изменится коренным образом, холодная война закончится, американцы станут друзьями и партнёрами, а у нас будет капитализм. Правда, для этого надо ещё как следует поработать. Пообещал, что будет двигать меня по карьерной лестнице и прикрывать во всех возможных ситуациях.

– Как вы думаете, откуда он мог узнать, что вы работаете на ЦРУ? – в голосе следователя явно слышались нотки сарказма.

– Уверен, Андропову меня слили в Лэнгли. Как резервный вариант для связи и человека, с которым можно работать для реализации озвученных им планов.

– Вы сказали, что являлись дополнительным каналом для связи. Кто был основным, знаете?

– Генерал-лейтенант Евгений Петрович Питовранов. Сейчас он заместитель председателя Торгово-промышленной палаты. У Питовранова постоянные контакты с представителями западного бизнеса, в том числе и американского. Он может с ними встречаться практически легально, под прикрытием своей работы.

Евгений Петрович располагает собственными людьми и ресурсами для проведения любой работы: разведки, диверсий, ликвидаций, расследований. У него имеется собственная структура под крылом КГБ. «Фирма» называется. Она работает лично на Юрия Владимировича Андропова. Люди Питовранова в большинстве своем отставники спецслужб, на многих имеется убойный компромат. Выполняют самые деликатные поручения и задания, которые Андропов по ряду причин не может поручить своим подчиненным из Комитета.

– Вы общались не только с Юрием Владимировичем? Знаете и других лиц, задействованных в будущем перевороте?

– Знаю, конечно. Долго перечислять. Из окружения Андропова лично общался с Питоврановым, Евгением Максимовичем Примаковым – директором института Востоковедения. Был в хороших отношениях с Филиппом Денисовичем Бобковым, начальником Пятого Управления КГБ. Помогал ему организовать подбор кадров для командировок в МИПСА и создания ВНИИСИ.

– МИПСА – это Международный Институт Системного Анализа в Вене? А ВНИИСИ – советский аналог в Москве?

– Да, всё верно.

– Зачем это делалось?

– Там готовились экономисты для работы в нашей стране, когда строй сменится на капиталистический. Подбор был сильно усложнен, они должны были быть внутренними диссидентами, готовыми принять западные ценности и внедрять капитализм у нас, но при этом очень осторожными, чтобы говорить об этом вслух. Кандидатуры определялись по различным тестам и определенным признакам, если хотите, могу перечислить.

– Это потом. Можете рассказать, как возникла идея смены общественного строя?

– Здесь все просто. Андропов – выходец из богатой еврейской семьи. Его отец был успешным предпринимателем, ювелиром. Официальная биография Юрия Владимировича целиком вымышленная. Мать ненавидела Советы, считала себя «белой костью» и передала это чувство сыну. Юрий Владимирович был вынужден жить и делать карьеру в Союзе, но при этом ненавидел коммунистов, считал себя обделенным. Ненавидел не только потому, что его папаша был ювелиром. Он рассказывал, что при Сталине жил в постоянном напряжении, ждал, что о его тщательно скрываемом прошлом узнают, и боялся ареста. А в семидесятых нашел себе единомышленника в лице председателя Совета Министров. Андрей Николаевич, его зять Гвишиани, Евгений Примаков, женатый на сводной сестре Джермена, Борис Арбатов были под впечатлением Дартмутских встреч. Они ездили в западные страны, видели, как живут буржуа, и хотели обладать такими возможностями. Окружение Косыгина бесило, что они занимают высокие государственные должности, обладают властью в одной из двух самых сильных держав мира, но ничего не имеют. И в старости их ждет только не очень большая пенсия. А западные политики и функционеры – обеспеченные люди, с миллионами долларов на счетах.

– Откуда вы все это знаете?

– Андропов и остальные считали меня полностью своим, и при мне не особо стеснялись высказывать свои мысли. К Юрию Владимировичу я был особенно близок. Можно сказать, являлся доверенным лицом.

– Косыгин тоже хотел жить как капиталист?

– Нет. С ним немного другая история. Он искренне считал, что плановая экономика в том виде, котором она есть, себя исчерпала. И находился под сильным впечатлением общения с Дэвидом Рокфеллером. Зачем производить свою продукцию, которая будет уступать западной, если можно стать капиталистической страной, продавать сырье, и нормально жить. Во всяком случае, я такое слышал.

– Расскажите, что вы собирались делать, когда придёте к власти? Существовал ли какой-то поэтапный план?

– Конечно. Сначала Юрий Владимирович собирался потратить пару лет на подготовку. Затянуть гайки, то есть максимально настроить людей против КПСС. Объявить борьбу с коррупцией, напугать торгашей и спекулянтов, усилить «трудовую дисциплину» облавами в рабочие часы. Выпустить дешевую водку, чтобы население начало потихоньку спиваться. Затем, постепенно менять экономические отношения. Запустить хозрасчёт и рыночные механизмы работы на государственных предприятиях. Косыгин это уже пытался сделать, но неудачно. Реформы заставили свернуть. Невозможно встраивать капиталистические детали в механизм плановой экономики. Так это не работает, или работает в краткосрочной перспективе.

Помните, как в «Интернационале» пелось «весь мир насилья мы разрушим. До основанья. А затем, мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Так и тут, чтобы построить новую систему экономики – капиталистическую, старую социалистическую, нужно было разрушить. До основания.

И одновременно, под лозунгами «гласности», начать мощную компанию против КПСС. Сначала понемногу поднять вой о сталинских репрессиях и преступлениях коммунистов, благо дорожка уже протоптана Хрущевым, затем оседлать тему привилегий партийных работников, мол, они в спецраспределителях дефицитные продукты и товары получают, и на роскошных дачах отдыхают, а простой народ вынужден на одну зарплату жить. Затем грамотно нагнетать и разгонять волну истерии, добавляя всё новые раздутые явные и выдуманные преступления коммунистов.

Суслов побледнел и схватился рукой за сердце.

– Вам плохо, Михаил Андреевич? Может валидолу поискать? – участливо осведомился хозяин дачи, сидящий рядом.

– Нормально, – главный идеолог глубоко выдохнул и выпрямился. – Ничего не надо, полегчало уже.

Тем временем допрос на экране телевизора продолжался:

– Для этого, – вещал Калугин, – Андропов во время подготовительного периода рассадит своих людей в Государственный комитет по радио- и телевещанию, в «Правду», «Комсомолку» и другие советские газеты.

– Думаете, что всё