Кто убил Хоша? Каждый мог. Все знали, что топор в моем шалаше. Все, кто ходил смотреть на Хоша, могли взять топор и потом положить на место. Старый запретил подходить близко к Хошу. Потому убить спящего мог любой, а тот, кто приходил потом, подумал бы, что Хош спит.
Почему Старый запретил подходить близко? Чтобы не мешать Хошу! Или... Чтобы каждый сходил... Чтобы каждый думал на другого! Хорошо, что я не ходил. Только разве это мне поможет?
Нет, это не Рыч убил. Рыч, наверно, с топором и возиться не стал бы. Свернул бы спящему шею, и все.
Топор взяли, чтоб проломить голову или чтобы потом ещё на меня подумали?
Старый слаб. Свернуть шею даже хромому спящему Хошу не смог бы. Он бы топор взял. Голову Хошу проломить и от меня, Чужака, избавиться. Не нравится ему, как я думаю.
Чара, её след отпечатался в крови на пути в пещеру. Значит, когда в пещеру ходила Чара, Хоша уже убили. Это я уже думал. Но об этом как-то само собой каждый раз вспоминается. Почему?
Хайша. Она могла убить Хоша. Она больше всех бегала в пещеру. Но она бы бросила топор прямо там, в пещере. Зачем бы она понесла его в шалаш? До меня ей дела нет. Чтоб на меня подумали и выгнали -- она бы не додумалась. Да и убить своего мужа она готова была вчера, а сегодня Хоша стали уважать, люди ждут, что скажут ему Духи. Такого мужа убивать не надо, такого мужа надо любить.
А вот та примятая трава у шалаша. Она примята или копьем... но Рыч с собою не брал копье. Тогда, этот след могла оставить палка Старого. Старый пришёл к шалашу, положил палку, взял топор и пошёл в пещеру. Убил Хоша, положил топор на место и забрал палку. Так?
Как он кричал на Хоша, бил по голове палкой. Говорил -- рисуй мамонта, надо больше мяса! Сам верил, что если нарисовать...
Нет, всё не так.
Утро уже совсем наступило. Старый ушёл спать. Хайша побрела к своему шалашу, а Чара отправилась готовить еду для мужа. У потухшего костра остались мы с Рычем.
- Я знаю, кто убил Хоша, - говорю я. Охотнику это сказать надо.
Рыч спрашивает:
- Кто?
Я думаю. Жду чего-то. Смотрю на Рыча. Говорю:
- Надо сказать, что Хоша убили Духи.
Рыч удивляется и не верит.
- Духи? За что они его убили?
Рыч - лучший охотник, но чтобы думать, нужно быть не сильным и ловким. Нужно быть умным. В Духов он не верит. Не верит, что они принесли ему удачу, а в то, что они Хоша убили, верит. И меня плохо слушает. Я же сказал, я знаю, кто убил. Но сказать надо, что убили Духи. А он... Объясняю:
- Хоша убили не Духи, но если бы Духи могли убить, они бы его убили.
Рыч злится:
- Ты говоришь, как лесные люди! Тебя не понять! Духи не убивали Хоша, но они его убили. Как это?
Я вздыхаю. Нужно много терпения. У Чары объяснять Рычу хорошо получается. А у меня - нет. Но нужно объяснить. Не поймет, и тогда меня выгонят или убьют.
- Хоша убили не Духи, а твоя жена.
Рыч хмурится. Если я ему сейчас не объясню, то потом меня уже не выгонят и не убьют. Меня Рыч сейчас убьёт. Вон как смотрит.
-Что? Чара убила? Зачем?
Я говорю:
- Твоя жена лучше всех знает, какой ты хороший охотник. Она знает, как хорошо ты читаешь следы. Она нарочно примяла траву палкой, и нарочно оставила свой след в крови. Развернулась лицом к пещере и так оставила. Только тогда она уже шла из пещеры к шалашу, чтобы топор вернуть, а потом идти к костру. Потому и ждала, и прислушивалась, не вернулся ли я в свой шалаш. Знать, где я, она не могла. Тут и кровь с топора натекла, и Чара придумала оставить свой след в сторону пещеры, чтобы все подумали, что она шла туда, когда уже Хош мёртвый был. Так и вышло.
А чтобы не оставлять следы вымазанной в крови ногой, Чара вытерла кровь травой. Сорвала пучок травы, и вытерла. Только не подумала...
- Не подумала? - повторяет за мной Рыч.
- Не подумала, - повторяю я. - Если нельзя было оставлять следы крови потом, по пути к костру, то их надо было оставить по пути к пещере. А получилось, что мы увидели только один след. Так не бывает.
Рыч голову опустил, а я дальше говорю:
- Она убила Хоша, чтобы тебя спасти.
- Меня спасти?! - Рыч не понимает. Не верит. Злится. Сейчас с ним надо говорить, опять объяснять. Я рассказываю о разговоре, который подслушивали Чара с Хайшей. Про Старого, как он кричал на Хоша, как заставлял его рисовать мамонта. Про Чару, которая слышала и испугалась за него, за Рыча.
Рыч тогда говорит:
- Я не боюсь никого! Я... мы можем убить и мамонта!
- А сколько охотников может убить мамонт? - спрашиваю. - Чара не хотела, чтобы тебя убили. И чтобы других убили, не хотела. Но сильнее всего не хотела, чтобы тебя... Чара подумала, что лучше пусть умрет Хош.
Рыч вздыхает:
- Но Хош не виноват.
- Виноват! - говорю. - Виноват. Потому что не назвал Старого дураком! А если мы тоже станем думать, что он умный, и станем слушать его слова, мы тоже будем виноваты.
Вышло так, что не прошло и половины луны, а охотника Рыча в племени все стали звать Старым, хотя он молодой и сильный. А того старика, что был Старым прежде, вовсе перестали как-то звать, потому что прежнее его имя давно забылось. Тут бы стоило закончить историю, но те, кому интересна История с большой буквы, то есть историки, могли бы добавить, что примерно в это время зародилась и началась эпоха матриархата, а Чара, жена нынешнего Старого... Всё-таки она очень умная, и к тому же женщина.