Обещала быть.

– Что значит обещала? – приближаюсь, нависая над парнем, готовый оторваться на нем.

– Я пришла… – тихий голосок раздается позади меня.

Резво обернувшись, я вижу эту девчонку с пакетом в руках. Теперь на ней мешковатые джинсы и обычная футболка под расстегнутым полупальто. Волосы собраны в жесткий высокий пучок, глаза накрашены ярко, на щеках блестки… В общем, подготовилась девочка!

– Отлично! Отвечаешь за нее! – бросаю Федору и быстро удаляюсь, окучивать законников.

Она такая… глупая, что пришла сюда! Невысокая, ладненькая, свеженькая! Выйдет полураздетой, и многие мужики будут капать слюной на ее красивое тело!

– Ведущая в пятерке, новенькая, невысокая такая… Смотри, чтобы не трогали ее сегодня! – бросаю охраннику в зале. Он одет в обычную клетчатую рубаху и джинсы, но всегда сидит сбоку от бара и всю ночь лопает только сок.

У входной двери тоже два человека, которых я оглядываю с ног до головы. Даа-с, Михалыч отобрал сюда точно переростков.

– Сценовые девки. Ведущая новенькая, присмотрите, чтоб не лапали ее. – предупреждаю их тоже.

На входе показываются Оксана и Мила. Улыбаясь широко, как и положено низкопробным эскортницам. Они оказались тут после неудачной «карьеры» именно там.

– Добрый вечер, Ивар Стефанович! – проплывают мимо, стреляя глазками мне и амбалам.

– Остальное – по ситуации. И в випе сегодня законники. Глаз не спускать! – бросаю и направляюсь именно туда.

Спустя час безудержной пьянки, обжорства и всего того беспредела, который присущ дорвавшимся до бардака блюстителям закона, сцена оживает. Забитый танцпол гулкой толпой разворачивается к шарящим по ней прожекторам, и выходят танцовщины. Последние изменения в программе я не видел, но уж для того я плачу Федору, чтобы удивляться только приятно!

Четыре девицы выскочили в бельевых купальниках, едва прикрывающих гениталии и первичные половые признаки, а вот куколка оказывается в коротких обтягивающих шортиках и топике, под которым плотный спортивный лиф. Она выделывает кульбиты идеально гибким торсом, но грудь практически не подпрыгивает благодаря отнюдь не эротичному белью.

– Контепорари, элементы локинга и, конечно же, тверкинг… – слышу в жабре комментарий Федора. Я сижу в випке с пьянецкими Карякиным и Островным, которые тискают девиц, но сам не свожу глаз со сцены.

Шикарные и убивающим басы лупят от души по барабанным перепонкам, и пятеро девчонок зажигают толпу. Кто-то с танцпола сразу же пытается повторить движения куколки. Она на самом деле ведет сейчас остальных, длинноногих. Подтянутая, идеально натянутая струна, пластичные и в то же время раскрепощенные движения. Она отлично чувствует ритм… только вот на лице ее совсем не улыбка. Яркое лицо не сияет, пронзительно глядя поверх толпы. Резкий поворот, и она будто морщится, но в ход идут ягодицы, которыми она отлично управляется. Остальная четверка тоже разворачивается и отчаянно «работают» задами.

Паренек из толпы не выдерживает и подскакивает на сцену, обнимая куколку за талию. В пластичный переход от одного движения к другому, она вздрагивает, и я тоже дергаюсь, но вижу, что Димон из негласной охраны уже ссаживает пассажира обратно в толпу. Куколка вновь ловит ритм и продолжает. Вроде бы и не произошло ничего, но я ловлю себя на мысли, что дернулся к ней.

С чего вдруг? Она мне совершенно никто! Крыло на Крузаке помяла, зассыха! Кстати, информацию на нее так и не посмотрел… Про тех, кто работает у меня и подо мной я предпочитаю знать все.

Яркий свет на сцене гаснет и в ход идут прожекторы на полусценки, куда выплывают пилонщицы. Не заморачиваясь тактичными и грамотными понятиями, для меня женщина у шеста – это пилонщица, и этим все сказано. Пятерка рассасывается за кулисы в созданной темноте, и зал уже гудит от того, что выделывают Оксана с Милой.

Охранники законников уже наготове, потому что мужчины перепились в хлам, и шатаясь, выбираются из-за стола, повисая у девок на руках и титьках. Одной из них успеваю шепнуть «без процента» и девочки радостно уплывают вслед за папиками. Подарок с моей стороны, но пусть заработают сегодня. Я не жадный.

И не был жадным никогда. На войне пожадничай и умрешь первым. Крутился вот также как эта куколка, чтоб не схватить жалящую пулю. Тогда было проще – свои и враги, все понятно.