объяснениями.

– Надеюсь,– хихикнул капитан, – а кто тогда назначен на пост козла?

Я промолчала. Ну не рассказывать же капитану про свои неудачи на любовном фронте. Нянька он мне, что ли? Он просто очень хороший, и добрый, и порядочный, и… Алекс, зараза неблагодарная…

– Ну, Катерина… – протянул капитан.

И я поняла, что реву прямо в белоснежную футболку начальства, пачкая стопроцентный коттон своей угольно-чёрной тушью. Ещё и носом шмыгаю, как занесённый в Красную Книгу слон. Или тапир. А Зверинцев молчал и гладил по волосам, укачивал. И так хорошо стало, что я даже не заметила, как неоновый свет за окном стал расплываться.

А потом сонное сознание стало выдавать мне картинки одна другой краше. Алекс обнимает меня и гладит по волосам. Качает в сильных объятиях. Такой заботливый и нежный. И такое нежное-нежное «Катенька, пора просыпаться…», что я не удержалась и потянулась поцеловать его в благодарность.

Поцелуй вышел очень реалистичным, но при этом абсолютно сказочным. Непередаваемо нежным и трепетным так, как у нас с Алексом никогда не было. Просто потому, что было иначе. Была страсть, спешка, надрыв. А вот такого тягучего, будоражащего тело и душу ощущения окрылённости не было.

Ещё никогда я не приходила в сознание так резко. И так позорно тоже. Эвтаназию мне! Срочно! Я беззастенчиво целовала своего капитана. Нет. Не так. Мы целовались. От всей души, нарушая правила этики профессиональной и общественной. Я ерошила начальству волосы на затылке, Зверинцев мягко прижимал меня к себе. Ещё была слабая надежда, что всё это тоже сон, но пиликанье флаера и сообщение, что место прибытия достигнуто, напрочь размазали и надежду, и меня.

Этот пронзительный механический голос разбил в осколки флёр уединения во флаере, выцвели неоновые блики. Мы шарахнулись в стороны, как двое подростков, застуканных дворником во дворе школы.

– Я случайно, – пискнула я, отползая от начальства.

– Я понял, – странным, севшим голосом произнёс капитан.

Ретировалась я молниеносно, прощалась с командиром уже на улице и со всех ног мчалась домой, проклиная и себя, и свою расхлябанность, и Алекса за то, что продолжал мне сниться. Про капитана я вообще старалась не думать.

***

– Деня, ларёк с губозакаточными машинками чуть дальше по улице, – ехидно заявил Серж.

Капитан Зверинцев явился к другу с самого утра. Со злым умыслом. И не прогадал. Серж был зол, разбит и очень страдал от выпитого накануне. Капитан Зверинцев был опытным спецназовцем и знал, что брать «объект» нужно в тот момент, когда он морально и физически ослаблен. А ничто так не ослабляет человека, как похмелье и недосып.

– Они всем жизнь спасли, – спокойно заявил Денис и откинулся на спинку кресла.

– И что?

– И всё, – развёл руками Зверинцев, – это окончательный и достаточный аргумент.

Опять в кабинете повисла тишина. Серж скрипел зубами. Дэн качал ногой. За окном орали птицы и ярко светило солнце.

– Ну, тебе я ещё путёвку выбью, – протянул Серж, – но всем… Не наглей.

– Всем, – всё так же не распыляясь заявил Денис, – пока твоё ведомство фигней страдало, команда экопатруля, двое из которых хрупкие женщины, обезвредила опасную банду.

После этих слов на лице Сергей Кожевникова расцвела до отвращения понимающая улыбка. Эту улыбку Денис знал и морально готовился к тому, что сейчас ему скажут гадость.

– Так вот в чём дело…– протянул Серж, – а я всё думаю, чего ты такой героический с самого утра.

– Не понимаю, о чём ты, – угрюмо буркнул капитан.

– А я понимаю, – нараспев произнёс Сергей, – Ещё пару месяцев назад ты и слышать не хотел про экопатруль. А женщин именовал кратко и емко «бабы». И тут на тебе… Это та тёмненькая, с косичками?

Дэн сжал зубы и промолчал. Да, когда он шагал сюда, с целью получить награду для команды, он подумал о Катерине. Неожиданно подумал. И не о такой, какой видел каждый день, а о той хрупкой девушке, которую вёз в своём флаере.

– У тебя бред, – сохраняя хладнокровие, обронил капитан, – пить нужно меньше.

Серж от души рассмеялся, но блеск в его синих глазах выдавал желание поиздеваться над старым другом. После часа препираний, споров и взаимных подколок Денис вышел из офиса военного флота с распоряжением о награждении и стопкой путевочных жетонов. Извещение капитан переслал на почту патрульного катера перед самым отправлением, чтобы новость застала весь экипаж сразу. О своём участии в добыче наград капитан решил скромно промолчать. И почему-то опять вспомнил Катерину Филиппенко. Совершенно некстати.

***

– Алекс твой – засранец, – припечатала ответом Лиза, выслушав мой рассказ.

Мы сидели в моей подсобке и сплетничали. Лиза попутно наводила «марафет», я меняла микросхему у Зинки. Да, был у нас девичник… Своеобразный. Я рассказала подруге всё, кроме поцелуя со Зверинцевым. Это был мой личный позор, и делиться им я ни с кем не хотела.

– Лиза!

– Что! – огрызнулась подруга. – Он тебя должен был в такси усадить и через час уже названивать и узнавать, как доехала! А Он!

– Его по срочному делу вызвали… на базу…– без энтузиазма промямлила я.

– Катерина! Сейчас четырнадцать ноль-ноль, тебя уже могли выкрасть, расчленить и продать красиво упакованной на чёрном рынке органов.

Я всё прекрасно понимала. Лизка говорила то, что я не хотела осознавать и от чего мне было невыносимо горько. Да, Алекс вёл себя как скотина. Вчерашний вечер открыл мне глаза на многое и был своеобразной проверкой наших отношений. Я была влюблённой идиоткой. Верила. Потом старалась не замечать свинства… Потом втянулась.

– Хорошо хоть, Зверинцев вовремя подоспел, – продолжала Лиза.

При упоминании начальства у меня задрожали руки, и я принялась вкручивать болты в Зинку с утроенной скоростью. Она у нас робот, в неё можно и болты, и гайки, и вилку с ножом, если допечёт окончательно.

– Да. Очень хорошо, – сдержанно шепнула я, не поднимая головы.

Лиза моего волнения не заметила и продолжала лезть с расспросами. Хоть бы не выдать ей своё внутреннее смятение. А то заковыряет своими вопросами.

– И как наш кэп смотрелся в клубе?

– Шикарно, – слишком эмоционально фыркнула я. – Слегка датый, но такой же весь железобетонный.

– М-м-м, представляю это тело, да в джинсах и футболке!

– Лизавета, а вас не заносит? – чего я так злюсь?

– Неа, – отмахнулась подруга, – моя эротическая фантазия абсолютно не мешает мне в профессиональной деятельности. А для разминки у меня и Филька есть.

– Так ты ж его динамишь…

– Разминаюсь, – развела руками подруга, – а то буду, как ты, лужицей растекаться при первом попавшемся красавчике.

В коридоре