да? Постарался себя с силой ущипнуть. – Ай, больно! – «неземное ощущение» себя от этого действия только усилилось.

Одежда не моя, это уже радует. Простая светлая рубашка, серые штаны без карманов, на ногах что-то типа сланцев с пяткой и ремешком. Вот, собственно, и вся одежда. Ни сумки, ни кошелька, ничего больше. Так, на графику уже налюбовался, шикарная, на себя, любимого, тоже, надо двигать куда-то. Подумал – сделал. Первым делом осмотрел поляну на предмет троп с неё. Ничего не нашёл, кругом лес и лес, разницы не вижу. Но идти куда-то надо. Пошёл в лес. Оригинально, да? Иду. Пять минут иду, десять минут, пятнадцать. Кругом все те же деревья, растут не очень плотно, идти относительно комфортно. Троп нет, иду по колено в траве с грацией городского жителя, то есть как слон – на пролом. Зверья не видел. Солнце над головой просматривается, на этом всё. Упс, накаркал! Видимо, мой вояж по лесу издавал такой чуждый ему звук, что не услышать его можно было только будучи абсолютно глухим, и видимо, такие в лесу были явно не все. Меня услышали! Бесшумно, как тень, отодвинув куст, прямо передо мной появился здоровый такой волчара. Голова его слегка опущена, глаза горят, а на морде, мне кажется, читалась просто неописуемая радость от того, что он встретил меня. Я застыл столбом и боялся пошевелиться. Волк также стоит и неотрывно смотрит на меня, глаза в глаза, не моргая. Вдруг слева и справа от волка слегка шелохнулись кусты, и также бесшумно вышли его товарищи. Мне как будто одного волка не хватило бы. Кажется, они полностью разделяли моё мнение, потому что через мгновение все трое оскалив пасть, в едином порыве прыгнули на меня. Каждый из них как бы соревновался, кто же первый успеет дотянуться до моего горла.

Боль была адской, реальной, неописуемой. Так больно мне никогда не было. Не забываемые ощущения – когда тебя зубами, живьём рвут на части, когда ты чувствуешь смрадное дыхание волчьей пасти, когда ощущаешь, как горячая кровь заливает тебя, а из тебя вырывают куски мяса. Знаете, о чем в последнюю очередь думалось в этот момент? О том, кто же из волков был быстрей!!!

Когда моё сознание стало затухать, убегая во тьму, я был счастлив. Наконец-то, это все сейчас закончится…

* * *

Просыпаться было больно. Болела грудь, левая рука, горло. Тяжело глотать, дышать. Боль была совсем не той, что до этого, намного более приглушённая, но была.

Осторожно приоткрыл глаза. Я лежал на кровати в какой-то избе. Именно избе как её обычно себе и представляют. Деревянные стены, сложенные из брёвен. Деревянный потолок, пол. Дверной проем без двери, но закрытый широким куском ткани – то ли такая шторка, то ли просто простыня. Окно без занавесок, в которое светило солнце, но что за ним с моей лежанки разобрать было невозможно. В комнате стаял терпкий и дурманящий запах трав. Рядом был табурет и стол, где стоял потухший огарок свечи, банка с какой-то мазью, небольшой таз, а из него торчал кусочек тряпки с пятнами крови, видимо, моей. Моя грудь, левая рука и горло были перемотаны бинтом, явно пропитанным той самой мазью. Долго разглядывать интерьер не получилось, так как ткань в дверном проёме отодвинулась, и в комнату вошёл мужчина в летах. Одет он был не то в рясу, не то в робу серого цвета из простой ткани, подпоясанной верёвкой с узлами на концах. На груди сильно выделялась жёлтая цепь с символом перекрещённых двух линий, как литера «Х», верхнее перекрестье которой венчал кубок. – Явно монах или священник, – подумал я. – только символ мне не знаком, не христианский.

Лицо вошедшего было чистое, гладко выбритое, спокойное – лицо уверенного человека, располагающего к себе. Оно как будто было наполнено внутренней силой. Глаза серые, мягкие, внимательные. Таким людям доверяешь сразу и безоговорочно.

– Оклемался? – спросил меня он. – Откель ты ж такой сыскался посреди леса, без нормальной одежды и оружия? Если бы не Михася с сыном, то ушёл бы ты на покаяние к Проотцу. А так вытащили, ужо не помрёшь.

– Я не знаю, – пролепетал я. – Очутился на поляне, никого и ничего рядом нет, и пошёл, куда глаза глядят.

– Таки очутился и пошёл? – недоверчиво спросил он. – Темнишь ты чевой-то, ой, темнишь.

– Нет-нет, что вы, – в моем голосе явно слышались возмущённо-оправдывающиеся нотки. – Всё так и было, оказался на поляне первый раз в этом мире. Вот так как есть, и в чём есть, не зная куда идти, пошёл наугад, а дальше на меня напали волки и вот я тут.

– Что значит первый раз в этом мире? – мой собеседник явно очень удивился, – а ты не из нашего что ли будешь?

Упс, не знаю, стоит ли говорить неписю, что мир их выдумка наших разработчиков? У него программу не заклинит? Думаю, так явно говорить не надо, но и врать не стоит, всё равно по мне за версту видно, что не от мира сего.

– Нет, не из вашего, из другого. У вас первый раз. И всю мою историю вы уже знаете.

– Значит, не врали с Колотовки, что у них появился иномирянин, – в задумчивости он присел на деревянный табурет, что стоял рядом с кроватью. – А мы им «брехня-брехня», они во своей деревне не впервой сказки сочиняют, лишь бы людей потешить. А звать-то тебя как?

Тут я задумался, очень похоже на ситуацию, когда надо придумать игровой ник. Каким ником назваться вопрос не стоял, разумеется, своим любимым и уже давно прижившимся.

– Стеслав, – гордо произнес я.

– Чудно, а меня Аврелий, святой брат Аврелий при церкви Проотца нашего.

– Святой брат Аврелий, – стараясь говорить почтительно, решился задать волнующие меня вопросы. – Расскажите, что произошло? Как я оказался здесь, и где это здесь? И кому обязан своим спасением?

– Ну, кому обязан, это понятно, – усмехнулся Аврелий, – как и все мы Проотцу нашему. А оказался ты здесь просто. Охотник Михася с сыном был в лесу. Он тебя и нашёл. У нас в Малых Крыницах не принято людей как вещь ненужную на дороге бросать, вот и подобрали. Ко мне привезли, ну, а я с помощью молитвы, с благословлением Проотца и мазями вытащил тебя на свет божий. Сейчас вот смотрю, что не зря старался, явно идёшь на поправку, да и парень ты интересный, Стеслав ненашенский.

Тут в комнату вошёл здоровый мужик, одетый в кожаную куртку и в такие же штаны. На ногах добротные крепкие сапоги. В наличии был и широкий пояс, на котором висел здоровый охотничий нож. Лицом не злобен, но немного хмур.

– Очухался? – спросил он у Аврелия, – да сам вижу, что очухался. Ну и дурень ты, ей богу.

– Это охотник наш, Михася, – представил его святой брат, – это он с сыном тебя принёс. А это, Стеслав, он не от мира сего.

– Ну, это понятно, что дурень, если бы не мы с сынком, то точно помер бы.

– Да я не о том, иномерянин он, с другого мира, как