Хуан Руис
Архипресвитер из Иты
Книга благой любви
Издание подготовили
М. А. ДОНСКОЙ, З. И. ПЛАВСКИН
КНИГА БЛАГОЙ ЛЮБВИ
1
IHESUS NAZARENUS REX JUDEORUM[1]
Молитва, с коей архипресвитер обратился ко Господу, приступая к сочинению этой книги
1 Господь Вседержитель, ты, чья несказанная сила
евреев от уз фараоновых освободила,[2]
во рву вавилонском спасла от зверей Даниила,[3]
спаси и меня из темницы, что так мне постыла.
2 Господь, ты к Есфири был так милосерд,[4] что царица
смогла перед грозным царем за народ свой вступиться;
так пусть на меня милосердье твое обратится:
пусть выпустит узника гнусная эта темница.
3 Господь, кем из львиного рва был исхищен пророк,
кто мощи Сантьяго от нехристей встарь уберег,[5]
святую Марину из чрева дракона извлек,[6]
молю, чтоб узилище мне ты покинуть помог.
4 Господь, свою милость Сусанне пожаловал ты,[7] —
и смылось с безвинной супруги пятно клеветы;
так я вызволения жду от твоей доброты —
на волю я рвусь из тюремной своей тесноты.
5 О Боже, подобно тому, как явил ты в дни оны
спасенье из чрева китова пророка Ионы[8]
и праведник вышел живым из пучины соленой, —
спаси и меня, одолеть помоги мне препоны.
6 Господь, ты трем отрокам не дал погибнуть в огне[9] —
но вышли из пещи и живы, и здравы вполне,
святому Петру ты дозволил ступать по волне,[10] —
подобную помощь пошли, Вседержитель, и мне.
7 Сказал ты апостолам, труд завещая великий —
нести светоч веры во все племена и языки, —
что не воспрепятствуют им ни цари, ни владыки;
так помощь подай от неправды и мне, горемыке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .[11]
8 Пророчество было, что явится Еммануил,[12]
Сын Божий, Израилю посланный Господом сил,
и вот пред тобою архангел предстал Гавриил
и весть о Спасителе в сердце твоем утвердил.
9 Тебя, Богоматерь, молю я с усердьем и пылом,
заступницей стань пред Спасителем Еммануилом:
пусть мерит мои прегрешенья он добрым мерилом,
пусть благословит, чтоб мне труд оказался по силам.
10 О Дева, чьей ласкою души людские согреты,
помилуй, — я грешник, но все ж не преступник отпетый;
останутся пусть посрамленными злые наветы;
защитница грешных, поможешь, я верую, мне ты.
Intellectum tibi dabo, et instruam te in via hac qua gradieris: firmabo super te oculos meos.
[13] Пророк Давид, по внушению Духа святого, говорит каждому из нас в псалме тридцать первом слова, начертанные выше. В оном стихе я усматриваю три вещи, о коих иные ученые философы отзываются, что они присущи душе человеческой и единственно ей; они суть: разумение, воля и память. Каковые, говорю, если они не ущербны, доставляют утешение душе и удлиняют жизнь телу, служа на пользу человеку и во славу ему. Ибо истинное разумение позволяет человеку понять, что есть добро, и отличить его от зла. И потому одно из молений к Господу пророка Давида, желавшего постичь его Закон, было: Da mihi intellectum e cetera.
[14] Ибо человек, разумеющий, что есть добро, обретает страх господень, а с него начинается всякое знание, о чем оный пророк говорит: Initium sapientiae, timor Domini.
[15] Из чего следует, что истинное разумение присуще тем, кто живет в страхе господнем. И тут я следую рассуждению оного Давида, гласящему далее: Intellectus bonus omnibus facientibus eum e cetera.
[16] То же говорит и Соломон в Книге премудрости: Qui timet Dominum, faciet bona.
[17] И это понятно с первых слов того стиха, с коего я начал: Intellectum tibi dabo. И поелику человек осведомлен и научен, что душа спасется чистотою телесной, то его помыслами, чувствами и желаниями владеет благая любовь к Богу и он подчиняется ее повелениям. О сем вышереченный пророк говорит: Et meditabor in mandatis tuis quae dilexi.
[18] И, сверх того, душа отвергает безрассудную мирскую любовь и питает к ней отвращение. О чем псалмопевец говорит: Qui diligitis Dominum, odite malum etc.
[19] А теперь обратимся к следующим словам начального стиха: Et instruam te. И поскольку душа, побуждаемая благим разумением, благою волею и благой памятью, избирает и почитает благую любовь, каковая есть любовь к Богу, она помещает ее в памяти, дабы руководиться ею и направлять тело к благим деяниям, коими человек спасется. О сем сказал святой апостол Иоанн в Апокалипсисе: Beati mortui qui in Domino moriuntur, opera ehim illorum secunturillos.
[20] И к тому еще сказал псалмопевец: Tu reddes unicuique justa opera sua.
[21] Тем же заключается и третья часть начального стиха, где сказано: In via hac qua gradieris, firmabo super te oculos meos. И, стало быть, несомненно, что дела навсегда запечатлеваются в благой памяти, ежели с благим разумением и благою волей душа избирает любовь к Богу, чтобы тем спастись. Потому как Бог зрит очами своими над человеком, который, творя добро, идет по пути спасения. И таков — заключаю — смысл стиха, с коего я начал. А ежели является порою греховный помысел или греховное деяние, то сие заблуждение не порождается благим разумением, ни сей помысел не порождается благой волей, ни от благого деяния происходит сие действие; а происходит таковое от слабости человеческой природы, свойственной смертному, который не может избежать греха. Как говорит Катон:
[22] Nemo sine crimine vivit.
[23] И как о том же сказал Иов: Quis potest facere mundum de inmundo conceptum semine?
[24] Quasi dicat:
[25] один только Бог. А сверх того происходит сие от недостатка благого разумения, понеже поддается человек мыслям о греховной тщете. Об этих помыслах говорит псалмопевец: Cogitationes hominum vanae sunt.
[26] А также и в другом месте остерегает: Nolite fieri sicut equus et mulus, in quibus non est intellectus.
[27] И еще скажу, что причина этому скудость памяти, которая не воспитана в благом разумении, а потому неспособна ни любить добро, ни руководиться им в действиях. А также причина сему в том, что природа человеческая более склонна и направлена к дурному, чем к доброму: так говорится в Декрете.
[28] И это лишь некоторые из доводов, ибо существуют многие книги, толкующие о законе и праве, о нравах и обычаях и о других материях. К тому же остались картины, изваяния и письменные свидетельства, назначение коих прежде всего в том, чтобы возместить недостатки памяти человеческой: так говорится в Декрете. Ибо держать все в памяти и не отдать чего-то забвению есть свойство, скорее, сущности божественной, нежели человеческой: так говорится в Декрете. И потому сие более
