заведения, сэр. – Бармен, скорее всего, это был именно бармен, протянул мне бутылку, упрятанную в бумажный пакет. – Ублюдок оказался шустрым. Мы не смогли его поймать.

Я встал и пошатываясь вышел из бара. Свежий ветер на мгновение отогнал дурноту, но этого хватило, чтобы наконец я понял, что не знаю, где теперь мой дом. Что не знаю, откуда взялись эти допотопные трамвай и повозки, вся эта массовка из старомодно одетых мужчин и женщин. Меня стала охватывать паника. Совладать с собой мне помогли, как ни странно, мои уже почти старые друзья – головная боль и тошнота, а земля закачалась подо мной.

«Ладно,» – подумал я. – «С этой массовкой разберемся потом. А сейчас надо понять, что делать с раной на голове».

Я вспомнил, как Док вытирал руки от крови какой-то грязной тряпкой.

«Этот псевдо-Харон вполне мог ковыряться в ране немытыми руками. Надо дойти до аптеки, как его там, Фрица и посмотреть, что за порошок он предлагает».

Сцена 3

Проехал трамвай. Затем пара конных повозок. Одна была запряжена красивой, серой в яблоках лошадкой, а управлял ею мужчина в котелке. Это у них, типа, «легковая». Навстречу ей гораздо медленнее прошла, закрытая со всех сторон, повозка. Явно тяжело груженная. Какие-то чемоданы стояли даже у ног возничего, а саму повозку тянула пара крупных лошадей.

– Вам нужна помощь, мистер? – Это ко мне обратился полицейский. Он уже успел отпустить девчонку, которой минуту назад что-то внушал. Дорогу, что ли не там перешла? Вряд ли. Вон парень чешет напрямую через трамвайные пути.

– Нет, спасибо. Не нужна. – Это уже я. Подальше от полиции. Подальше. Вдруг спросит регистрацию. – Хотя, … подскажите, где мне найти аптеку Фрица?

– Вот там, на углу. – Он указал своей дубинкой вдоль трамвайных путей, вглубь домов. – И … у него хорошие примочки.

Рогаткой пальцев он коснулся своих глаз, а потом указал ими в мою сторону. И пошел дальше куда-то по своим полицейским делам.

Ну, да. Сейчас у меня под глазами наливаются два огромных синяка. Такая вот физиология. Бьют по затылку, а синяки под глазами.

Ну, что? Двинули? А вы можете начинать смеяться. Это ведь шоу. Не ниже первого канала. Больно декорации крутые. Обхохочетесь. А мне все равно. Мне на вас на…рать. Но вот дочь с внуком наверняка тоже смотрят. Внук вряд ли что понимает, маленький еще, а вот дочь переживать будет. Так что ведем себя достойно. Как же болтает! Ну, ничего. Голодный волк в обморок не падает. Это голодный волк. А как насчет волка с сотрясением мозга? Будем считать, что и с сотрясением мозга волк тоже в обморок не падает. А я волк? Да, я – волк, еще какой волк!

Так я и двигался, подбадривая себя. Прошел булочную, еще пару каких-то лавок. Почти прошел парикмахерскую с гордым именем "Барбершоп "У Джорджа", где скучал пожилой мастер, но вернулся назад. В окне парикмахерской отражался крепкий мужчина, выше среднего, и я подумал, что впервые вижу себя. Смешно? Можете опять хохотать. У меня были длинные, до плеч черные курчавые волосы, густая борода и усы. Волосы блестели и, скорее всего, из-за того, что были жирными, а значит грязными. С этим надо было что-то делать. И я шагнул в барбершоп.

– Привет, Джордж, – сходу заявил я.

Старичок отложил газету, которую читал.

– Чем могу помочь, мистер?

– Постричься и побриться, – сказал я и снял котелок.

– О! – только и смог сказать старичок.

Кровь успела пропитать волосы вокруг раны и засохнуть. Все это, наверное, выглядело неважно.

– А вы точно уверены, что вам надо ко мне, а не в больницу?

– Я там уже был, Мастер, – решил я немного подлизаться. – Они меня заштопали, но, когда я попросил их постричь меня, они сказали, что мне надо к вам.

– Ну, что же садитесь, но вам, с учетом всего этого, – он помотал руками над своей головой. – Будет стоить подороже.

– Все состричь и все сбрить. Это сколько?

Старичок пошамкал губами:

– Доллар.

– Стригите, – согласился я и уселся в единственное кресло в этом барбершопе. – Получите полтора, если мне все понравится.

Старичок крутился вокруг меня, щелкая своими ножницами, а меня снова словно окутал какой-то туман.

– Ну, вот готово!

Я выплыл из тумана и взглянул в зеркало. Было бы смешно, не будь так грустно. Старичок добросовестно сбрил мне бороду и усы, а на голове сделал мне ирокез. Волосы на самой ране он верно побоялся трогать, но вот вокруг все, как я и просил его, было сбрито. Ладно одену котелок, и никто не увидит.

Я протянул ему бутылку, врученную мне барменом.

– Полейте на болячку, мастер и … сами может глотнуть.

Старичок не отказался ни от первого, ни от второго.

Вручив Джорджу мятый доллар и монетку в пятьдесят центов, я покинул барбершоп.

Безбородое и безусое лицо приятно холодил ветерок.

«И обожгли мне щеки холодной острой бритвой восходящие потоки», – почему-то пришло в голову.

Сцена 4

Помещение аптеки Фрица было не больше барбершопа Джорджа, но гораздо опрятней. В комнате была еще одна дверь, которая, наверное, вела в лабораторию, где взглядам посторонних не место. А лестница слева вела куда-то наверх. Скорее всего, там было жилище самого Фрица.

Одет аптекарь был безукоризненно. Жилетка, брюки в коричневых тонах, белоснежная рубашка. Лысину Фрица обрамляли седые, коротко подстриженные волосы. Недостаток растительности на голове компенсировала седая борода, как у голландских моряков, то есть без усов.

Аптекарь стоял ко мне спиной и что-то переставлял в многочисленных шкафчиках со стеклянными дверцами, занимавшими всю заднюю стену комнаты.

– Добрый день, Фриц, – начал бодро я, но попытка оказалась неудачной.

– Герр Циммерман, с вашего позволения. – Аптекарь повернулся. Из-за очков на меня смотрели строгие глаза.

– Но… , – я указал на надпись на стеклянной витрине, на которой было написано «Fritz’s drugstore».

Аптекарь только поморщился.

– Что вам угодно молодой человек?

– Я хотел бы услышать рассказ о вашем порошке из толченого мела.

Эта попытка разговорить Фрица была еще менее удачной. Аптекарь побелел, потом покраснел, а его голос сорвался в фальцет.

– Вон!

Вместо того чтобы последовать совету разъяренного аптекаря, я тяжело опустился на стул, стоящий у прилавка, и приложился к бутылке, которую все так с собой и таскал.

– Здесь нельзя пить! Я вызову полицию!

– Вызывайте! А я скажу, что это вы мне продали, – устало сказал я и снял котелок.

– О!

Не знаю, что произвело на Фрица большее впечатление: моя прическа ирокез или рана, грубо заштопанная Доком.

– Так вам нужен сульфаниламид? – смягчился аптекарь. Любому ученому нравится, когда его изобретение востребовано.

– И да, и нет, герр Циммерман, – наконец я смог перейти к делу. – Я хочу