Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер Диалектика просвещения. Философские фрагменты

Предисловие к новому изданию

«Диалектика Просвещения» вышла в свет у Керидо в Амстердаме в 1947 году. Книга, поначалу расходившаяся с трудом, теперь давным-давно распродана. Если спустя более чем двадцать лет мы ныне вновь издаём эту работу, то идём на это, не только уступая многочисленным просьбам, но и будучи убеждены в том, что многие из содержащихся в ней идей и сегодня отвечают духу времени и в значительной мере стали определяющими для наших последующих теоретических усилий. Постороннему взгляду вряд ли удастся легко представить себе, до какой степени являемся мы оба ответственными за каждую её фразу. Обширные разделы диктовались нами совместно; напряжение между двумя интеллектуальными темпераментами, соединившимися в «Диалектике», стало элементом её жизни.

Не на всем, о чём говорится в этой книге, продолжаем мы упорно настаивать. Это было бы несовместимо с теорией, считающей истину в самой её сердцевине сопричастной времени, а не противопоставляющей её в качестве чего-то неизменного историческому движению.

Книга создавалась в момент, когда конец национал-социалистического террора уже можно было предвидеть. Тем не менее во многих местах её формулировки более не соответствуют реальности сегодняшнего дня. И всё же уже тогда наша оценка перехода к административно управляемому миру была далеко не благодушной.

В период политического раскола на гигантские блоки, которые объективно подталкиваются к тому, чтобы прийти в столкновение друг с другом, кошмар продолжается. Конфликты в третьем мире, новый рост тоталитаризма столь же мало являются лишь историческими эпизодами, сколь, согласно «Диалектике», являлся таковым тогдашний фашизм.

Критическое мышление, не останавливающееся даже перед критикой прогресса, обязано сегодня встать на сторону остатков свободы, тенденций движения к реальной гуманности, даже если на фоне величественного хода истории они и выглядят беспомощными.

Осознанное в книге развитие в направлении тотальной интеграции прервано, но не прекращено; угроза его осуществления, путём диктатур и войн, остаётся актуальной. Прогноз связанного с этим превращения Просвещения в позитивизм, в миф того, что имеет место быть, в конечном счёте — идентификации интеллекта со всем тем, что враждебно духу, самым убедительным образом подтвердился. Наша концепция истории не мнит себя избежавшей такой идентификации, но ей чужда позитивистская погоня за информацией. В качестве критики философии она не желает поступиться самой философией.

Из Америки, где была написана эта книга, мы вернулись обратно в Германию с убеждением в том, что как в теоретическом, так и в практическом отношении сможем здесь сделать больше, чем где бы то ни было ещё.

Совместно с Фридрихом Поллоком, которому, как в своё время ко дню его пятидесятилетия была посвящена, так и сегодня ко дню его пятидесятилетия посвящается эта книга, вновь создали мы Институт Социальных Исследований с намерением продолжить разработку сформулированной в «Диалектике» концепции. В деле дальнейшего развития нашей теории и прилагающегося к ней опыта совместной работы, как уже и в случае первой редакции, неоценимая помощь была оказана нам Гретель Адорно.

В изменениях мы были ещё более умеренны, чем это обычно принято в случае новых изданий вышедших десятилетия назад книг. Мы не стремились подретушировать то, что было нами написано, даже явно неадекватные места; попытка привести текст в полное соответствие с современным положением вещей вылилась бы не во что иное, как в написание новой книги. То, что сегодня речь ещё в большей степени идёт о том, чтобы оберегать свободу, позволять ей распространяться и развиваться вместо того, чтобы, пусть даже косвенно, ускорять продвижение к административно управляемому миру, подчёркивали мы и в наших более поздних сочинениях. В основном мы ограничились исправлением опечаток и тому подобного. Благодаря такой сдержанности книга становится документальным свидетельством; мы надеемся, что она одновременно окажется и чем-то большим.

Теодор Адорно, Maкс Хоркхаймер. Франкфурт-на-Майне, апрель 1969 года.

Предисловие

Когда была начата эта работа, первые пробы которой мы посвящаем Фридриху Поллоку, мы надеялись, что сумеем представить её ко дню его пятидесятилетия в законченном виде. Однако чем более вникали мы в суть стоящей перед нами задачи, тем отчётливее обнаруживалась диспропорция между её масштабами и нашими силами. Мы, по сути дела, замахнулись ни больше ни меньше как на то, чтобы дать ответ на вопрос, почему человечество, вместо того чтобы прийти к истинно человеческому состоянию, погружается в пучину нового типа варварства. Мы недооценили трудностей исполнения, потому что все ещё слишком доверяли современному сознанию. Несмотря на то, что уже много лет тому назад нами было замечено, что в современном процессе производства науки великие изобретения оплачиваются ценой всё возрастающего распада теоретических образований, мы всё же полагали, что можем придерживаться этого процесса в той мере, в какой наша работа ограничивалась бы преимущественно критикой или дальнейшей разработкой специальных теорий. По крайней мере тематически ей надлежало бы тогда ориентироваться на такие традиционные дисциплины, как социология, психология и теория познания.

Фрагменты, которые мы тут объединили, свидетельствуют однако о том, что мы были вынуждены отказаться от подобного рода доверительного отношения. Если заботливое попечение о научной традиции, в особенности там, где в качестве бесполезного балласта она предаётся забвению позитивистскими ревнителями чистоты, образует собой момент познания, то в условиях современного краха буржуазной цивилизации уже не только процесс производства, но и сам смысл науки становится проблематичным.

То, что лицемерно прославляется отъявленными фашистами, а приспособленцами из числа экспертов по части гуманности в простоте душевной осуществляется на практике — безудержное саморазрушение Просвещения — вынуждает мышление избавить себя даже от последних остатков простодушной доверчивости по отношению к обычаям и тенденциям эпохи и её духа. Когда общественность дошла до такого состояния, при котором мысль неизбежно становится товаром, а язык — средством его рекламирования, попытка расследования подобного рода упадка нравов обязана отказаться от следования предъявляемым к языку и мысли общепринятым требованиям раньше, чем она будет полностью сорвана их всемирно-историческими