Федин Андрей Анатольевич Одиночка (МНДО-2)

* * *

Глава 17

Почувствовал знакомый смрад (я всё в той же комнате). Во рту — привкус крови (прикусил язык?). Отметил, что к боли от ожога на макушке добавились два новых очага — на затылке и на груди. Солома колола спину (лежу на полу?).

— Давай, Хорки, поднимайся!

Я открыл глаза.

Поморгал, прогоняя пелену слёз. Повернул голову, увидел Мирашу. Та сидела на лавке, вытирала тканью лезвие ножа.

— Вставай, вставай!

Я приподнялся на локтях. Боль в затылке усилилась. Картинка перед глазами помутнела — в глазах вновь появилась влага.

— Ты меня ударила, — сказал я. — Похоже, проломила голову. Зачем?

— Так было нужно, Хорки, — сказала Мираша. — Я не нашла другого способа тебя вылечить.

— Вылечить?

Я сел. Вцепился рукой в лавку, чтобы не упасть — комната перед глазами покачивалась.

— Да. Только не от ожогов. С ними ты справишься сам. Я излечила тебя от другого недуга.

Женщина бросила на солому рядом со мной испачканный кровью клочок ткани.

— Вот, полюбуйся. Я ведь не только проломила тебе голову, Хорки. Ещё и шкуру с тебя сняла. Оставь её себе на память.

Я прикоснулся к клочку, развернул его. Увидел на нём два знакомых рисунка — эмблему клана Лизран и знак подчинения. Сообразил, что старуха бросила мне не ткань — кожу. Необработанную, человеческую. Мою.

Я прикоснулся к груди.

И тут же отдернул руку. Сумел не поморщиться от боли.

Увидел на пальцах кровь.

— Сейчас в тебе точно не узнать охотника, Хорки, — сказала Мираша. — Рожа тёмная. Кожа в шрамах и ранах. Башка в крови и ожогах. Ты стал неотличим от человека.

Старуха усмехнулась.

— Жаль, что придется избавиться от такой замечательной маскировки. Приводи себя в порядок, Хорки — обращайся. И поскорее. У нас мало времени.

— Я не могу…

Не договорил.

Взглянул на клочок кожи: на знак подчинения на нём. На нём — не на мне.

Знак лежал на полу — я не сразу понял, что это значит.

А когда осознал, посмотрел на Мирашу и произнёс:

— Спасибо.

— Пожалуйста, Хорки. Поторопись!

Придвинулся к лавке, опёрся об неё локтем. Прикрыл глаза. Почувствовал, как по коже пробежала волна тепла. Она растворила боль.

Такое знакомое, приятное и подзабытое ощущение!

Я обращался в охотника.

Я свободен!

***

Комната изменилась. Больше не казалась мне пустой и тёмной. Пусть я и раньше прекрасно видел в темноте, но теперь в облике охотника мог рассмотреть каждую трещину на стене, каждую соломинку на полу.

Царившее здесь зловоние распалось на составляющие. Я чётко знал, где сидел, дожидаясь моей победы в полуфинальном поединке Гор. Где мой приятель припрятал сигарету. Уловил запах печёного теста — Мираша недавно ела свежую выпечку.

А ещё я слышал, как скребутся под половицами крысы, как бьётся в груди Мираши сердце, как гудит на Арене многотысячная толпа.

И различил шаги. Знакомые.

Человек пока далеко — только вошел в коридор. Он торопился. Почти бежал.

Шел Вар Брен. Сюда.

— Нам пора, Хорки, — сказала Мираша. — Нужно уходить. Ты победитель — за тобой вот-вот могут прийти. Я уже видела награждение четыре месяца назад. Представляю, как и что в планах организаторов. Тебя наверняка захотят вновь показать публике…

Я коротко рыкнул.

Женщина замолчала. Не испугалась — удивилась.

Привстал на задние лапы, надавил Мираше на плечи — усадил её на лавку. Женщина не сопротивлялась. Лишь вопросительно приподняла брови.

Оттопырил палец с большим черным когтем, прижал к её губам.

— Что? Кто-то идет? Я права?

Кивнул.

— Не успели, — сказала Мираша. — Сколько их?

Оскалил зубы — так всегда получалось, когда я пытался улыбнуться, будучи в образе охотника. Не ответил. Повернул морду к двери.

Вар Брен не заставил себя долго ждать.

Первое, что он сделал, переступив порог — пригладил усы. Посмотрел на меня, на мою одежду, что лежала на полу. Перевел взгляд на Мирашу, спросил:

— Хм, где Везунчик?

Я прыгнул.

Ударил его в грудь, повалил на пол. Вонзил клыки ему в горло. Почувствовал вкус крови.

Мотнул головой — разорвал вар Брену гортань и сломал шею.

— Можно и так, — сказала Мираша, когда я отошёл от своей жертвы. Присела, срезала с пояса моего бывшего командира два мешочка (в том, что побольше, вар Брен хранил зерна карца; в маленьком — звякнули монеты). Бросила их в свой карман.

— Уходим.

Я склонился над лицом вар Брена. Убедился, что человек не дышит. Оскалил зубы.

«Честь не задета».

Вслед за Мирашей перешагнул порог комнаты: запреты людей меня теперь не касались.

***

Мираша повела меня по коридору в обратную от выхода на Арену сторону. Ушли мы недалеко. Женщина остановилась около неприметной двери, приоткрыла её. Втолкнула меня в тесную кладовку, набитую хламом, пропахшую крысами.

Раздвинула деревянные ящики, взяла спрятанный за ними холщовый мешок.

— Здесь одежда для тебя, — сказала она. — Не пойдешь же ты в город голым или в форме огонька. Да и видом охотника не стоит пугать местных. Обращайся, Хорки! И побыстрее. Нам нужно успеть найти извозчика до того, как из Арены повалит толпа.

***

Мираша шла уверенно, не плутала. Она хорошо ориентировалась в плохо освещённых ходах под Ареной. Я шагал за ней следом. Не спрашивал, куда мы идем. После всего, что я сегодня пережил, ощущал опустошённость, безразличие ко всему.

Обращение вернуло телу прежнюю гибкость и ловкость движений (даже не заметил, что лишился их за прошедшие с предыдущего обращения месяцы). Я избавился от ран и шрамов. И от загара. Не осталось на теле и следов в тех местах, откуда Мираша срезала метки. Кожа на руках стала гладкой и чувствительной. Я вновь обрёл пышную шевелюру (отвык от неё), превратившись в прежнего Хорки.

Но только внешне.

Внутри остался Вжиком.

Не огоньком. Огонь исчез. Не отзывался. Я больше не чувствовал его. Ощущал только холодок магической энергии. Даже там, где недавно был огонь. От чего казалось, что маны во мне стало больше.

Мираша тоже заметила произошедшие во мне изменения.

— Года не прошло с нашей прошлой встречи, — сказала она, — а ты очень повзрослел. Стал меньше похож на мальчишку — больше на того дядю Хорки, которого мне описывала мама. Видела, как ты убивал на Арене. Из тебя получится хороший маг. А когда ты порвал глотку своему бывшему хозяину, убедилась — страдать излишней сентиментальностью ты не будешь. Ты настоящий охотник, Хорки. Дед с бабкой тобой бы гордились. Теперь я верю, что не ошиблась, когда решила тебе довериться. К