только к добрым собакам. Часто совершив какое-то действо общения, контакт с незнакомцем, вопрос, говорящий дед вдруг уходит в сторону многоэтажек. Продолжая говорить на ходу свою мантру, он теряет к вам интерес и кажется уходит домой, хотя до встречи с вами часами сидел на скамье. Дождался.
Главным из всех дедов, но не говорящим, является Профессор П. До сих пор живой, в неизменном чёрном костюме, перекошенный остеопоретическими переломами он стал позволять себе присесть на скамейку только в последний год. Выходит он очень рано, если встретили после девяти утра, знайте, это его второй выход. Маршрут неизменен, можно проследить все шаги вплоть до дома вдоль улиц Черняховского и Кирова. Профессор П. избегает вербального контакта и всех видов лесных людей. Его миссия выше. Он был здесь задолго до большинства из нас. Его невесомая фигура с белой тонкой кожей пугает. До этого лета я не видел его сидящим никогда. Вещи были ему велики и неновы. Лицо бледное с заострёнными чертами навело ассоциацию с мумией. Тёмная одежда контрастировала с белой кожей лица. Взгляд куда-то в никуда. В 1996 году он преподавал мне теоретическую дисциплину и читал лекции по кроветворению и разным аспектам цитологии. Тогда уже говорили, что он уже не ведёт студенческие группы, семинары, потому что ему тяжело, старый, только лекции. Профессор П. хорошо делал свою работу и отличался интеллигентным юмором. При том шутил он с таким тоном, что все успевали записать информацию в тетрадь прежде чем понимали, что эта часть лекции была анекдотом. Например, его историю о том, что слоны ради эффективного сперматогенеза поднимаются на Килиманджаро и садятся там в снег мошонкой я реально записал как пример необходимый для подготовки к зачёту. Лектор был столь убедителен и аргументировал так ясно, что у меня ничего не дрогнуло и я принял эту и другие байки за чистую монету. Представляю ситуацию, когда кто-то из студентов пересказывал сие на семинаре преподавателю. Запомнились мне и истории о студенчестве профессора П. Как они на руках ходили из общаги на занятия, а по вечерам пили носом холодную воду для закаливания. Отчего-то и тогда, и теперь я верю этим историям. Профессор П. не уходил из моей памяти в том числе и потому, что даже закончив ВУЗ в 2001 я продолжал встречать его на улицах Смоленска в районе улиц Кирова и Черняховского. Тот всегда ходил пешком, скорым шагом. Днём я часто встречал его бледную фигуру и в 2010-х, отмечая про себя уменьшение его роста, пустой взгляд, но бодрый темп и какую-то неземную собранность, целесообразность в его прогулке. Сегодня 2022. Профессор П. всё так же гуляет по свежему воздуху. Движение – жизнь. Прожить жизнь и не стать толстым, глупым и ненужным. Ходить гулять самостоятельно, имея какую-то свою линию, что-то собственное и крайне необходимое чтобы в 7 утра нарезать круги по лесопарку. Яжматерей в смоленском парке утром нет. Идущих с работы/на работу почти нет, если не считать мужика в синем костюме. Он проходит наискосок парк в сторону дома-интерната «Вишенки», где вероятно работает. Подобно дачнику он быстро идёт своим единственным маршрутом, подобно странному мужику он иногда меняет синий костюм а-ля учитель географии на штаны от другого костюма и белую рубашку. Вероятно, обстоятельства вынуждают его проходить через лес и он, как я, ведёт свою классификацию встреченных чудаков. Идущие с работы – это очень важный вид для лесных людей Москвы. В Смоленске ввиду близости объектов и дефицита ночной работы встречается редко. Велосипедисты, во всех их инкарнациях – спортсмены, пьющие пиво на ходу, тяжёлые дачники, девушки с телефонами в Реадовке появляются после десяти утра с открытием расположенных вокруг прокатов. В отличие от Москвы я встречаю их на прогулке с псом редко. Мы можем взаимно мешать друг другу. В Смоленске это не такая проблема, местные велолюбители долго спят. Пьющие пиво прямо за рулём велосипеда – тип, который я видел исключительно в Реадовке, возможно это ранее неописанный никем вид. Зато здесь нет знаменитых московских курящих велосипедистов. Они бывают курящими на марше, то есть используют свои айкосы прямо за рулём, а бывают останавливающиеся. Проехав героический километр, а то и два, московский велоайкос долго вдыхает нагретый табак из чудо-девайса. Успевает позвонить паре друзей и рассказать им, что он на велопрогулке и очень занят. Велосипедист может стоять так долго, что люди подходят и спрашивают не сломался ли велосипед, нужна ли помощь. Курящий морщит в ответ лицо, садится и уезжает в новый километр. Если идти бодро или стремиться за Псом, такого гонщика можно нечаянно обогнать пешком. Но это никого не беспокоит. Ехать быстрее, так можно и айкос выронить. Кто я в этой плеяде замечательных лесовичков? Был бегуном. В этом сезоне мой бег случался очень редко и ни о каких 10 км, привычных совсем недавно, речь не идёт. Виной тому варикозные вены и необходимость гулять с собакой в формате не позволяющим бегать долго. Сейчас с Псом, пожалуй, я адекватный собачник. Но отберите у меня Пса и кто я в Реадовке? Как бы не стал я странным мужиком с радио. Я уже ловил себя идущим с телефоном и слушающим подкаст. В будущем я бы мог перейти в ходунов с палками, мужской вариант одиночки, а потом и в деда-говоруна. Я уже год как не смеюсь над людьми занимающимися скандинавской ходьбой. Вряд ли мне повезёт прожить так много чтобы занять место Профессора П. Это был бы финал карьеры лесного человека в Реадовке.
Ярким битым пикселем в местном лесу сияет последний цветущий цветок этой осени. В высокой траве Реадовки краснеют сотнями какие-то высокие львиный зев-подобные травы. Для чего они цветут так поздно? Завтра может пойти снег. Думаю, для того чтобы я созерцал их и подумал о круговороте жизни. Смена сезонов, это то путешествие, что не сможет отнять у нас ни власть, ни ковид, всё по Бродскому. Мухоморы в Смоленске тоже знатные, продолжаю изливать свой грибной чат на друзей. Отличные шляпки сегодня пополнили коллекцию. Папка с грибными фото взяла высоту в 100 штук. Не пишу никому, что вернулся в город, это ненадолго, а с их мобильностью, вернее иммобильностью, я только снова расстроюсь, что встретиться не удалось. Друзей на кофе выманивать можно неделями, хотя им не надо для этого приезжать за 400 км. Реадовка и вся Черняховка нарядились рябиновыми ягодами и все деревья стали вдруг клёнами. Один жёлтый так доминирует над целой аллеей облетевших каких-то других, что кажется величиной с десятиэтажку. Прочие деревья как будто увяли под его тенью и нет у них шанса снова увидеть солнце.
ЛитВек: бестселлеры месяца
