невозможного.

В тот год к Андерсенам вместе со своей годовалой дочерью приехала погостить двоюродная сестра матери. Они устроились в одной из пустующих комнат. По вечерам сёстры садились на веранде, чтобы поболтать, а Кэйла просили погулять с Дороти. Он сажал её в коляску и катал вдоль улицы.

И однажды во время одной из таких прогулок в голове подростка явственно прозвучал голос, который потребовал избавиться от ребёнка.

* * *

Он пытался сопротивляться. Честно, пытался. Голосу не терпелось утолить голод, словно вырвавшейся из клетки исхудавшей львице, а Кэйл взвалил на себя обязанности дрессировщика, который должен был контролировать её агрессивное поведение. Но перевес сил оказался неравным. Любое неповиновение со стороны Андерсена тут же каралось ослепительными вспышками головной боли.

Если бы маленькая Дороти понимала, чем ей угрожает необычное поведение оставленного присматривать за ней Кэйла, то наверняка громко расплакалась бы, но она воспринимала происходящее, как какую-то игру, и звонко смеялась.

Мать с тётей пошли в магазин и попросили мальчишку присмотреть за малышкой. Дороти сидела в своём стульчике и развлекала себя погремушкой в виде красного цветка на зелёном стебельке, когда Кэйл обхватил голову руками и принялся отчаянно качать ею.

Девочка посмотрела на него и сочла такое поведение забавным.

«Я не стану этого делать! — стиснув зубы, парировал предложение мыслечервя подросток. — Ни за что на свете!»

«Ты должен меня слушать, — спокойно проговорил голос. — Немедленно подойди к сопливой девчонке и прикрой ей ладонью рот и нос. Дети часто погибают от удушья мелкими деталями игрушек».

«Нет! Я не сдвинусь с места!» — Кэйл Андерсен почувствовал, как голова разваливается на части. Он зажмурился, чтобы глаза не вылезли из орбит.

Дороти показалось, что это очень смешно.

«Я начинаю терять терпение, — заявил невидимый собеседник. — Я, мать его, начинаю терять грёбаное терпение!»

«Меня посадят в тюрьму за убийство!»

«Мы обставим всё, как несчастный случай. Никто на тебя даже не подумает».

«Оставь меня в покое! Пожалуйста!»

«Сделай так, как я говорю, и ты ещё целый год не услышишь от меня ни единого слова. Просто подойди к ней и сделай так, чтобы воздух перестал поступать в её лёгкие. Вспомни кота миссис Барнес. Вспомни собаку мистера Бэнтона. Вспомни…»

«Хватит! — вспыхнул Кэйл. — Ты не заставишь меня убить человека! Ни за что!!!»

«Вздумал поссориться со мной? Что ж, сам напросился», — голос умолк, а подросток упал на пол и застонал от сильнейшего приступа, будто в мозги насыпали горящих углей. По телу побежали судороги.

В таком состоянии его и застали вернувшиеся домой мать и тётя.

* * *

В тот раз голос чуть не погубил его.

— Кэйл?! — в тоне матери смешались испуг и недоумение. — Что здесь происходит?

— Господи милостивый… — одними губами пробормотала тётя. Она поспешно вытащила дочь из стульчика и прижала к себе.

— Мы… мы с Дороти играли, — поднялся с пола подросток.

Женщины переглянулись.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спросила мать.

— Мам, это же была всего лишь игра, — деланно рассмеялся Кэйл. — Дороти понравилось.

— Иди в свою комнату, — сказала она и отвернулась, словно больше не хотела смотреть на сына.

Он не стал спорить и весь вечер провёл в полном одиночестве, исключая голос в голове.

«Видишь, что ты наделал?» — обвинил мыслечервя мальчишка.

«Ты сам виноват, потому что сопротивлялся».

«Но ведь ты заставлял меня убить ребёнка! Ты по-настоящему спятил! Уходи!!!»

«Ты ещё не закончил, — возразил невидимый собеседник. — Я уйду лишь после того, как получу её!»

«Кого?»

«Малышку Дороти», — произнёс голос и громко расхохотался.

* * *

Прошло пятнадцать лет, и с тех пор список жертв Кэйла значительно увеличился. Он превратился в серийного убийцу, но научился балансировать на грани безумия. Весь год мужчина жил жизнью обычного человека, который исправно ходит на работу, платит налоги, совершает покупки, одним словом, ничем не отличается от миллионов других людей, и лишь осенью (в конце октября — начале ноября) на него надвигалось затмение.

Он научился владеть ситуацией, в отличие от того досадного случая, когда мать и тётка застали его во время приступа. К счастью, родственница так испугалась, что на следующий же день уехала под каким-то невинным предлогом, тем самым, сохранив жизнь Дороти. Но это не спасло Кэйла от убийства, потому что голос жаждал крови, и мальчишка, в конце концов, прикончил бездомного бродягу.

Проблема заключалась в том, что с каждым годом аппетит мыслечервя только разрастался. Голос начал требовать всё больше и больше.

Убийца знал, что эта осень выдастся особенно кровавой. Голосу потребуется как минимум три, а то и пять мёртвых тел. Пока мужчина ещё контролировал себя, но очень скоро всё изменится, и в вечерних выпусках новостей опять замелькают шокирующие кадры с мест его преступлений.

* * *

Кэйл ввалился в квартиру и буквально рухнул на диван, не снимая верхней одежды. Его сразила усталость, которая накапливалась в течение всего дня, и теперь он позволил себе маленькую прихоть полежать в тишине, абсолютно ничего не делая.

Его холостяцкое жильё было обставлено лишь самой необходимой мебелью, без ненужных излишеств. Если бы сюда однажды ворвалась полиция, то служителям закона не удалось бы уличить хозяина в тех преступлениях, которые он совершал каждую осень. Никаких глазных яблок, помещённых в банки с формалином, никаких абажуров из человеческой кожи, никаких шкатулок с коллекцией предсмертных фотографий. Кэйл Андерсен не относился к числу больных фетишистов, обладающих патологической потребностью хранить вещественные подтверждения своих кровавых подвигов. Для него более всего подошло бы сравнение с клептоманом, который ворует не ради наживы, а потому что не может устоять перед желанием положить тот или иной предмет в карман, с той лишь разницей, что мужчина покушался не на чужие предметы, а на чужие жизни.

Проведя около двадцати минут в абсолютно неподвижном состоянии, Кэйл поднялся, переоделся и отправился на кухню, чтобы соорудить себе ужин. Он всегда воспринимал приготовление пищи как обременительный ритуал, поэтому предпочитал стряпать что-нибудь простое и на скорую руку.

Открыв холодильник, Андерсен пробежал взглядом по имеющимся продуктам и тут же определился с меню: сегодня он будет довольствоваться парочкой гамбургеров. Не самая полезная еда, зато её можно сварганить в два счёта.