Андрей Серов Обыкновенная вечность

Смерть страшна, но ещё страшнее было бы сознание, что будешь жить вечно и никогда не умрёшь.

Антон Павлович Чехов

Я сидел в кафе, распивая уже пятую чашку чая. Прямо передо мною лежала моя частично исписанная записная книжка. Пустой лист с упрёком глядел прямо на меня, как бы обвиняя в том, что за целый час я не написал на нём ни слова. Я и сам не был в восторге от такой ситуации, но вдохновения просто не было. Было желание, энергия, идея и даже чай, но вот главный ресурс для писателя напрочь отсутствовал. И это угнетало больше всего.

Неожиданно ко мне подсел молодой человек и, не давая мне опомниться, произнёс:

– Вы, вероятно, писатель?

Я улыбнулся.

– Это настолько очевидно?

– Человек, сидящий в кафе с записной книжкой и упорно глядящий по сторонам в поисках интересной мысли, сам по себе наводит на мысль о писателе без вдохновения. Конечно же, у меня был вариант о том, что Вы человек, пытающийся написать девушке любовное письмо. Но, в таком случае, Вы писали бы не в блокноте, а на отдельном листке бумаги, и, скорее всего, раз за разом исписывали бы листок за листком в поисках нужных слов, а не печально смотрели на пустую страницу.

– Да, Вы точно определили мой диагноз: «писатель без вдохновения».

– Давайте я попробую излечить Вас от этого недуга?

– Лекарство от меланхолии? Это интересно. И как же Вы планируете это сделать?

– Всё довольно просто: я расскажу Вам свою судьбу. Однако предупреждаю: она может показаться Вам нереальной и даже фантастической. Фантастической настолько, что, возможно, Вы примите меня за сумасшедшего.

– Честно говоря, я готов отдать за каплю вдохновения всё на свете. Если Ваш рассказ поможет мне, то мне будет уже не до его реалистичности.

– Началась эта незаурядная история с моей смерти.

– Что?

– Да, Вы не ослышались. Убил меня один мой знакомый. И всё произошло из-за женщины. Воистину, благодаря женщинам создаются самые великие произведения искусства, но из-за них же совершаются самые страшные преступления. Не буду углубляться в этот любовный треугольник, так как это для моего рассказа не имеет особого значения. Мой друг убил меня выстрелом из пистолета. Выстелил прямо в голову. Я не успел даже слова сказать. И тут я будто погрузился в сон. Я видел тьму. Бездонную бескрайнюю тьму. И посреди неё стоял человек в костюме. Он смотрел прямо на меня. На нём была очень необычная галстук-бабочка серебристого цвета и с необычной звездой в центре. Как пентаграмма, только с восемью сторонами…

– Октограмма, – кивнул я.

– Да, возможно. Этот человек в моём сне сделал лишь одно: поправил свою бабочку. И тут же я проснулся. Я лежал в луже крови, но на мне не было ни царапины, не говоря уже о дырке в голове. Я искренне не понимал, что происходит, и почему я жив. Сначала я подумал, что это всё лишь привиделось мне. Нечто вроде безумного сна. Но кровь на полу была вполне настоящей! Как такое вообще возможно объяснить? Что со мной произошло? За ответом я пошёл к своей убийце. До конца я не осознавал цель своих действий, но человек, которому привиделась своя собственная смерть и который проснулся от непонятного сна в луже крови, априори не способен на адекватные поступки. Я нашёл своего обидчика, толи в реальности, толи во сне застрелившего меня. По выражению его лица я сразу же понял, что сцена убийства не была сном. На лице моего бывшего друга появился ужас. Он будто бы увидел воскресшего мертвеца. Хотя, по сути так и было. «Как это возможно?», – кричал он от страха. Мой убийца погиб от сердечного приступа. Его сердце не выдержало такого удара. Страх – это опасная эмоция. И погиб мой злобный друг не только из-за страха перед живым мертвецом. Страх разоблачения царил в нём ещё до этой встречи со мной. А когда эти две боязни слились воедино, сердечная мышца не выдержала. Я понимаю, что всё это звучит нелепо и надуманно, но клянусь, что всё это правда.

– Продолжайте, – сказал я, желая услышать продолжение этой удивительной истории.

– Все эти странные события, происходящие со мной, вогнали меня в размышления. Я пытался понять, что же на самом деле произошло. Единственное логичное предположение – это то, что некий человек узнал о готовящемся на меня покушении и захотел его предотвратить. Например, подменил пистолет моего убийцы на ненастоящий. Но тогда снаряд от этого пистолета должен в таком случае был заряжен кровью, потому как я могу вам поклясться, что это была самая настоящая кровь! Но и этот вариант кажется немыслимым. Ведь обыкновенную лужу крови не спутать с простреленной головой! А судя по реакции моего убийцы на моё «воскрешение», он был искренне уверен, что я мёртв. Это никак не сходится. Да и даже если предположить, что всё было так, как я Вам это изложил, то каков смысл этого ритуала? Предотвратить убийство? Не проще ли было предупредить меня или вынуть патроны из пистолета, а не менять орудие убийства на нечто непонятное? Эта теория явно нереалистична, хотя, как Вы убедитесь далее, истина окажется ещё менее реалистична, чем высказанная мною гипотеза. То, что подтолкнуло меня к осознанию истины, покажется Вам обычным событием. Я просто порезался. Обычная царапина, ничего более, но… эта царапина тут же зажила, не оставив от себя и следа! «Вот, что меня спасло от смерти», – тут же подумал я. Но разве быстрое заживание раны объясняет то, что меня не смог убить выстрел из пистолета? Я не знал. Вопросы продолжали мучить меня каждый день и каждую ночь, пока я не решился на невероятный поступок. Чтобы Вы поняли, почему я так поступил, Вам необходимо попытаться поставить себя на моё место, попытаться прочувствовать всё то, что ощущал я. Гигантское количество вопросов без единого ответа вертелись в моём сознании, угнетая мои тело и душу. С каждым днём объём вопросов и мучений только увеличивался. Вы не представляете себе, каково это, не знать кто ты такой и почему с тобой происходит то, что происходит. Весь мой внутренний мир был разрушен, как карточный домик и я отдал бы всё на свете, чтобы получить ответ хотя бы на один из мучивших меня вопросов. Именно поэтому я решил проверить, насколько хорошо работает эта чудесная регенерация. Я выстрелил себе в ногу. Было невероятно больно, но через секунду нога зажила. Ни единого следа от огнестрельного ранения! Мой организм способен мгновенно самовосстанавливаться! Но этого мне было мало! Я хотел точно удостовериться в том, что могу выжить после выстрела в голову… и это оказалось правдой. Вы можете сказать мне, что это было ужасно решение – стрелять себе в голову. И я соглашусь с вами. Ошибки прошлого нам не под силу изменить, но мы способны их осознать. После