе будет не так хреново, ты заскочишь к нам на ужин. Дашь Селене несколько предложений по декору.
— Возможно, — проворчал я. Хотя мы оба знали, что я не покину отель ради того, чтобы дать какой-то совет шлюхе брата, мечтавшей выйти за него замуж.
Арис вышел из комнаты, но вскоре вернулся со стаканом узо. Улыбнувшись, он поставил его рядом с тарелкой.
— Мое предложение мира.
— Кто же знал, что ты можешь быть таким милым, брат?
— Кто-то должен заботиться о твоей депрессивной заднице, — усмехнулся он.
Я залпом осушил стакан и со стуком поставил его обратно.
— Так ты уходишь?
— Да, ухожу. Увидимся завтра.
— Появились какие-нибудь зацепки?
Арис снова помрачнел.
— Если бы появились, ты бы узнал первым, — он тяжело вздохнул. — Мы найдем ее, Костас.
Лишь кости в канаве.
Или свисающие с чана с кислотой волосы.
А может, кольцо с увесистым бриллиантом на дне моря.
Именно так мы найдем Талию в один прекрасный день.
Я презирал себя, ведь с каждым днем терял веру в то, что мы найдем ее живой. Прошло уже столько времени. Мать Талии была в отчаянии. Феникс чертовски близок к сумасшествию. А я просто уничтожен, черт подери.
Год.
Гребаный год.
И лучше мне не становилось. Только хуже и хуже.
— Если хочешь, чтобы я остался и поговорил с тобой, — произнес Арис, — то я скажу Селене, что мы работаем с новыми зацепками. Меня пугает этот твой взгляд, — он стиснул зубы. — Ты не можешь поступить со мной так же, как мама. Не оставляй с отцом в одиночку.
Брат решил, что мне хотелось покончить с собой.
Будто он плохо меня знал.
Нет, мне не хотелось себя убивать…
Я жаждал крови всех и каждого, причастного к исчезновению моей жены.
Если Талия все же ушла по собственной воле, то я разберусь с ее задницей, как только отыщу.
— Уходи, — пробурчал я. — Иди и поиграй в семью.
— Ты ревнуешь, — усмехнулся он.
— Ревную, что тебе отсосут? Да, черт возьми. Но Селену? Нет, ни за что. Прости, Арис, но она чертова стерва.
Вместо того чтобы оскорбиться, брат пожал плечами.
— У нее отличный рот.
Мы рассмеялись, а потом Арис вздохнул.
— Еще одно предложение мира, и я уйду, — проворчал Арис. — Потом сможешь поднять свою ленивую задницу с дивана, если захочешь добавки. Завтра придешь в офис трезвым, и мы разберем еще пару вариантов.
Брат ушел и вскоре вернулся с еще одним наполненным стаканом узо. На прощание склонив голову, он оставил меня наедине с алкоголем и гнетущими мыслями. Осушив и этот стакан, я, спотыкаясь, пошел в ванную, по пути скидывая окровавленную одежду. Как только принял долгий горячий душ, прислонился головой к холодному кафелю и потер член, но с таким количеством выпитого узо и вечно плохим настроением, он был не заинтересован в разрядке.
— Какого черта вообще? — пробормотал я.
Как только кожа обсохла, я обмотал полотенце вокруг талии и упал на кровать. Потянувшись к ящику стола, я достал iPad, включил его и нашел сохраненные фотографии Талии.
На снимках ее голубые глаза горели огнем. Она была такой живой. Любила бросать мне вызов. Я так любил это в ней. Любил ее.
А теперь?
«Все еще чертовски сильно люблю, потому так больно».
В тот день я позволил ей уйти в гневном настроении, хотя должен был затащить обратно в постель, осыпая ее тело любовными записками, которые написал бы ртом. Я должен был сказать ей о своих чувствах так, чтобы Талия услышала. Может, это что-то бы изменило. Возможно, тогда бы Талия по-прежнему была со мной.
Прокручивая несколько фотографий, я нашел свою любимую. Талия лежала в постели, волосы были в беспорядке, а грудь — покрасневшая после моего рта — обнажена. Соски были твердыми, а знойное выражение лица буквально молило меня вернуться в постель и снова трахнуть жену. А затем еще, еще и еще. Нет, Талия не могла уйти добровольно. Глубоко внутри, в своем сердце я это чувствовал. Но головой? Та подкидывала мысли о том, что жена все это время притворялась.
Отказываясь думать о ней плохо, когда единственное, чего мне хотелось — это кончить, я стянул полотенце и сжал в кулак член, оживший при просмотре фотографий Талии. Она по-прежнему моя жена. И пока я не получу доказательства ее смерти или того, что Талия сама от меня сбежала, буду верить. Верить, что она жива и скучает по мне. Я гладил себя снова и снова, не сводя взгляда с ее пухлых губ. Полной груди. Полуприкрытых век. Закрыв глаза, я вспомнил, как Талия напрягалась, когда я проникал в ее узкое влагалище. Как подпрыгивала грудь, пока жена так чертовски сладко стонала. Ее ногти впивались мне в плечи, когда она молила об освобождении. Я застонал, а яйца напряглись. Живот залила горячая сперма, и я судорожно вздохнул. Когда я снова открыл глаза, то понял, что случайно перелистнул на следующий снимок. Передо мной была одна из фотографий, сделанных матерью Талии на открытии «Граната». Я украл снимок со страницы Мэлоди, как какой-то жуткий гребаный сталкер.
Боже, как же она была красива.
«Все еще красива».
Должна быть.
Прикрыв глаза, я снова повторил свою клятву.
«Я ищу тебя, moró mou. Всегда буду искать».
И однажды обязательно найду.
— В Подземном мире Прозерпина полюбила Плутона, который относился к ней с состраданием и осыпал любовью, как свою королеву. Как и на Олимпе, в его царстве она оставалась вечно прекрасной. Плутон восхищался ее добросердечной и заботливой натурой. Однако Прозерпина скучала по своей дорогой матушке и мечтала проводить с ней время на земле. Когда в Подземный мир явился Гермес, он сказал Прозерпине вернуться с ним на землю, чтобы воссоединиться с родительницей, — я перевернула страницу книги, и
ГЛАВА 2
Талия— В Подземном мире Прозерпина полюбила Плутона, который относился к ней с состраданием и осыпал любовью, как свою королеву. Как и на Олимпе, в его царстве она оставалась вечно прекрасной. Плутон восхищался ее добросердечной и заботливой натурой. Однако Прозерпина скучала по своей дорогой матушке и мечтала проводить с ней время на земле. Когда в Подземный мир явился Гермес, он сказал Прозерпине вернуться с ним на землю, чтобы воссоединиться с родительницей, — я перевернула страницу книги, и
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (55) »