пульсирующим давлением за плотно закрытыми глазами.

Постепенно она осознала все остальные боли. Затекшая шея. Онемение ног. Болят кости, как будто у нее жар.

Где я?

Она осторожно открыла глаза во второй раз, щурясь от слепящего искусственного света.

Ничто из того, что она видела, не имело для нее никакого смысла. Ничто не было знакомо. Она открыла глаза полностью и инстинктивно попыталась встать. Но не смогла: ее руки дернулись, и горячая боль пронеслась вверх по рукам и впилась в шею. Ее затылок даже не оторвался от сиденья.

Она впервые посмотрела на себя как следует, в считанные секунды осознав все детали своего плена. Ее запястья были прикованы к металлическим ручкам стула, а лодыжки - к металлическим ножкам. Когда она попыталась раскачать стул, он не сдвинулся с места. Вместо этого ее затылок ударился о твердую поверхность, а когда она повернула голову, чтобы посмотреть, то увидела, что спинка стула простирается выше ее головы.

Металлический стул, прикрученный к полу? Что это за хрень?

От этого осознания пот потек по ее глазам, заставив ее моргнуть. Этого не может быть. Это было из фильмов ужасов, такие вещи не случались с обычными людьми, как она. Это было невозможно.

Остальная часть ужасающей сцены медленно погружалась в ее мозг. Она находилась в комнате неопределенного размера, так как по углам она была погружена в тень. Над ней горел не обычный свет, а прожектор, закрепленный на высоком потолке. Он освещал поверхность большого полированного круглого стола, за которым она сидела, ослепляя ее.

И она была не одна. C ней за столом находилось еще пять человек, каждый из которых сидел на металлическом стуле, идентичном ее собственному, и каждый стул был равномерно расположен вокруг стола на расстоянии примерно одного метра друг от друга. У каждого из этих пятерых голова откинулась на шею, их лица были в тени от сильного верхнего света.

В отключке? Или мертвые?

Она начала дрожать, несмотря на тепло, которое отбрасывал прожектор над ее головой.

Это не прожектор. Это чертова декорация.

Ощущение нереальности нарастало, и она смахнула слезы. Она не хотела плакать, не сейчас. Кендра ломала голову, пытаясь вспомнить последнее, что она делала перед тем, как очнулась здесь, последнее, что она помнила.

Как будто это поможет.

Плотно зажмурив глаза, она подавила нарастающую панику.

Давай, думай...

Был субботний день, и у нее заканчивались продукты. Поскольку кормить нужно было только ее, а она все равно собиралась на ужин к подруге, то решила пройтись по магазинам, а не ехать в супермаркет. Она вспомнила, как шла по оживленной главной улице и остановилась, чтобы перейти дорогу. Перед ней остановилась машина, а потом...

И что потом?

В полузабытьи мелькнули хлопающие дверцы машины и парень, набросившийся на нее... а потом ничего.

- Эй! Кто-нибудь! - никто из людей не шелохнулся. – Вы живые?

Ее голос звучал тонко и гулко, еще больше укрепляя ее подозрение, что это была большая комната.

Тишина встретила ее, когда она прищурилась в темноту.

- Эй! - попробовала она снова, на этот раз громче.

Внутри нее вспыхнуло непреодолимое желание закричать, но она не поддалась ему.

- Кто-нибудь меня слышит? – громче крикнула она, ее голос надломился.

Она обращалась уже не к тенистым углам комнаты, а к своим собеседникам за столом. Ни один из них даже не дернулся. Она опустила голову и глубоко, содрогаясь, вдохнула, стараясь успокоить колотящееся сердце и взять мысли под контроль.

О, Боже, что со мной происходит? Где я?

Только тогда она заметила, что на ней не та одежда, в которой она вышла на улицу, которую помнила - свой любимый синий пуловер и черные джинсы.

Это не одно из моих платьев...

От осознания того, что кто-то раздел ее и переодел в это облегающее черное коктейльное платье, у нее свело живот и закружилась голова. Она в недоумении уставилась на себя. Над вырезом платья с низким разрезом торчал край черного бюстгальтера с оборками, который она не узнала; один из тех пуш-апов, которых она обычно избегала, потому что считала свою грудь и так слишком большой и придерживалась мнения, что такое белье "не подходит" для врача.

Ее взгляд опустился ниже, и она увидела, что ноги у нее голые.

Она застонала, жалкий звук бессильно повис в воздухе вокруг нее.

- Пожалуйста. Зачем вы это делаете?

Стиснув зубы, она сжала кулаки и со всей силы надавила на металлические наручники. То же самое она проделала с ногами, не обращая внимания на острую боль, расцветшую в запястьях и лодыжках.

- Блядство, - вздохнула она, обмякнув в кресле.

Она снова напряглась, когда до ее ушей донесся низкий жужжащий звук. Слева от нее произошло движение, и она повернула голову, вглядываясь в темноту. Из тени выехал мужчина в инвалидном кресле.

- Так-так, Кендра, я действительно не думал, что ты из тех женщин, которые ругаются при любых обстоятельствах.

Кендра с недоверием смотрела на мужчину. Чем ближе он приближался к ней, тем более знакомым он казался, хотя она никак не могла его вспомнить.

- Отпустите меня, - сказала она, когда он проехал рядом с ней, заглушив электромотор.

- Здравствуй, Кендра, ты хорошо выглядишь. Прошло столько времени.

Она повернулась на сиденье боком, как могла, и посмотрела на мужчину.

- Кто вы?

Хотя, как только слова вырвались из ее уст, она уже знала. По его лицу прошла тень.

Но тень чего, - задалась она вопросом. - Обиды? Злости? Мгновение прошло, и его маска безразличия снова была на месте.

- Ты действительно не помнишь меня?

Она помнила. Конечно, помнила. Ярко-рыжие волосы невозможно было перепутать. Они были все такими же непокорными и грубыми, но теперь у него была редеющая линия волос и лысина в придачу.

- Да, я тебя помню, - тихо сказала она.

Она забыла упомянуть, что не могла вспомнить его имя. Если только не считать "Рыжий Придурок" именем.

- Так кто я?

Его имя пришло ей на ум в мгновение ока.

- Джаспер...

Морковка.

Она прикусила губу, не веря, что чуть не сказала "Морковка".

Ее затошнило, и она облизала пересохшие губы. Женщина уставилась на худого, скрюченного человечка в инвалидном кресле, на большие, водянистые голубые глаза, еще больше увеличивающиеся за стеклами очков, и маленький курносый нос, который был совершенно не к лицу парню.

Ну же, Кендра, черт возьми, подумай.

Она знала, что должна ответить на его вопрос, знала, что это, возможно, самый важный вопрос, который ей когда-либо задавали в жизни.

Но какой, черт возьми, ответ?

- Да? Продолжай.

Он пришел к ней в порыве, который был почти физическим по своей интенсивности, выбивая из нее