мыслях и чувствах. И когда, как в поэме «Против неба на земле», он размышляет об этой родной ему земле, ere мысли приобретают значительность:

В той же Вологде работает талантливая поэтесса Ольга Фокина. На ее поэзии есть печать особой нравственной чистоты. Ее слух чуток к народному языку. Она пользуется им естественно, без всяких демонстраций, зная меру, ибо всякое подлинное художество есть поиск меры. По краскам и сочности языка с ней перекликается волжский поэт Николай Благов. Когда началась война, будущий поэт был подростком. В одном из стихотворений он говорит о том, что в заботах никто не заметил, когда они, подростки, развернулись в плечах. В его поэтической судьбе повторилось то же самое. Ему удаются стихи как на современные темы — о земле и хлебе, так и на исторические. Сколько в нашей поэзии было «Плачей Ярославны», но Н. Благов сумел сказать по-своему хорошо:

За последние годы большой качественный и количественный рывок сделал новосибирский поэт Леонид Решетников. У него появились те заглавные стихи, которые как бы венчают тематические ансамбли военных и гражданских стихов. Критика справедливо отмечала, что стихотворение «Разговор с моим сыном» стоит в одном ряду с известным стихотворением Э. Багрицкого о поколениях. Оно написано в духе воина-победителя, знающего себе цену:

В Томске работает Василий Казанцев — поэт тонких чувств и точных интонаций; в Воронеже — Владимир Гордейчев, выступивший с новой интересной книгой «Узлы»; в Иванове — Владимир Жуков, давно известный широкому читателю; в Волгограде — чуткий лирик Федор Сухов и лирик-публицист Артур Корнеев; в Ленинграде — Олег Шестинский и Вячеслав Кузнецов; в Ростове — Борис Куликов.

Рождение поэтического имени во многом зависит от издательской политики. Мы слишком увлекаемся «дождями брошюр», которые на нашем огромном книжном рынке не оставляют заметного следа. Когда все лучшие стихи поэта сходятся в одной книге, мы замечаем: перед нами — настоящий поэт. Так случилось с Евгением Савиновым из Ярославля, издавшим свой первый однотомник.

Называя эти имена, не хочу сказать, что Москва обеднела талантами. В ряду давно известных утверждаются новые имена. Все эти годы хорошо работал Дмитрий Ковалев — поэт страстный и чуткий к правде. Серьезным философским складом заметно выделяются стихи Владимира Туркина. В поэтическом котле Москвы варится много поэтических талантов. Они — все на виду. Так, за последние годы очень выдвинулись Владимир Соколов, прошедший трудную школу ученичества у Александра Блока, и Владимир Цыбин, много взявший у Павла Васильева. Из года в год крепнут стихи Андрея Дементьева. Рождение таланта нельзя регламентировать. Больших успехов мы вправе ждать от таких еще молодых поэтов, как А. Передреев, А. Говоров, С. Поликарпов, С. Куняев, В. Кузнецов, Ю. Панкратов. Возможно, уже в скором времени мы назовем и другие новые имена. Для хороших стихов все возрасты хороши. Например, стихи Семена Кирсанова и Николая Брауна с каждым годом становятся моложе и талантливей.

Несколько слов о поэмах. В поэзии они примерно то же, что в прозе — повести и романы. Поэма дает жизнь в развитии, во взаимосвязях событий, в столкновении характеров. Поэма закономерней. Она требует фиксации мгновений, но подчиненных общему движению и большим категориям замысла, для разрушения которого достаточно одного ложного хода. Характерная черта: поэмы последнего десятилетия по преимуществу лирические. Как будто все говорит за то, что высказал еще Лермонтов: «Умчался век эпических поэм, и повести в стихах пришли в упадок…» Действительно, такой эпический поэт, как А. Твардовский, пишет лирическую поэму «За далью — даль», крупная поэма М. Луконина «Признание в любви» тяготеет к лирике. «Суд памяти» Е. Исаева — вещь эпическая, но она написана на материале, который потребовал только эпической разработки.

За последние годы появились поэмы А. Софронова, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, К. Лесовского, А. Рогачева,— и опять разительный перевес в сторону лирического жанра. Ответ надо искать в тех общественных сдвигах, повысивших самосознание личности, в сознании важности своей роли, своих мыслей и чувств, обостренных временем. В этом легко убедиться на «Поэме прощания» А. Софронова, где трагическая любовь стоит в центре мира со всеми его сложностями и противостояниями. В этой поэме А. Софронов достиг высоких поэтических взлетов.

Идея самосознания личности еще определенней выражена в поэме С. Смирнова, в самом ее названии — «Свидетельствую сам». В нее легло все, что было пережито поэтом лично, но за личным встает то, что было пережито страной. Характер — вот ее сюжет. Поэт не обходит сложных вопросов войны и мира. Как вы знаете, за стихи последних лет С. Смирнов вполне заслуженно получил премию имени М. Горького. В своих стихах поэт не боится вспомнить некоторые исторические имена, игравшие большую роль в жизни страны. Замалчивание этих имен — антиисторично, оно нарушало наши идеологические коммуникации. От истории, какой бы она ни была, отмахнуться нельзя. И вообще в связи с этим надо честно признать, что немалая часть интеллигенции, причастной к воспитанию молодежи, в свое время растерялась. Она слишком занялась своими болями, а пока она занималась ими, подросшее поколение частично осталось без направления. Именно в это время буржуазной пропаганде кое-что удалось.

Теперь о «Братской ГЭС» Е. Евтушенко. В ней немало частных поэтических удач, таких, как начало «Пролога». Но замысел противопоставления надуманного цинизма египетской пирамиды оптимизму Братской ГЭС произволен и несостоятелен. Братская ГЭС, только что народившаяся, в экскаваторном ковше показывает пирамиде историю России со времен Стеньки Разина, а консервативная пирамида, простоявшая тысячелетия, даже не заметила, что из ее страны ушли англичане. Не случайно в конце поэмы эта сюжетная линия пропадает. Слабость данной вещи не только в этом. Поэт имеет право приспосабливать