чтобы все вокруг в течение буквально нескольких секунд распознали в брюнетке какую-то преступницу или уголовную личность, указание было сделано с таким сильным убеждением в голосе, что несколько человек тут же бросилось в указанном направлении.

Только брюнетка оказалась быстрее. Она схватила ведро, на котором еще пару минут назад, когда никто ее не беспокоил, сидела и бросила его в сторону бегущих к ней людей, после чего бросилась убегать. Женщина перескакивала над ногами сидевших или лежащих на перроне людей, желая как можно скорее очутиться за пределами гонящихся за нею. Она надеялась на то, что когда уже выбежит с территории вокзала, те откажутся от погони – то ли по причине лени и усталости, то ли заботясь о брошенных без присмотра вещах. Споткнувшись о порог, она вбежала в зал ожидания, толкнула пожилого мужчину в темном, совершенно не по погоде пыльнике и провожаемая каким-то милым, выкрикнутым ей вдогонку от него замечанием, выбежала на мощеную улицу. Несколько минут назад кто-то должен был полить брусчатку водой, потому что брюнетка поскользнулась и упала на правое колено, содрав кожу на нем до крови. Женщина была практически уверена, что сейчас ее догонят, любой миг она ожидала, что ее схватят за плечо или даже толкнут в спину, после чего она ударится головой в сырые еще камни. Но вместо этого она лишь услышала крик:

- Что здесь происходит?! Ни с места!

Брюнетка подняла голову и увидела рядом с собой жандармский патруль. Трех солдат сопровождал полицейский. Он единственный не держал в руках винтовки, направленной в стоявших людей. Женщина медленно поднялась и стерла кровь с колена.

- Господа солдаты... – начал какой-то мужчина. – Эта женщина – якобы, известная убийца. Мы гнались за ней.

Пассажиры, которые вдели предыдущее событие на перроне, вытекали теперь из здания вокзала, заинтересованные, закончилась ли успехом погоня за "злодейкой". Толпа делалась плотнее и издавала недружественные звуки.

- Убийца? – спросил один из солдат, ни на секунду не опуская винтовки. – Что, на вокзале совершено преступление? Эта женщина убила кого-то?

Из толпы слышались угрозы и матерщина, сложно было даже сказать, в чей адрес направленные – женщины, за которой только что гнались, солдат, а может полицейского, который тем временем схватил брюнетку за руку, притянул к себе и укрыл за собственной спиной.

- Уже давно убила, - крикнул низкий мужской голос. – Сгнить в камере должна...

- Эт-точно, - вторила ему пискливо какая-то женщина. – Таким тварям нет среди нас места.

- Отдайте ее нам! – выкрикнул кто-то третий. – Вам же она и так не пригодится. Старая слишком...

В толпе загоготали.

Брюнетка крепко стиснула руку защищавшего ее мужчины.

- Кто вы такая, черт подери? – прошептал полицейский ей чуть ли не на самое ухо. Та не ответила. Испуг совершенно парализовал ее.

- У вас и своих проблем навалом...

- Оставьте ее и уходите!...

- Никто ни о чем и не узнает...

Солдаты, казалось, были дезориентированы. Какое-то мгновение даже могло показаться, что они согласятся с требованиями толпы; они даже опустили винтовки, сто могло стать сигналом для напирающей орды мстителей.

- Так она наша? – спросил какой-то молодой мужчина, выступивший на шаг из толпы. На голове у него была сбившаяся набекрень кепка; и похож он был похож на головореза, прошедшего и крым, и рим. Полицейский таких знал, он частенько садил их за решетку за пьяные разборки, сутенерство, скупку краденого или контрабанду. У него никак не умещалось в голове, что справедливость способна принять такую вот форму.

- Она наша?! – враждебный вопрос, заданный сволочью в кепке, вернулся, заданный уже десятками иных голосов.

"А не дождетесь", - подумал полицейский и незаметно вытащил пистолет из кобуры.

- Если эта женщина совершила преступление, она за это ответит, - решительно ответил он. – Но не здесь и не сейчас.

- Убила! – ответила ему толпа.

- Если убила, то где труп?

По толпе пробежал шепоток. Кто-то, спрятавшись за спинами остальных, предложил отбить женщину силой и повесить ее на ближайшем дереве. Вот тогда все будет справедливо.

Атмосфера нагнеталась. Бешенство и испуг сделались практически материальными. Полицейский знал, что если в течение ближайших секунд не предпримет решительных шагов, толпа попросту взорвется. А тогда все закончится трагедией. И не только лишь для несчастной женщины. Так что, когда мужчина в кепке сделал еще один шаг в его сторону, полицейский нацелил в него пистолет. Солдаты тут же подняли свои винтовки и перещелкнули затворами, давая знать, что они в любой момент готовы выстрелить.

"Раз... два... триии... четыыыре..." – посчитал полицейский до пятнадцати, прежде чем люди начали расходиться. Некоторые, уходя, обзывали солдат и полицейского. Не известно, сколько бы все это еще продолжалось, если бы неожиданно вокзальный мегафон не объявил, что опаздывающий на три часа поезд через несколько минут прибудет к перрону. Толпа, еще несколько мгновений назад готовая линчевать безоружную женщину, тут же бросилась в сторону вокзала, подталкивая стариков, подставляя ножки женщинам, тараня детей. Суета усилилась еще больше, когда в предвечернем воздухе раздался пронзительный свист локомотива.

Наконец-то солдаты вздохнули с облегчением.

- Что это тебе в голову стукнуло? – спросил у полицейского самый старший их них по званию, немолодой, с уже тронутыми сединой висками сержант.

- Мне плевать, что она наделала... но разве вы могли бы спокойно глядеть на то, как ее вешают на дереве?

Женщина до сих пор молчала, уставившись в какую-то отдаленную точку на горизонте. Могло показаться, что ее здесь нет. Как будто бы все, случившееся несколько минут назад, касалось кого-то иного. По ее ноге стекала кровь. Эта же кровь была и на ее ладонях.

2

В густой, напряженной тишине прекрасно было слышно жужжание мухи. В конце концов, после долгого времени, совершенно не обращая внимания на сидящих в комнате людей, насекомое присело на краешке письменного стола и начала прохаживаться по разложенным на нем документам. Сидящий за столом мужчина взял пустой стакан, перевернул его вверх дном и молниеносным движением накрыл им муху. Та, поняв, что очутилась в ловушке, предприняла попытку освободиться. Насекомое рвануло в полет, но быстро ударилось о стекло. Тем не менее, муха не сдалась; еще целую минуту билась в стенки стакана, затем, плюнув на все, упала на разлинеенный, покрытый старательным, каллиграфическим почерком тетрадный листок.

Сидящий за столом мужчина внимательно глянул вначале на сидящую напротив него женщину, а потом на стоящего за ее спиной полицейского в синем мундире. Он протянул руку в его