- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (185) »
ответил.
Приходилось обнимать, целовать девушку и горячо убеждать:
— Конечно тебя.
А потом хватать вещи и нестись на другой край губернии, помогать перетаскивать Костику старую мебель.
Вечером того же дня долго стоял под душем, смывая накопившуюся усталость. Натруженные мышцы привычно ныли, саднила разбитая коленка, напоминая о глупом поступке, едва не стоившим жизни. Тело слегка потряхивало. Афтершоки продолжали накатывать волна за волной, настолько сильным был первоначальный выброс адреналина. И даже ощущение мира изменилось. Еще утром душила тоска при одной только мысли о том, что закончились каникулы и пришла пора возвращаться в школу. А сейчас сидел на кухне и даже привычное бряцанье посуды слушал с удовольствием. Эх, заскочить бы к Ольке, вытащить её сонную в теплую ночь, прижаться губами к пахнущей ландышем коже и… — Никит, ты меня слушаешь? Нет, к Ольке не пойду: поздно уже, да и не выйдет она. После поездки в Латинскую Америку совсем странной вернулась, вечно витает в облаках или спит на ходу, потому как разницу в часовых поясах никто не отменял. — Никита! — Мам, я слушаю. — У тебя все к первому сентября готово? — Да. — Портфель сложил? — Да. — А форма? — Да. — Что да? — Сложил. — Куда сложил? Тут мамка меня поймала. Она как опытный следователь, сыпала однотипными вопросами, усыпляя бдительность. А я постоянно прокалывался, вот и сейчас пришлось отдуваться за кратковременную потерю концентрации. — Ты ее не сложить должен был, а погладить. — Да погладил я. — Покажи. Нифига я не погладил. Портфель сложить — сложил, делов-то, закинул пару тетрадок с учебниками, планшет с пеналом и готово. А вот со школьной формой возиться не хотелось. Да и чего ей будет, висит себе спокойно в шкафу с самой весны, никто не трогает. Но матери виднее, поэтому пришлось доставать и идти гладить. — Никит, и на эти выходные ничего не планируй, — донеслось с кухни, пока водил раскаленным утюгом по брюкам. — Мам, у меня планы. — Никаких планов, мы едем к тете Ларисе. — Мам, у меня не получится. — Все у тебя получится, а Ольга твоя подождет, никуда не денется. — Это твоя тетя Крыса никуда не денется, — не выдержав, съязвил я. — Никита, сколько раз можно делать замечание о неуместности подобного рода шуток. Да какие уж тут шутки, она и вправду на крысу похожа: худая, с острым носом и вечно бегающими глазками. Постоянно сплетничает и отца моего вспоминает плохими словами. Я может его сам терпеть не могу и при встрече непременно дам в рожу. Но то я, а она человек посторонний, поэтому пускай в семью нашу не лезет и лучше своей личной жизнью занимается. Опять мать напоит, доведет до слез — морда крысиная. — Никит, я гостинцы везу, и кое-что из старых вещей, поэтому одна не управлюсь. — Таксиста попросишь. В ответ тишина. Хуже нет, когда вот так вот. Когда сильная характером мамка, которую ничем не сломить и не смутить, вдруг умолкала. Не спорила, не настаивала на своем, а превращалась в уставшую женщину. И ведь правда одна поедет, а еще эти сумки треклятые будет тягать. И никого о помощи не попросит, потому что привыкла всю жизнь одна лямку тянуть. Касаюсь раскаленной поверхности, и та шипит под наслюнявленным пальцем. С силой вдавливаю утюг в ненавистные брюки, сколько лет ношу — обрыгли. Интересно, и кто додумался ввести обязаловку в школу? Лет тридцать назад ходили кто во что горазд: хочешь — в штанах, а хочешь — в джинсах, и все были довольны, зато сейчас безликая серая масса. Вода шумит на кухне, мамка продолжает молчать. — Поеду я, — кричу из своей комнаты, не выдержав затянувшейся паузы. С силой встряхиваю горячие после глажки брюки. Конечно, поеду, куда я денусь.
Первое сентября началось с легкого дождя и вступительной речи директрисы: — … взять от учебного сезона максимум, ничего не упустить и довести свои возможности до совершенства. Вы — будущее страны и просто обязаны быть умнее образованнее и успешнее нас. Не бойтесь совершать ошибки, ведь кто не ошибается, тот не учиться. Первоклашки стояли в первых рядах — нестройная линия белых бантов, букетов и больших глаз: у кого от страха, а у кого от любопытства. За спинами новоиспеченных учеников шевелилось море родителей, накатывало волной, поправляя сбившуюся форму, нашептывая, гладя по макушке. Накатывало и отступало, создавая постоянный шум. — Сегодня самые юные ученики впервые переступят порог нашей школы. Пусть она станет для вас вторым домом, а класс — дружной семьей. И такой речи на добрые десять минут, а потом Дюша таскал на плече перепуганную первоклашку. На радость публике девчонка заехала блестящим колокольчиком по Дюшиной бестолковке, отчего, кажется, напугалась еще больше. Зазвучала торжественная мелодия и входные двери средней образовательной школы номер четыре гостеприимно распахнулись. — Ребят, пора, — послышался взволнованный голос классухи. И мы двинулись вперед нестройной толпой, следуя непреложным правилам церемонии. Сейчас старшеклассники возьмут малышню за руки, и отведут в класс. Своего рода передача эстафеты от тех, кто скоро отмучается, тем — кому все еще предстоит. Первоклашек расхватали быстро. Кузька потащил вперед пацаненка, такого же вертлявого, как и он сам. Алла вышагивала словно по подиуму, а рядом с ней семенила кнопка, совсем мелкая, с трудом удерживающая огромный букет цветов. Мне достался смурной пацан, успевший влезть в лужу и испачкаться. На начищенных до блеска ботинках отчетливо виднелись серые комья грязи. — Ребята, не торопимся, держимся парами, — доносится голос директрисы из динамиков. Стоило ему смолкнуть, как тут же понеслось со всех сторон: — Леночка, посмотри на меня… Умничка, а теперь улыбнись. — Петя… Петя, платочек в верхнем кармашке. Не смей рукавом вытираться, кому говорю. Порученный мне пацан покорно плелся рядом, изучая землю под ногами. А зря, вокруг было на что посмотреть. Еще тридцать лет назад средние учебные заведения представляли собою типовые объекты, доставшиеся стране по наследству от некогда великой империи. Небольшие трехэтажные здания, выстроенные в виде буквы «П», а иногда «Н», за долгие годы эксплуатации порядком обветшали. Правительство долго сопротивлялось новым проектам, пыталось сэкономить и провести очередную программу реновации, но в конечном итоге было вынуждено согласится с утверждением, что дети наше будущее. А в будущее как известно,
Вечером того же дня долго стоял под душем, смывая накопившуюся усталость. Натруженные мышцы привычно ныли, саднила разбитая коленка, напоминая о глупом поступке, едва не стоившим жизни. Тело слегка потряхивало. Афтершоки продолжали накатывать волна за волной, настолько сильным был первоначальный выброс адреналина. И даже ощущение мира изменилось. Еще утром душила тоска при одной только мысли о том, что закончились каникулы и пришла пора возвращаться в школу. А сейчас сидел на кухне и даже привычное бряцанье посуды слушал с удовольствием. Эх, заскочить бы к Ольке, вытащить её сонную в теплую ночь, прижаться губами к пахнущей ландышем коже и… — Никит, ты меня слушаешь? Нет, к Ольке не пойду: поздно уже, да и не выйдет она. После поездки в Латинскую Америку совсем странной вернулась, вечно витает в облаках или спит на ходу, потому как разницу в часовых поясах никто не отменял. — Никита! — Мам, я слушаю. — У тебя все к первому сентября готово? — Да. — Портфель сложил? — Да. — А форма? — Да. — Что да? — Сложил. — Куда сложил? Тут мамка меня поймала. Она как опытный следователь, сыпала однотипными вопросами, усыпляя бдительность. А я постоянно прокалывался, вот и сейчас пришлось отдуваться за кратковременную потерю концентрации. — Ты ее не сложить должен был, а погладить. — Да погладил я. — Покажи. Нифига я не погладил. Портфель сложить — сложил, делов-то, закинул пару тетрадок с учебниками, планшет с пеналом и готово. А вот со школьной формой возиться не хотелось. Да и чего ей будет, висит себе спокойно в шкафу с самой весны, никто не трогает. Но матери виднее, поэтому пришлось доставать и идти гладить. — Никит, и на эти выходные ничего не планируй, — донеслось с кухни, пока водил раскаленным утюгом по брюкам. — Мам, у меня планы. — Никаких планов, мы едем к тете Ларисе. — Мам, у меня не получится. — Все у тебя получится, а Ольга твоя подождет, никуда не денется. — Это твоя тетя Крыса никуда не денется, — не выдержав, съязвил я. — Никита, сколько раз можно делать замечание о неуместности подобного рода шуток. Да какие уж тут шутки, она и вправду на крысу похожа: худая, с острым носом и вечно бегающими глазками. Постоянно сплетничает и отца моего вспоминает плохими словами. Я может его сам терпеть не могу и при встрече непременно дам в рожу. Но то я, а она человек посторонний, поэтому пускай в семью нашу не лезет и лучше своей личной жизнью занимается. Опять мать напоит, доведет до слез — морда крысиная. — Никит, я гостинцы везу, и кое-что из старых вещей, поэтому одна не управлюсь. — Таксиста попросишь. В ответ тишина. Хуже нет, когда вот так вот. Когда сильная характером мамка, которую ничем не сломить и не смутить, вдруг умолкала. Не спорила, не настаивала на своем, а превращалась в уставшую женщину. И ведь правда одна поедет, а еще эти сумки треклятые будет тягать. И никого о помощи не попросит, потому что привыкла всю жизнь одна лямку тянуть. Касаюсь раскаленной поверхности, и та шипит под наслюнявленным пальцем. С силой вдавливаю утюг в ненавистные брюки, сколько лет ношу — обрыгли. Интересно, и кто додумался ввести обязаловку в школу? Лет тридцать назад ходили кто во что горазд: хочешь — в штанах, а хочешь — в джинсах, и все были довольны, зато сейчас безликая серая масса. Вода шумит на кухне, мамка продолжает молчать. — Поеду я, — кричу из своей комнаты, не выдержав затянувшейся паузы. С силой встряхиваю горячие после глажки брюки. Конечно, поеду, куда я денусь.
Первое сентября началось с легкого дождя и вступительной речи директрисы: — … взять от учебного сезона максимум, ничего не упустить и довести свои возможности до совершенства. Вы — будущее страны и просто обязаны быть умнее образованнее и успешнее нас. Не бойтесь совершать ошибки, ведь кто не ошибается, тот не учиться. Первоклашки стояли в первых рядах — нестройная линия белых бантов, букетов и больших глаз: у кого от страха, а у кого от любопытства. За спинами новоиспеченных учеников шевелилось море родителей, накатывало волной, поправляя сбившуюся форму, нашептывая, гладя по макушке. Накатывало и отступало, создавая постоянный шум. — Сегодня самые юные ученики впервые переступят порог нашей школы. Пусть она станет для вас вторым домом, а класс — дружной семьей. И такой речи на добрые десять минут, а потом Дюша таскал на плече перепуганную первоклашку. На радость публике девчонка заехала блестящим колокольчиком по Дюшиной бестолковке, отчего, кажется, напугалась еще больше. Зазвучала торжественная мелодия и входные двери средней образовательной школы номер четыре гостеприимно распахнулись. — Ребят, пора, — послышался взволнованный голос классухи. И мы двинулись вперед нестройной толпой, следуя непреложным правилам церемонии. Сейчас старшеклассники возьмут малышню за руки, и отведут в класс. Своего рода передача эстафеты от тех, кто скоро отмучается, тем — кому все еще предстоит. Первоклашек расхватали быстро. Кузька потащил вперед пацаненка, такого же вертлявого, как и он сам. Алла вышагивала словно по подиуму, а рядом с ней семенила кнопка, совсем мелкая, с трудом удерживающая огромный букет цветов. Мне достался смурной пацан, успевший влезть в лужу и испачкаться. На начищенных до блеска ботинках отчетливо виднелись серые комья грязи. — Ребята, не торопимся, держимся парами, — доносится голос директрисы из динамиков. Стоило ему смолкнуть, как тут же понеслось со всех сторон: — Леночка, посмотри на меня… Умничка, а теперь улыбнись. — Петя… Петя, платочек в верхнем кармашке. Не смей рукавом вытираться, кому говорю. Порученный мне пацан покорно плелся рядом, изучая землю под ногами. А зря, вокруг было на что посмотреть. Еще тридцать лет назад средние учебные заведения представляли собою типовые объекты, доставшиеся стране по наследству от некогда великой империи. Небольшие трехэтажные здания, выстроенные в виде буквы «П», а иногда «Н», за долгие годы эксплуатации порядком обветшали. Правительство долго сопротивлялось новым проектам, пыталось сэкономить и провести очередную программу реновации, но в конечном итоге было вынуждено согласится с утверждением, что дети наше будущее. А в будущее как известно,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (185) »