дело времени. Всё, брат я убегаю.

  Брюнет встал со стула, обошёл стол, хлопнул легонько друга по плечу и ушёл ему за спину.

  - Лёх! - Позвал Саня.

  В тишине, приглушённо слышится звук складываемых камней, что по словам Лёхи, должны перекрыть доступ хищникам в убежище Сани.

  Саша обернулся. Чёрная стена и закрытая черная дверь.

  - Блин, телик бы хоть нагипнотизировал, место жутковатое, - начал озвучивать мысли Саша, чтоб подбодрить себя. И проголосил:

   -Эгей!

  От возгласа, эха не последовало.

  - Как в студии звукозаписи.

  Он повертел головой.

  - Хоть бы часы, какие...

  Саша чуть склонился над столом, потёр его ногтём.

  - Как настоящий, Лёх. Ну, ты даёшь, он даже прохладный.

  - Что ещё за Лёха, родной? - Раздался за спиной женский голос. И на плечо Саши мягко легла чья-то рука. От неожиданности Саня, аж вздрогнул.

  Из-за спины Саши вышла и обошла стол, как до этого Лёха, молодая симпатичная блондинка, около тридцати. Она уселась на стул, напротив Сани, при этом её смешные кудряшки пружинками заплясали, окаймляя миленькое личико.

  - Что за Лёха-то? - Повторила она.

  - Друг детства, гипнотизёр, - растерянно проговорил Саня.

  Блондиночка, пытаясь удержать ладошкой смешинку, прикрыла губки, но всё ж прыснула хихикнув.

  - Прости, родной, - Беря себя в руки, сказала блондинка. - Напряжение сказывается, нервы на пределе. Но, ты про друга гипнотизёра так неожиданно загнул.

  - В смысле, загнул? - Саше не понравилось, что блондиночка вносит непонятное в его крохотный мир размером с комнату. - Ты кто вообще, родная?

  - Са-а-аша, - горестно недоумевала блондинка. - Саша, дорогой мой, я Ира, жена твоя.

  Глаза блондинки мигом увлажнились, заблестели.

  - Сашка, родной, пора просыпаться, - пыталась она не заплакать. - Четыре недели ты в коме. Врачи сказали, что если ты сейчас не очнёшься, то умрёшь или впадёшь в вегетати...

  Блондинка запнулась, тряхнула головой, от чего её забавные кудряшки-пружинки вновь заплясали. Продолжила:

  - Короче, превратишься в овощ. Сашка, ты же сильный, ты не имеешь права.

  - Да погоди ты, - смутился Саня. Его холодное недоверие к ней растаяло мигом на слезинках, что держались изо всех силушек за её пушистые реснички. - У меня с памятью что-то. Точнее, я вообще ничего не помню.

  Он, виновато чуть заёрзал на стуле, сказал:

  - Извини.

  - Да что ты, дорогой, - вздохнула Ира. - Это ты извини, что я расклеиваюсь. Но, Сашка, я почти в отчаянье. Если ты сейчас не выйдешь из комы, то всё. Четыре недели! Тебе надо выходить. Ты не можешь оставить меня и Оленьку с Пашкой.

  Заметив его озадаченность, пояснила:

  - Дети твои, балбес. Оле пять лет, Пашке - семь. Вот, делай что хочешь, а выходи уже из этой комы. - При этих словах Ира развела широко руки и обвела взглядом черную комнату. - Пора возвращаться, паренёк.

  - Паренёк? - Несколько удивился Саша.

  - Да, это я тебя так шутливо иногда называю. Ну, после того случая в маршрутке, когда смешной дедок спросил тебя: "паренёк, ты выходишь?". Ты ему - "да". А он: "а девчушка твоя?". И ты ему ответил: "да, девчушка моя". Это было очень смешно. - Ира улыбнулась своим воспоминаниям. - Вот с тех пор мы друг друга и зовём иногда "паренёк" да "девчушка".

  - Да, забавно, даже мило, - улыбнулся и Саня.

  - Давай, паренёк, пошли отсюда, - Ира уже было собралась вставать, но муж сделал жест рукой, мол, погоди минутку.

  - Что со мной случилось? - Спросил Саша.

  - Это так нелепо, родной, так... - На пушистых ресничках Иры вновь задрожали слёзы. - С крыши сосулька упала. С пятиэтажки, не далеко от нашего дома. Именно сосулька, не льдина, чтоб прям глыбина, а сосулька. Но, долбанула так, что ты в сознание так и не приходил. Ты, наверное, и не понял чего произошло. Просто шёл домой и...

  Сколько я тебе говорила под крышами не ходить, вечно показывала, что за кошмар там над тротуаром нависает. Ай...

  Ирина махнула рукой, чуть отвернулась.

  - Хорошо, что живой остался. Приходи, давай в себя, я уж тебе устрою, когда оклемаешься.

  - Я сейчас значит, на самом деле в больнице? - Спросил Саша.

  - Да.

  - А ты сидишь рядом и разговариваешь со мною?

  - Нет, я сижу рядом и плачу. Потому как врачи мне только что сказали, что я тебе передала. Четыре недели прошло. Дальше больной либо умирает, либо превращается в овощ. За ничтожным исключением, о котором и думать не стоит.

  Ира умолкла, а Саше показалось, что за спиной, из-за чёрной двери в чёрной стене, еле слышный, тихонько доносится женский плачь. Или, скорее даже всхлипы.

  - А как же я тебя сейчас вижу и слышу? Ты же не гипнотезёр, как Лёха.

  - Да выбрось ты этого Лёху из головы! Нет ни какого Лёхи гипнотизёра. Ты вот сам послушай, как это звучит: мой друг детства Лёха - гипнотизёр. - Ирка опять чуть прыснула от смеха, сквозь слезинки, при упоминании о нелепой фантазии мужа. Затем спокойно продолжила:

  - Тебе надо выходить отсюда. Понимаешь, время вышло. Какие бы силы тебя тут не держали, надо преодолеть их. Пора. Край как пора. Пойдём со мною, родной.

  Ира встала со стула.

  Саша вновь услышал за спиной приглушённые горестны всхлипы. Жены.

  - А как же я с тобою разговариваю, - Саша кивнул головою назад. - Если ты там плачешь?

  Стоящая напротив стола Ира обвела руками себя:

  - Это модель твоей жены, которая всегда живёт в твоей голове. С нею ты разговариваешь в своих мыслях. Я имею ввиду, и в