внутренний Смотритель взглянул на произошедшее абсолютно бесстрастно и расчетливо. Долго ждать не пришлось. Внутреннее Я Сероглазого, натренированное десятилетними упорными практиками, мгновенно пробудилось и вышло вперед, отодвигая его в зрительный зал.

Произошедшее стало оживать, расставляя мертвые фигуры людей по местам и добавляя к событиям темные силуэты нападавших.

Женщины только начинали готовить обед, когда появились разбойники: рядом с погасшим кострищем лежали опрокинутый большой медный котёл, груда хвороста и несколько перевернутых корзин с едой. Остальные путники расположились на отдых у одной из телег на расстеленном ковре, разложив перед собой шестиугольную доску для игры в чаку. Рядом с ней они и лежали теперь вповалку.

Блеклые картины, воссозданные Смотрителем были настолько живые, что Сероглазый слышал даже приглушенный беззаботный смех детей и стук половника о казан.

Нападение произошло стремительно. Охранников убили меткими выстрелами, вероятно, из мощных степных луков, так как броня не смогла уберечь своих владельцев от стрел. Смотритель присел у ближайшего трупа охранника и провел пальцами по жесткому черному оперению, сделанному из хвостового пера ястреба-бородача с Небесных Гор. Сероглазый слышал только об одной банде из тех земель — Проклятых Братьях. Больше практически никто не пользовался подобными стрелами, да и бородачи гнездились лишь в тех местах. "Но, что Проклятые делают в двух неделях пути от своего логова?"

Смотритель по привычке задумчиво погладил ухо и двинулся дальше, внимательно изучая месиво следов: он словно воочию видел, как налетчики ворвались в лагерь, без разбора всех вырезая. Вот место, на котором конь бандита резко остановился, оставив задними копытами две больших борозды, а потом немного развернулся в сторону. Внутреннее Я проследило направление и уперлось взглядом в мертвую женщину и малышку. Видимо воин развернул коня на вскрик и выпустил стрелу. Женщина попыталась защитить собой девочку, но не успела — стрела попала малышке в грудь. Обезумевшая мать бросилась на нападавшего, но получила удар саблей в голову и упала. Кровавый след, смятая трава и глубокие вмятины от копыт в грязи, нарисовали еще одну картину: раненная женщина пытается из последних подползти поближе к своему ребенку. Разбойник не спеша подъезжает к жертве на коне и дождавшись, пока мать приблизиться к девочке на расстояние вытянутой руки, хладнокровно протыкает её спину саблей. Смотритель негромко зарычал и сжал массивные кулаки.

Видение пропало. Смотритель отошел на второй план и тут же уснул, уступая место Сероглазому. Отшельник открыл глаза и недовольно тряхнул косматой гривой: "Заларк! Почему меня это так обеспокоило!? Это всего лишь очередная куча трупов! Почему же даже Смотрителя это вывело из себя!?"

— Сраный кормчий! — уже в голос громко выругался Сероглазый и пнул валяющийся рядом шлем.

"Так. Спокойно. Спокойно. Слишком много эмоций. Эмоции — это зло. Только здравый рассудок и холод." — приказал себе Отшельник и сел в позу лотоса. После нескольких длинных глубоких вдохов и выдохов он прикрыл глаза и сосредоточился на свое внутреннем Я: "Я не сплю. Я четко осознаю кто я и где я. Мой разум чист. Я спокоен и сосредоточен. Я управляю веретеном своей судьбы. Я пламя и холод. Я гладь озера. Я все и я никто. Я спокоен. Я спокоен."

Повторив простенькую мантру несколько десятков раз подряд Сероглазый почувствовал, что недавнее раздражение и жажда крови отступили.

"Но, зачем нити Пути привели меня к этому месту? Тут точно что-то не так и кажется не тем, чем есть на самом деле. Видимо, придется уделить этому какое-то время." — со вздохом признался себе Отшельник поднимаясь.

Быстро осмотрев повозки и трупы, Сероглазый задержался лишь у небольшой искусно сделанной клетки, которую кто-то небрежно отбросил за куст дикой ежевики. Отшельник дотронулся до завитка на открытой дверце и отдернул лапу — металл был горячим и, кажется, даже слегка вибрировал. Он уже более серьезно присмотрелся к клетке. Вытащив широкий длинный меч из меха-магнитного крепления на спине, попытался ее поднять. Кажущаяся хрупкость и легкость оказалась обманчивой. Клинок изогнулся от тяжести с трудом удерживая на весу странную вещицу.

Отшельник поднес клетку поближе к глазам и удивленно ухнул — прутья были усеяны искусно выполненной вязью еле заметных рун на неизвестном ему языке. Пересилив любопытство, Сероглазый вернул клинок на крепление за спиной, подошел к схиабу и достал из седельной сумки практически невесомый мешок, сотканный из тоненьких серебристых чешуек — артефакт, из которого не сможет вырваться ни одна сущность или энергия, вне зависимости от ее силы и происхождения.

Налетевший порыв ветра принес новый резкий запах, заставив Сероглазого моментально сконцентрироваться. Больше рефлекторно, чем осознанно он выхватил меч и принял оборонительную боевую стойку. Но, уже через секунду, облегченно выдохнув, вернул клинок обратно. Его чуткое ухо уловило невдалеке лишь довольное похрюкивание и тихонький визг пасущейся стайки диких кабанов, пытающихся наесться посытней, чтобы успеть нагулять перед зимой побольше жирка.

Раздраженно мотнув головой, Сероглазый решительно двинулся обратно к странной находке. Подойдя к клетке, он дотронулся до неё ремешком и особым образом переплел пальцы, формируя ими мудру Поглощения. Клетка тут же уменьшилась в размерах и исчезла. Отшельник несколько раз обмотал ремешок вокруг горловины мешка и крепко стянул серебряные завязки узлом. Затем не спеша двинулся вокруг поляны, пристально всматриваясь в траву в поиске упущенных ранее деталей. Не найдя спустя несколько минут тщательных поисков ничего, кроме пары мелких серебряных монет и порванных дешевых бус, он, раздражено поморщившись, вернулся к Камалу.

Спрятав мешок, Сероглазый вскочил в седло. Камал недовольно фыркнул, приняв на себя более чем сто пятидесяти килограммовую тушу хозяина и нетерпеливо засеменил ногами. Успокаивая зверя, Сероглазый почесал когтями жесткую, как металлическая щетка, шерсть между ушами питомца и мягко тронув пятками, направил его по густой цепочке следов.

Менее чем через пять миль Отшельник подъехал к редкому лесу и, остановившись, облизал нос языком, чтобы лучше чувствовать окружающие запахи. Присутствие людей ощущалось слабо, забиваемое густым ароматом древесной смолы синих сосен и резкой вонью конского пота. Сероглазый немного помедлил, обдумывая, как лучше поступить, а затем решительно направил схиаба вперед.

Немного поплутав, постоянно останавливаясь и всматриваясь в