ли он появляться в руке при ударе? Как выбираться?
Мечник медленно выдохнул меж сжатых зубов, вычищая сознание. Нет смысла метаться мыслями и терзаться. Он справится, не может не справиться. Даже если меч не вернётся, ему хватит голых рук, чтобы перебить врагов.
Нужно только потерпеть. Чутьё подсказывает, что Глаз Бога близко.
Горы красного песка сжимают караван, а дорога то и дело вскарабкивается на блестящие, антрацитов-чёрные плиты. В полдень двадцатого дня дорога взобралась на вершину бархана и порыв ветра отбросил ткань с клетки Орландо. Парень сощурился от яркого солнца и увидел Глаз Бога. Бархан вырос на краю огромной долины, выемки в поверхности, дальний край которой сливается с горизонтом. В центре чёрные скалы складываются в неравноценные круги, смыкающиеся в спиральный лабиринт. Края чуть вытянуты образуя «глаз», а зрачок чёрная сфера. Поверхность её холодно блестит, покрытая размазанными бликами. – Нравится? Женский голос резанул по нервам, Орландо покосился на Лилит. – Жутко. Демоница рассмеялась, вытягивая губы Луиджины и сказала, указывая пальцем: – Ты прав, жутко, но красиво. Именно здесь бог последний раз ступил на землю. – Зачем? – Оглянись, ты думаешь руины, торчащие из песка, просто так здесь повсюду? – Это единственная особенность места? – Спросил Орландо. – Конечно! Там сохранилась частица истинной божественной мощи! Только там, ты сможешь породить нового мессию, который вберёт её в себя. Ах… спустя столько тысяч лет я наконец стану матерью вновь! Лицо девушки озарила мечтательная улыбка, от которой Орландо осыпало морозом. Благо ткань вернулась на место, отрезав от жутковатой компании. Вскоре караван направился вниз и погрузился в лес из спёкшегося в стекло песка. Мутные, переплетённые ветви смыкаются в уродливые арки, а стволы отражают искажённые образы людей. Песок нехотя отступает, открывая оплавленные плиты с отпечатками ступней. Налетающий ветер доносит до Орландо обрывки молитвенного распева из головы каравана. Постепенно слуги и часть янычаров остановились разбивать лагерь. Коней из телег и повозок распрягли, а Терц потянул телегу с Орландо. Без видимых усилий, одной рукой. Вместе с халифом, понтификом и Лилит-Луиджиной в лабиринт Глаза Бога вошёл десяток янычар. Процессию замыкает гвозденосец с телегой. Стены гладкие и зеркальные, будто из сгущённой тьмы. Отражения накладываются одно на другое, создавая бесконечный ряд фантомов, двигающихся синхронно с людьми. Орландо ощутил, как мышцы живота напрягаются от плохого предчувствия. Дышать стало тяжелее, воздух ощущается густым как смола. Запахи исчезают один за другим, как и звуки. Однако усиливается амбре раскалённого песка, а стук шагов отскакивает от сходящихся стен. Телега застряла и Терцу пришлось вытащить Орландо из клетки. Взвалив пленника на плечо, гвозденосец начал нагонять понтифика и халифа. – Скоро я тебя убью. – Мечтательно прорычал римлянин. – Зачем ждать? – Буркнул Орландо, подумывая, как извернуться и садануть гиганта коленями в рожу. – Давай прямо сейчас. – Шутки шутишь? Достойно уважения, хоть и не смешно. – Смотри, – сказал Орландо со вздохом, – больше предлагать не буду. Просто убью тебя. Коридоры по спирали вывели к куполу, в который они вошли через обсидиановую арку. Первым охнул понтифик, дальше голоса людей сплелись в сплошной гомон. Орландо извернулся, заглядывая вперёд и стиснул зубы до солоноватого привкуса. Под куполом сохранились пласты обветренного песчаника, лесенкой уходящие вниз, образуя подобие амфитеатра. Дно которого, озеро из крови. Выше, на подобии трона, восседает истлевший скелет, а на подлокотнике лежит глиняная чаша, из которой непрерывно струится багряная, горячая кровь. – Святой Грааль! – Выдохнул Папа Римский. – Вот где он был всё это время! А это… должно быть, Иосиф! Боже… это что, всё Кровь Бога?! Сколько же её здесь?! Мы веками добывали лишь капли! В его голосе сквозит боль и отчаяние, словно у человека отдавшего всё ради глотка воды, а через час наткнувшегося на целое озеро. Терц молча бросил Орландо у края кровавого бассейна, махнул Лилит и сказал: – Можешь начинать. – Нет. – Томно ответила одержимая. – Ещё нет. – Что, стесняешь зрителей? – Наоборот, обожаю когда смотрят, но не хватает одного участника. – Кого ещё? – Воскликнул халиф, повернувшись к девушке. – Все здесь! – Не совсем. – Сказал Папа Римский. Зал осветил мягкий свет, Орландо зажмурился, но продолжил видеть. Свечение сжалось, формируя фигуру в чешуйчатой броне из золотых пластинок. За спиной незнакомца подрагивают крылья с длинными белыми перьями. На поясе широкий меч, а лицо обрамлено курчавой бородой. Ангел поднял руку, медленно сжал кулак и сказал, улыбаясь: – Ах, как приятно вновь облечься плотью! Люди начали опускаться на колени, твердя молитвы, даже халиф. Улыбка ангела расширилась, обнажая белые зубы без клыков. Он прошёл мимо Орландо, лишь мельком глянув на него. Встал перед Лилит, положила ладонь на плечо, а другую на живот. Меж пальцев заструился свет. Заглянул в глаза одержимой и сказал: – Пришло время изменить мир. – Как пожелаешь, архистратиг. Орландо задёргался в путах, стараясь свалиться в кровавый бассейн. Терц придавил ногой, сдвинул к подходящей Лилит. Одержимая, улыбаясь, опустилась на пленника, наклонилась заглядывая в глаза и томно шепнула: – Расслабься и получай удовольствие.
Папа Римский отвернулся от парочки на краю бассейна и медленно пошёл к мумии Иосифа. Время и сухой воздух иссушили плоть, одежда висит лохмотьями. Глиняная чаша лежит на подлокотнике, зацепившаяся за тонкие пальцы ножкой. Алая струйка сбегает по камню, обрисовывая древнюю резьбу, разбивается о ступени и собирается в звонкий ручей. Кровь появляется из ниоткуда, а воздух рядом с Граалем ощутимо холодный. Кончики костяшек покрыты корочкой инея. Урбан потянулся к чаше, отдёрнул руку закусив губу и отступил. Грааль больше не нужен, он, скорее всего, силу при зачатии нового мессии. За спиной разгорается мягкий свет, а тень понтифика падает на ступени, наливаясь чернотой, вытягивается, перекидываясь на стены. Ангел остановился по правую руку и Урбан с готовностью опустился на колени, склонил голову. – Ты сомневаешься в выбранном пути? – Мягко спросил ангел, глядя на человека сверху вниз, как на щенка. – Нет… нет! Я уверен! Просто подумал, как бы всё повернулось, найди мы Грааль раньше. Широкая ладонь легла на голову, пропитывая череп теплом. Папа Римский мелко затрясся от раболепия. – Я бы хотел указать путь раньше… –
Глава 65
Горы красного песка сжимают караван, а дорога то и дело вскарабкивается на блестящие, антрацитов-чёрные плиты. В полдень двадцатого дня дорога взобралась на вершину бархана и порыв ветра отбросил ткань с клетки Орландо. Парень сощурился от яркого солнца и увидел Глаз Бога. Бархан вырос на краю огромной долины, выемки в поверхности, дальний край которой сливается с горизонтом. В центре чёрные скалы складываются в неравноценные круги, смыкающиеся в спиральный лабиринт. Края чуть вытянуты образуя «глаз», а зрачок чёрная сфера. Поверхность её холодно блестит, покрытая размазанными бликами. – Нравится? Женский голос резанул по нервам, Орландо покосился на Лилит. – Жутко. Демоница рассмеялась, вытягивая губы Луиджины и сказала, указывая пальцем: – Ты прав, жутко, но красиво. Именно здесь бог последний раз ступил на землю. – Зачем? – Оглянись, ты думаешь руины, торчащие из песка, просто так здесь повсюду? – Это единственная особенность места? – Спросил Орландо. – Конечно! Там сохранилась частица истинной божественной мощи! Только там, ты сможешь породить нового мессию, который вберёт её в себя. Ах… спустя столько тысяч лет я наконец стану матерью вновь! Лицо девушки озарила мечтательная улыбка, от которой Орландо осыпало морозом. Благо ткань вернулась на место, отрезав от жутковатой компании. Вскоре караван направился вниз и погрузился в лес из спёкшегося в стекло песка. Мутные, переплетённые ветви смыкаются в уродливые арки, а стволы отражают искажённые образы людей. Песок нехотя отступает, открывая оплавленные плиты с отпечатками ступней. Налетающий ветер доносит до Орландо обрывки молитвенного распева из головы каравана. Постепенно слуги и часть янычаров остановились разбивать лагерь. Коней из телег и повозок распрягли, а Терц потянул телегу с Орландо. Без видимых усилий, одной рукой. Вместе с халифом, понтификом и Лилит-Луиджиной в лабиринт Глаза Бога вошёл десяток янычар. Процессию замыкает гвозденосец с телегой. Стены гладкие и зеркальные, будто из сгущённой тьмы. Отражения накладываются одно на другое, создавая бесконечный ряд фантомов, двигающихся синхронно с людьми. Орландо ощутил, как мышцы живота напрягаются от плохого предчувствия. Дышать стало тяжелее, воздух ощущается густым как смола. Запахи исчезают один за другим, как и звуки. Однако усиливается амбре раскалённого песка, а стук шагов отскакивает от сходящихся стен. Телега застряла и Терцу пришлось вытащить Орландо из клетки. Взвалив пленника на плечо, гвозденосец начал нагонять понтифика и халифа. – Скоро я тебя убью. – Мечтательно прорычал римлянин. – Зачем ждать? – Буркнул Орландо, подумывая, как извернуться и садануть гиганта коленями в рожу. – Давай прямо сейчас. – Шутки шутишь? Достойно уважения, хоть и не смешно. – Смотри, – сказал Орландо со вздохом, – больше предлагать не буду. Просто убью тебя. Коридоры по спирали вывели к куполу, в который они вошли через обсидиановую арку. Первым охнул понтифик, дальше голоса людей сплелись в сплошной гомон. Орландо извернулся, заглядывая вперёд и стиснул зубы до солоноватого привкуса. Под куполом сохранились пласты обветренного песчаника, лесенкой уходящие вниз, образуя подобие амфитеатра. Дно которого, озеро из крови. Выше, на подобии трона, восседает истлевший скелет, а на подлокотнике лежит глиняная чаша, из которой непрерывно струится багряная, горячая кровь. – Святой Грааль! – Выдохнул Папа Римский. – Вот где он был всё это время! А это… должно быть, Иосиф! Боже… это что, всё Кровь Бога?! Сколько же её здесь?! Мы веками добывали лишь капли! В его голосе сквозит боль и отчаяние, словно у человека отдавшего всё ради глотка воды, а через час наткнувшегося на целое озеро. Терц молча бросил Орландо у края кровавого бассейна, махнул Лилит и сказал: – Можешь начинать. – Нет. – Томно ответила одержимая. – Ещё нет. – Что, стесняешь зрителей? – Наоборот, обожаю когда смотрят, но не хватает одного участника. – Кого ещё? – Воскликнул халиф, повернувшись к девушке. – Все здесь! – Не совсем. – Сказал Папа Римский. Зал осветил мягкий свет, Орландо зажмурился, но продолжил видеть. Свечение сжалось, формируя фигуру в чешуйчатой броне из золотых пластинок. За спиной незнакомца подрагивают крылья с длинными белыми перьями. На поясе широкий меч, а лицо обрамлено курчавой бородой. Ангел поднял руку, медленно сжал кулак и сказал, улыбаясь: – Ах, как приятно вновь облечься плотью! Люди начали опускаться на колени, твердя молитвы, даже халиф. Улыбка ангела расширилась, обнажая белые зубы без клыков. Он прошёл мимо Орландо, лишь мельком глянув на него. Встал перед Лилит, положила ладонь на плечо, а другую на живот. Меж пальцев заструился свет. Заглянул в глаза одержимой и сказал: – Пришло время изменить мир. – Как пожелаешь, архистратиг. Орландо задёргался в путах, стараясь свалиться в кровавый бассейн. Терц придавил ногой, сдвинул к подходящей Лилит. Одержимая, улыбаясь, опустилась на пленника, наклонилась заглядывая в глаза и томно шепнула: – Расслабься и получай удовольствие.
Глава 66
Папа Римский отвернулся от парочки на краю бассейна и медленно пошёл к мумии Иосифа. Время и сухой воздух иссушили плоть, одежда висит лохмотьями. Глиняная чаша лежит на подлокотнике, зацепившаяся за тонкие пальцы ножкой. Алая струйка сбегает по камню, обрисовывая древнюю резьбу, разбивается о ступени и собирается в звонкий ручей. Кровь появляется из ниоткуда, а воздух рядом с Граалем ощутимо холодный. Кончики костяшек покрыты корочкой инея. Урбан потянулся к чаше, отдёрнул руку закусив губу и отступил. Грааль больше не нужен, он, скорее всего, силу при зачатии нового мессии. За спиной разгорается мягкий свет, а тень понтифика падает на ступени, наливаясь чернотой, вытягивается, перекидываясь на стены. Ангел остановился по правую руку и Урбан с готовностью опустился на колени, склонил голову. – Ты сомневаешься в выбранном пути? – Мягко спросил ангел, глядя на человека сверху вниз, как на щенка. – Нет… нет! Я уверен! Просто подумал, как бы всё повернулось, найди мы Грааль раньше. Широкая ладонь легла на голову, пропитывая череп теплом. Папа Римский мелко затрясся от раболепия. – Я бы хотел указать путь раньше… –
