проект, настало время тестирований. Снова был огромный зал, множество мелких секций, глухие перегородки, кресла, столы и обыкновенные планшеты на каждом. Вся эта ситуация могла бы напоминать университетский экзамен, если бы в качестве теста в планшете не была записана одна-единственная игра. Тест Гиммела, как его потом назвали. Совершенно простая игра, основанная на выборе одного варианта из нескольких. Сперва были вроде бы одинаковые предметы, потом вроде бы одинаковые двери, дальше развилки перекрестков и прочее в подобном стиле. Вайон долго развлекался с игрой, искренне не понимая, почему его соседи вокруг, судя по напряженному сопению за перегородками, проигрывали. В чем там можно было проиграть? Но дойдя до трехмерных уровней лабиринта Вайон ненадолго задумался, отвлекся на соседа и вместо того чтобы ткнуть на первый попавшийся поворот, выбрал соседний. Тут-то его планшет и сообщил о конце игры. Странный был тест.

Третье собрание кандидатам назначали вне Центра и за счет организации вывезли на шаттле в космос. Тогда Вайон был сильно удивлен, увидев, как много кандидатов отсеялось с прошлого безобидного теста. Из почти полутора сотен их осталось около сорока.

А уж в космосе начались настоящие испытания!

Там кандидатам дали прочувствовать на себе весь список фобий, начиная от всеми любимой клаустрофобии, и заканчивая такой экзотикой, как страх перед потерей координации движений. Некоторые мужики даже были удивлены спонтанно обнаруженным у себя страхом. Неудивительно: если раньше в межзвездных путешествиях туристов всегда жалели и показывали красивые картинки на иллюминаторах, то в случае тестов всем показали прелесть удаляющейся планеты.

«Интересно, о чем они думали со своей боязнью высоты, когда подавали заявку в космос?» — не к месту подумал Вайон, вспоминая то время.

И если кто-то решал, что все варианты чрезвычайных ситуаций в космическом пространстве для них не проблема, то их ждало разочарование. Даже часы в замкнутой одинокой капсуле, в невесомости, за пределами основного шаттла не так сильно действовали на нервы, как часы полной сенсорной изоляции, которую организаторы устроили последнему десятку кандидатов уже на земле. Тогда Вайон честно решил, что провалит тест и свихнется. Но упорство, с которым он шел через испытания, внезапно взяло верх, и он решил пройти этот тест назло. Немножко фантазии, возвращения к детским сказкам, и вот Вайон представил себя светящимся шариком, зависшим просто высоко в облаках. Ведь в таком состоянии не страшно, что не ощущаешь собственных рук и ног. Не страшно, что ничего не слышишь и не видишь. Ты ведь шарик. А у него не предусмотрено лишних конечностей. Зато фантазия прекрасно дорисовывала цветные пейзажи внизу. А недавний полет над планетой пришелся как нельзя кстати!

Когда Вайону вернули ощущения, он даже в какой-то степени разочаровался — не все успел досмотреть «сверху». Но проситься обратно в агрегат не стал. Еще сочтут, что он там свихнулся и исключат из проекта.

На тридцатом этаже Центра Вайону и последней пятерке кандидатов устроили простые психологические тесты на принятие решений в сложных ситуациях. Их собрали вместе, и организаторы давали различные вводные. Требовалось, не задумываясь, предлагать свои решения. Допускалось только передать слово соседу и тем самым чуть-чуть оттянуть время на ответ. Двое парней постоянно откладывали с ответами и прислушивались к махровому бывшему вояке. Тот не запинался и ни на секунду не сомневался в том, что отвечал. Четко и по делу — сразу было видно, что его братию учили справляться и с большим. За ним всегда рвалась отвечать парочка ребят. Вайон, по негласному соглашению с последним «ботаником» брал слово четвертым.

Он не мог сказать, что вопросы были сложными, но ситуации всплывали у организаторов нестандартные. Например: «что вы будете делать, если рядом у звезды случится взрыв сверхновой?» Кто-то из ребят брякнул: «обтекать», чем вызвал у остальных минутку смеха. Или организаторы спросили: «что вы будете делать, если ваша команда обнаружит негуманоидный разумный вид?» Один Вайон додумался спросить в ответ: «Насколько разумный?» «Более развитый, чем мы». Тогда он пожал плечами и единственный из всех ответил: «Выходить на контакт». Комиссия тогда удивилась, Вайона попытались призвать к чувству опасности, напомнить о протоколах первого контакта, но он настоял на своем.

«Если мы найдем более технически развитый народ — значит, они УЖЕ знают про нас всё. Нам будет нечего скрывать, бесполезно убегать, и тем более бессмысленно прятаться. А отказ от общения в нашем случае может быть расценен как глупость, трусость или даже дерзость. Невежливо уходить с трибуны, где тебя заметили, даже не извинившись и не попрощавшись».

Вайон не рассчитывал, что из финальных кандидатов выбор комиссии падет на него. Он считал, что тот вояка наверняка лучше подойдет на роль Первого. Ведь он видел его лично. Такой просто обязан быть идеальным командиром! За ним команда будет чувствовать себя как за стеной! А если он нашел бы подход к каждому — а он непременно постарался бы — то экипаж его на руках бы носил.

Но спустя несколько дней ожидания комиссия вынесла свое решение, и Вайону пришло электронное приглашение в Центр.

Он — избран.

Ему суждено попасть в проект и оказаться во главе эксперимента.

Неожиданно!

Даже более того — странно!

Вайон трезво оценивал свои данные и после того отставного военного считал себя и вовсе непригодным. Но, видимо, сверху решили иначе и разглядели в нем что-то, чего не хватало остальным.

«Может, тот мужик сам отказался», — решил Вайон, когда лифт довез его до сорок первого этажа и полированные двери разошлись в стороны.

Летучий бот выскользнул в коридор и завис, ожидая Вайона.

«Хотя тот последний ботаник тоже был неплох. С ним бы связаться потом. Ксеноархеолог нам бы пригодился».

Но следуя по коридору за ботом, Вайон быстро оставил посторонние размышления, засмотревшись на обстановку. Насколько «современным» и высокотехнологичным был холл Центра внизу, настолько же уютным и даже каким-то домашним встретил его нынешний этаж.

Все началось с дорогих деревянных панелей на стенах и коврового покрытия из мелкого зеленого ворса. Какие к тхассет дорогие металлы и стекла?! Какой там пластик. Дерево — вот что по сей день выглядело богато! Вся эта модная упрощенность, стильный дизайн не шли ни в какое сравнение с уютом мраморного дерева, которого на административном этаже было в достатке.

Летучий бот свернул по коридору последний раз и завис перед деревянной дверью со скромной