Омраам Микаэль Айванхов

Взгляд на невидимое

Собрание сочинений Извор – №228

ISBN 5-86031-039-0

Издательство «Просвета», 1996

Издательство «Всемирное Белое Братство», М. 1996

I

ВИДИМОЕ И НЕВИДИМОЕ

Если трудно убедить людей в реальности мира, который они не видят, то причина в том, что для его наблюдения и восприятия у них нет столь же развитых органов, как органы осязания, зрения, слуха, обоняния, вкуса, позволяющие им входить в контакт с миром физическим.

Сама идея о том, что есть другой мир, населённый несметным множеством существ невидимых, но не менее реальных, чем те, с которыми мы общаемся повседневно, – причём некоторые из них стоят на более высокой ступени развития, нежели человек, – кажется большинству людей чем-то неправдоподобным и даже безсмысленным. Всё то, чего они не видят и чего не могут обнаружить самые совершенные инструменты, используемые в науке (микроскопы, телескопы и т.д.), по их мнению, не существует. Так вот, рассуждение это никуда не годится. Разве видят они самое существенное для них, свою собственную жизнь?... Перед вами человек, лежащий на земле, мы его видим, осязаем, но он мёртв – его покинуло нечто невидимое, нечто такое, благодаря чему он ходил, любил, говорил, мыслил. И вы можете положить рядом с ним всю пищу, все сокровища мира, говоря: «Всё это для тебя, старина, наслаждайся!» – ничего не поделаешь, он не пошевельнётся. Так можно ли после этого сомневаться в существовании невидимого мира?

Видимый мир ничего бы не стоил, если бы его не одушевлял, не поддерживал мир невидимый. В основе видимого следует всегда искать невидимое. Если мир для вас существует, если вы можете видеть небо, солнце, землю, то это происходит благодаря невидимому началу в вас, которое позволяет вам с помощью ваших инструментов видения, а именно глаз, воспринимать его. Не будь этого невидимого начала, ваши глаза были бы безполезны, вы бы ничегошеньки не видели. Мир видимый – всего лишь оболочка мира невидимого, без которого мы не могли бы ничего познать в окружающей нас действительности.

Люди, категорически отрицающие существование невидимого мира, просто показывают этим, что они не мыслят. Чем заняты они днём и ночью? Разве они видят свои мысли, свои чувства? Конечно, нет. Тогда как же получается, что эти их мысли и чувства кажутся им абсолютно реальными? Разве влюблённый сомневается в своей любви? Он своей любви не видит, не осязает её, но готов из-за неё перевернуть весь мир вверх дном. А душа, а совесть, – кто их видел? Когда говорят: «В душе моей и по совести я этого человека осуждаю», то решают судьбу человека во имя чего-то такого, чего никогда не видели и даже сомневались в его реальности. Можно ли считать это разумным?

Не желая того признать, люди на самом деле верят только в невидимое, неосязаемое. Они думают, чувствуют, любят, страдают, плачут всегда по причинам невидимым, и в то же время упорно твердят, что не верят в невидимый мир. Какое странное противоречие! И сколько преступлений совершается лишь потому, что люди принимают за реальность всё, что происходит у них в голове. Ревнивый муж подозревает жену в измене и, даже не проверив своих подозрений, убивает её. Другой подозревает, что конкурент замыслил его разорить, – и вот ещё один убитый.

Люди никогда не сомневаются в том, что они думают и чувствуют, они совершенно уверены, что это истина. Когда вы им излагаете свою точку зрения на что-либо, они говорят: «Я посмотрю... я изучу этот вопрос... я расспрошу людей», но в том, что сами они думают и чувствуют, им ничего не требуется изучать, это для них безусловно реально. В известном смысле они правы: если они издают крик радости или скорби, то как могут они сомневаться в реальности того, что чувствуют? Реальности внутренней жизни – безспорные реальности. Это даже живые существа, и вот почему Посвящённые учат о существовании мира невидимого и неосязаемого, являющегося единственной реальностью. Впрочем, этот пресловутый «невидимый» мир не так уж для них невидим: нет, он видим, осязаем, ощутим, он наполнен существами, токами, светочами, красками, формами, ароматами куда более реальными, чем те, что есть в плане физическом, и Посвящённым он знаком, они его исследуют.

Да, неверно думать, будто эмоции, чувства, мысли, всё относящееся к миру психическому, духовному, не поддаётся точному изучению. Все учёные, пренебрегающие этим миром и полагающие будто нет приборов для его изучения, ошибаются: приборы эти существуют, и они ещё более точны и верны, чем приборы, которыми измеряются явления мира физического. В химии, в физике при измерении и расчётах всегда предусматривают допуск для возможной и почти неизбежной погрешности измерений. Невозможно взвесить какую-либо субстанцию с точностью до электрона. Между тем в науке о мире невидимом даже каждый отдельный электрон учтён, взвешен и рассчитан – там царит абсолютная точность.

Да, жизнь, внутренняя, духовная жизнь может быть изучена и даже с ещё большей точностью, чем физический план, при том, однако, условии, что вы разовьёте абсолютно точные инструменты, какими являются духовные органы. До тех пор, пока они у нас не развиты, мы не вправе отрицать реальность невидимого мира. Впрочем, человек не слишком развил даже свои пять чувств. Некоторые животные видят, слышат, обоняют, улавливают такие проявления, которые мы не способны воспринять: запахи, ультразвуки, определённые световые излучения или же предвестья грозы, землетрясения, эпидемии и т.д.

Итак, единственно разумная позиция, которую могут занять учёные в этом вопросе, это сказать: «Уровень наших знаний не позволяет нам вынести суждение, мы должны изучить этот вопрос». Но вместо этого они решаются на суждение и вводят человечество в заблуждение. Таким образом они берут на себя ответственность и когда-нибудь очень дорого за это заплатят, ибо их ответственность записывается, и Небо безпощадно к тем, кто обманывает людей. Все эти учёные, считающие себя универсальным мерилом и критерием, не отдают себе отчёта в том, что с собственной ограниченностью они не только преграждают путь себе, но преграждают его также всему человечеству. Почему это, когда исследователь, побывав на другом краю света, рассказывает, что видел такую-то страну, где течёт такая-то река и