тоже ничего не угрожает. Наконец, Ур Хо надоело просто лежать. Он осторожно, чтобы не потревожить Ун Ди, освободился от её объятий, накинул одежду и вышел из хижины.

Снаружи дул холодный ветер, зато дождь кончился, а лужи подсохли. Луна Мой сияла так, словно пыталась превзойти солнце. Куда ей! Ночные духи от века завидовали духам дня, а только никогда Мой не затмить солнца, даже призвав в помощь луну Сой. Кстати, Сой тоже показалась над краем леса. Но это только так говорят — светло как днём. Ночь она и есть ночь, хоть три луны над Миром повесь.

Зато можно без страха ступать по двору, не опасаясь во тьме свалиться в отхожую яму. Ур Хо облегчился и поплёлся обратно к дому, но остановился на полпути. Что-то было не так в Мире, но со сна он не мог сообразить, что. Воздух пах мокрой травой и свежими лепёшками, которые ни свет ни заря стряпала старая Лу Он. Она всегда вставала задолго до света и пекла хлеб. Интересно, Ун Ди тоже будет так поступать? Он был бы не против начинать день с горячей лепёшки. Ур Хо представил, как это будет, и ему захотелось есть. Прямо сейчас разломить свежий, исходящий паром кругляш, нацедить в кружку травяного отвара…

— Что это, Ур? — услышал он дрожащий голос любимой.

Сбежав с крыльца, она прижалась к нему и теперь смотрела на него снизу вверх. В её глазах Ур Хо заметил страх.

— Что случилось, маленькая? — удивился он.

— Разве ты не видишь? — спросила она, прижимаясь ещё крепче. — Небо!

— Что небо? — не сразу понял Ур Хо, поднимая взгляд кверху. Небо как небо. Вот Мой сияет начищенным ножом. Вон мелкие облака плывут как листья по ручью. Вот… Он понял, и сердце в груди на миг замерло, а страх тронул нутро холодным языком.

Звезды… Они пропали!

Часть первая. Пузырь

Глава 1

Из всех кабаков Илья Витальевич Жогин предпочитал «Огонёк». Ни нищие, разжившиеся случайной тысячей студенты, ни мажористая школота, отрывающаяся на деньги родителей, в заведение не совались. Музыка здесь играла негромкая и живая, дурной попсой не пахло, а охрана на входе дело своё знала, поэтому и торговцы веществами обходили «Огонёк» стороной. Даже девица у шеста в центре зала выглядела изысканно и дорого.

Кормили здесь без особых изысков, но вкусно, а порции были порциями, а не издевательством, как в иных ресторанах, обильных мишленовскими звёздами. Поэтому он бывал здесь частно, даже слишком часто, если рассуждать честно. С другой стороны, ему за сорок, он нельзя сказать, чтобы богат, но вполне обеспечен. Ему уже не основать империю и не создать религию, оргии его не возбуждали, не то воспитание, так почему бы просто не порадовать себя?

Илья Витальевич не торопясь смаковал жаркое, поглядывал аристократический стриптиз, прикладываясь время от времени к бокалу с коньяком. Гостей он не ждал, никаких дел не планировал, просто сидел и отдыхал, наслаждаясь едой и покоем. Каково же было его удивление, когда от входных дверей раздались голоса, упоминавшие его имя! Голоса дробились в кадках с пальмами, их заглушало журчание декоративного водопадика в центре зала, да и звук арфы со сцены, поэтому Илья Витальевич не опознал, кто желает лицезреть его персону.

Примерно минуту спустя препирательства затихли, а возле столика появился озабоченный секьюрити.

— Вас, — произнёс он таким тоном, словно намекал: только прикажите, и нарушителя спокойствия сей же миг спустят с лестницы, и только уважение к репутации заведения останавливает охрану от подобного решения.

— Кто? — столь же лаконично поинтересовался Илья Витальевич.

— Говорит, ваш давний знакомый. Назвался Антоном.

Илья Витальевич откинулся в кресле. Ну, конечно же, Антон! Давний, ещё с института, приятель и даже, наверное, друг. Антон его ни разу не предавал и не подводил, уж больно разные у них были занятия и интересы. Илья, получив диплом, поработал по специальности года два, а потом перестали платить деньги, и он как-то внезапно оказался в бизнесе, где и поднялся до нынешних не слишком заметных, но всё-таки высот. Во всяком случае, лет десять уже он не задумывался о деньгах, значит, имел их достаточно. Фирма, которую он основал вместе с однокашником, и где трудился программистом, с годами распухла и приобрела вес. Второй основатель внезапно заболел и быстро сгорел, не оставив после себя наследников, и предприятие перешло к Илье Витальевичу. Он удачно подбирал людей и расставлял их по верным местам, и фирма процветала, а с нею и Илья Витальевич. Не наглел, не ломил цены, держал нос по ветру. Программирование так и не стало его страстью, и он с радостью спихнул руководство на заместителей и директоров. Ныне Илья Витальевич появлялся в офисе не чаще одного — двух раз в неделю.

Жизнь Антона сложилась иначе. Авантюрист и романтик, при распределении он выбрал Крайний север, где служил в какой-то геофизической конторе. Северяне всегда жили богаче, но деньги кончились и там. Антон вернулся в родной город, но характер не поменяешь. Нигде он не задерживался долго, а все заработанные деньги тратил на экспедиции. То искал затерянные племена, то метеориты, то ещё что-то столь же необычное и будоражащее фантазию. Последним его увлечением, насколько знал Илья Витальевич, стала охота за криптопитеком, он же бигфут, он же йетти, он же снежный человек.

— Зовите, — кивнул Жогин.

Секьюрити исчез, и минуту спустя возле столика нарисовался Антон Сергеевич собственной персоной. Большой, бородатый, в походной одежде, из которой не вылезал неделями и месяцами. От него пахло костром и сыростью, а на обветренном лице цвела щербатая улыбка.

— Хай, олигарх! — заявил он, протягивая руку.

— Смотрю, зубы ты так и не вставил… — ответил Илья Витальевич, пожимая лопатообразную ладонь приятеля.

— Некогда, — отмахнулся Антон и плюхнулся в кресло напротив.

— Всё за обезьяной своей гоняешься?

— Что? — не сразу понял Антон. — А, нет. Криопитек, дружище, это пройденный этап.

— Почему же? — удивился Илья Витальевич.

— Криопитек существует, — сказал Антон, — и что толку за ним гоняться? Это скучно.

— Что-то ты меня путаешь, — сказал Илья Витальевич, делая глоток из бокала. — Ты же потому его и искал, что был уверен в его существовании. И зачем это нужно было? Кстати, что будешь?

— Долго объяснять, материи это философские и эфемерные, — ответил Антон. — А буду всё, что есть. Давно не ел по-человечески!

Жогин поднял руку, и возле их стола словно из ничего появился официант. Склонив голову, он вопросительно посмотрел на Илью Витальевича.

— Вот этого, — Илья Витальевич показал на свою тарелку, — ещё одну порцию.

Официант