class="book">Освоив свои суровые условия, большинство АЭнн проводили большую часть своего бодрствования, живя и работая в огромном взаимосвязанном лабиринте, которым была Великая Нора Кррассина. Те, кто выходил на улицу пешком, делали это по внешним пешеходным дорожкам, которые, по традиции, пересекали город чередой широких концентрических S-образных изгибов.

Именно по одной из таких плавно изгибающихся авеню вскоре обнаружил себя Флинкс. Он держался крайне правого или левого края, избегая центрального пути, предназначенного для тех горожан, которые хотели участвовать в церемониальной агрессии; будь то в целях социального взаимодействия, стремления к восходящей мобильности, которое мотивировало всех AAnn, или в качестве подготовки к более глубоким и более личным взаимоотношениям, которые простирались, но не обязательно включали продолжение рода.

Иногда шло несколько боев одновременно. Для них не было ничего необычного в том, что в них участвовали представители обоих полов. Лишь изредка они привлекали внимание озабоченных прохожих, которые шли по дорожкам согласия, обрамлявшим оспариваемый средний проход. Большинство этих конфронтационных столкновений были строго ритуализированы, хотя реальный физический контакт был достаточно обычным явлением. Идя по центральной дорожке и глядя в будущее, что бы ни случилось,

будь то враждебный, сексуальный или социальный, комбатанты приобрели статус. Такой статус был зафиксирован и кумулятивен. Это был один из общеизвестных способов, с помощью которых индивидуальная Энн могла подняться в социальном порядке, не родившись в аристократической семье. Стремясь еще глубже слиться с обществом AAnn, Флинкс часто с большим интересом изучал такие конфронтации. Хорошо, что он это сделал.

Потому что на его одиннадцатый день на Бласусарре хвост небрежно спешащего рабочего, резко дернувшийся в сторону, случайно толкнул Флинкса с левой дорожки прямо на всегда спорный, всегда сложный Срединный путь.

В отличие от широких и извилистых пешеходных авеню, окаймлявших его слева и справа, центральное ядро не было вымощено, если не считать мостовой искусно стилизованный и стерилизованный песок, который был привезен, чтобы заполнить слегка извилистую, слегка вдавленную четырехметровую полосу. дорожка. Когтистые, обутые в сандалии «ноги» Флинкса слегка скользили по мягкому песку, пока он пытался встать на ноги. В процессе они размазывали замысловатые завитки, рябь и другие воображаемые узоры, как традиционные, так и современные, которые автоматические, предварительно запрограммированные машины для выравнивания песка вырезали заново каждое утро для удовольствия и назидания проходящих нью. Восстановив равновесие, когда выпрямился, он приготовился шагнуть обратно в правый вестибюль.

Только чтобы обнаружить, что его путь заблокирован.

Легко одетый претендент с переливающейся чешуей был мужчиной, и его поза была беззастенчиво воинственной. Как и любой другой нье, которого можно было встретить на Срединном Пути, он искал неприятностей. Если бы не он, он шел бы спокойной левой или правой дорожкой, а не по засыпанному песком центру. Флинкс сразу напрягся. По крайней мере, его антагонистом не была возбужденная женщина, ищущая партнера. Гениальный симулянт, который носил Флинкс, мог воспроизвести многие аспекты физического поведения AAnn, но половой акт с рептилоидами не был одним из них.

Тогда это должно было быть прямое физическое столкновение. С какой целью и в какой степени ему еще предстояло выяснить. В костюме он чувствовал, как кольца Пипа сжимаются вокруг его плеча, когда она почувствовала и отреагировала на повышенное беспокойство своего хозяина. Контролируя свои эмоции, он сделал все возможное, чтобы успокоить ее. Необходимость удерживать ее, пока он был вовлечен в бой, была осложнением, с которым он научился справляться в детстве. Насколько трудно будет в этом особенно опасном случае, во многом зависело от намерений его противника. Без риска для статуса Флинкс был вполне доволен тем, что позволил своему противнику победить. Единственное, чего он не мог допустить, так это повреждения скрывающего симокостюма и последующего раскрытия его истинной личности. При удаче и осторожности до этого бы не дошло.

— Отродье зитанцев, — прошипел ему большой самец. Оскорбление сопровождалось жестом презрения третьей степени. Ничего серьезного, решил Флинкс, анализируя оскорбление. Однако расслабляться было рано. Он должен был реагировать адекватно и правдоподобно, следя за тем, чтобы противостояние не обострялось. Он исследовал свой обширный словарный запас ругательств Аэнн, ища правильный баланс между неповиновением и почтением.

— Прокисший в яйце ссс-с-с-с-с, — возразил он, выставив вперед и опустив правую руку, одетую в костюм, широким движением, свидетельствующим о неуважении второй степени. Это был достаточно решительный ответ, но не настолько сильный, чтобы побуждать к извлечению личного оружия. Размахивая рукой, он был осторожен, чтобы не активировать датчики, которые вытягивали искусственные когти его симкостюма на полную катушку.

Презрительно шипя, в возбуждении мотая хвостом из стороны в сторону, АЭнн двинулась вправо. Попытка отстать от Флинкса была вопиющей, преднамеренной и без всякой хитрости. Его противник хотел победить в противостоянии, понял Флинкс, но не обязательно загоняя своего соотечественника в песок. Не то чтобы АЭнн колебался сделать это, если сочтет это необходимым.

При контакте с соответствующим элементом управления управляемый сервоприводом фальшивый хвост Флинкса начал работать метрономом аналогичным образом, имитируя возвратно-поступательные движения своего противника. Это было все, что мог сделать искусственный придаток. Если дело дошло до настоящего боя, синтетические мускулы, приводившие в действие фальшивое удлинение, были недостаточно сильны, чтобы нанести противнику серьезный удар. Хвост его антагониста, как знал Флинкс, был значительно более гибким и полезным.

Раздвинув челюсти, АЭнн сверкнул острыми зубами. Флинкс ответил тем же, но не мог открыть рот так широко, чтобы не обнажилась его неестественная природа. Кроме того, ограниченное воздействие представляло собой своего рода ритуальную уступку. Его противник тут же набросился на него.

«Вашему укусу не хватает духа. С таким-с-маленьким укусом можно было бы--голодать. Было бы милостью убить тебя, прежде чем ты умрешь от