ожесточился. Зачем он вообще думал об этом? Прикрыв глаза, Ивар прислушался. Его дыхание стало совсем неслышным, а вот ее… — Дышишь хорошо. Ровно. Смелая, значит. — Уголок его губ едва заметно дрогнул, когда он подался вперед, но девушка осталась неподвижной. Забавно. — Смотри, жар опять начинается. — Когда холодные пальцы Ивара коснулись влажного лба гостьи, она вздрогнула и не сдержала облегченный вдох. — Эй, вот стонать еще решила. Я понимаю, что неотразим, но оставь свои женские штучки за дверьми моего жилища.

Щеки девушки вспыхнули, породив белые болезненные пятна на лице; потрескавшиеся губы исказились гримасой отвращения. Конечно, какую реакцию Ивар мог бы ожидать? Бескостный неразборчиво выругался, быстро отстранившись, и сполз с кровати, ощущая, как прожглась под пристальным взглядом его спина. Не ожидала калеку встретить. Что ж, зато хоть успокоится чутка.

— Тебе поспать еще надо. После перевязь сменю. — Ивар подул на совсем уже затлевшие угли и обреченно вздохнул. Поймав холодный прорвавший из-за двери ветер, плечи Бескостного непроизвольно дрогнули. Когда искры огня принялись изучать небольшие ветки, заботливо подбрасываемые Иваром, он установил над ними котелок, скинул в него очередную порцию трав из нескольких мешочков и, задумавшись, бросил парочку ярких ягод. Скорее, для вкуса. Под его управлением содержимое котелка бурлило, разнося по помещению приятный сладковатый аромат. — Эй ты, брось вон тот мешочек возле своей головы. Там сонная смесь.

— У меня имя есть, — буркнула девушка, выполнив требование. Наблюдая, как Ивар ловко поймал мешочек, она плотнее закуталась, подтянув ноги к подбородку. На спине лежать уже было невыносимо, на боку — тяжело, но пока еще терпимо. Плечо ныло, словно в нем ковырялись шершавыми пальцами.

— Удивительно, но меня это не особо волнует, — проворчал Бескостный. Он уже успел натянуть тунику и теперь старательно расправлял ее, поглядывая периодически за отваром. В животе предательски урчало, но Ивар заглушил позыв. Сколько он уже не ел толком? Вчерашний день прошел в подготовке, утро тоже не задалось… — Ладно. Говори. Все же проще по имени тебя звать.

— Ханна. — Короткая улыбка скользнула по пухлым девичьим губам. Они хоть и побледнели, потрескались, но явно когда-то пылали краской. Она ничего не ответила на попытки Ивара выглядеть грубее, отчего он неопределенно хмыкнул и покачал головой.

— Прав был. Храбрая. — Бескостный тут же замолчал и сжал губы. Вырвалось. — Тунику вон там возьми. — Кивнул в сторону сундука. — Мяса принесу, а ты пока выпей. — Привычно Ивар переместился ближе к кровати и протянул ей кружку с ароматным отваром. — Пей полностью. Нужно попытаться не допустить, чтобы кровь испортилась. И рана болеть будет меньше.

— Спасибо, — мягко произнесла Ханна; благодарность, что вдруг обрушилась на Бескостного, не успела улечься, как их пальцы соприкоснулись. Ивар нервно вобрал воздух, словно ощутив молнии Тора на спине. — Спасибо, что заботишься.

— У меня нет выбора. — Ивар обрубил Ханну и поспешил прочь, накинув на плечи куртку, и натянул кожаные перчатки без пальцев. На улице уже холодало. Не хватало и самому поймать хворь какую. Конечно, он понимал, что так быстро скрылся только по одной причине: неизвестное волнение, граничащее со страхом.

Копаясь в небольшой пристройке, Ивар складывал в мешок сушеное мясо, лук, капусту. А в голове проносились слова рабыни — Маргрэт, рассказавшей всем о его самом сокровенном недуге. О неполноценности. Гнев закипал где-то внутри. Хотелось разнести на щепки все вокруг, но Бескостный только сильнее стиснул зубы. Ничего. Пережить можно все. Когда он вернется в Каттегат на своих ногах, все изменится. Все. И тогда он посмеется над братьями. Но… А разве будет толк в возвращении, если наследником он так и не сможет обзавестись? Прорычав, Ивар дрожащей рукой провел по лицу, словно это действие могло стереть всю боль, что копилась в нем.

Прижавшись спиной к холодным бревнам, Ивар часто задышал. Давно он не погружался в свои мысли, предпочитая выстраивать всякий раз забор еще выше, еще крепче. Только, как выяснилось, от собственных эмоций и проблем не так-то просто убежать. Они способны найти где угодно. Когда угодно. Бескостный так хотел бы высказать все обиды отцу, но тот струсил, видимо, так и не рискнул вернуться. Струсил и Ивар, скрывшись в лесу, утонув в одиночестве. Оттолкнувшись от стены, Бескостный шмыгнул носом, аккуратно сложил в мешок выуженное из гнезда одной-единственной курицы яйцо, и двинулся обратно в дом.

Горячий суп и омлет были бы отличным завершением дня. Только вот… Ханна, успев влезть в серую тунику Ивара, лежала, раскинувшись, на кровати. Ее губы дрожали, словно она пыталась что-то сказать, но не могла. Ругань сама сорвалась с языка Ивара. Отбросив мешок в сторону, он быстро смекнул что к чему, и уже совсем скоро сидел рядом с Ханной, протирая ее лицо смоченной тряпицей. Заглянув под перевязь, Бескостный не обнаружил ничего опасного. Значит, дело было уже в другом. Бормоча проклятия вперемешку с мольбами, он разжевал парочку листочков и вложил в рот Ханны. Ее голова удобно покоилась на его ногах. Пальцы Ивара заботливо перебирали светлые волосы, путаясь в них, отчего веки Ханны подергивались, и он тихо извинялся. Вокруг них вновь собралось облако их горьковатого и проникающего аромата. Чихнув, не сдержавшись, Ивар покачал головой.

— И за что ж ты такая свалилась на меня? Болезная. — Бескостный хмыкнул, наблюдая, как лицо Ханны разгладилось. Больше темные сущности не терзали ее, побоявшись защиты, выстроенной Иваром.

С трудом устроив Ханну на прежнее место, Бескостный, не переодеваясь, лег рядом, и, беззастенчиво разглядывая совсем еще юное девчачье личико, натянул получше шкуры, тоже кутаясь в них. Ночь должна была быть холодной — Ивар знал точно.

========== Глава 2 ==========

Комментарий к Глава 2

“Мельница” - “Любовь во время зимы”

«А если там, под сердцем, лед,

То почему так больно жжет?

Не потому ли, что у льда

Сестра — кипящая вода,

Которой полон небосвод?»*

Всю ночь Ивар провел, прислушиваясь к каждому звуку, улавливая дыхание Ханны. Периодически он менял компрессы с прессованными травами, омывал лоб и давал попить воды. Уснул Бескостный только под утро — вымотанный, измученный и с разыгравшимся волнением где-то в районе сердца. Да, он знал назначения трав, умел готовить