беспокоило. И, судя по обрывкам разговоров от прибывающих офицеров, что долетали до слуховых сенсоров, не только её. Ричард поднялся, собираясь поговорить с Тиной, но та, заметив его приближение, что-то тихо сказала проходящему мимо офицеру Миллеру, и оба быстро выскользнули за двери опен-спейса.

«Они избегают тебя», — модуляция голоса Гэвина активировалась самостоятельно, выдав едкое замечание. Найнс не хотел соглашаться с этим, но спорить с внутренним голосом, замерев посреди офиса, было бы глупо. Хотя язвительные интонации вызывали иррациональное желание завести диалог. В такие моменты Ричард даже немного жалел, что задал внутреннему голосу тембр и манеру говорить, присущие напарнику.

В поисках тех, с кем ещё можно поговорить, девятисотый осмотрел отдел, в котором уже заметно прибавилось людей. Но каждый раз, стоило ему с кем-то пересечься взглядом, от него отворачивались. Уровень стресса вырос ещё на пару процентов, подгоняемый неприятными мыслями, и Ричард уверенно подошёл к столу офицера Брауна. Молодой худосочный мужчина двадцати девяти лет усиленно делал вид, что полностью погружён в работу. Тёмные синие глаза так быстро бегали по строчкам, выведенным на экран терминала, что Ричард был уверен, Стивен даже не успевал осознать то, что читал.

— В чём дело, офицер? — не выдержав, андроид решил спросить напрямую и навис над коллегой, который упорно избегал его взгляда. — Что сегодня со всеми происходит, почему меня избегают или смотрят так, будто что-то случилось, и нужно это скрыть именно от меня?

— Коллеги волнуются, это нормально, — уклончиво ответил Стив. — Ты же только вернулся после ремонта, практически сутки отсутствовал, все переживали.

Ложь.

Андроид не поверил ни единому слову, хотя и признавал, что офицер говорил вполне убедительно.

— Офицер Браун, я проходил процедуру рекалибровки левой руки, о чём были уведомлены абсолютно все. В отличие от штатного ремонта или замены запчастей, это долгий процесс, но совершенно неопасный. Я получал травмы в разы и разы хуже, а во время работы в спецназе дважды находился в шаге от смерти. На фоне этого раскалибровка конечности не несёт никакой опасности.

— Хочешь сказать, что я тебе вру? — Коллега явно взял себя в руки и уже смотрел спокойнее, с некоторой долей вызова, отражающейся глазах. Недаром метил в детективы, самоконтроль у Стивена был отличным.

— Именно, — не стал отрицать девятисотый.

— Что ж, ладно, Ричард, пытаться обмануть тебя было глупой затеей, но это не отменяет того факта, что я ничего не могу тебе сказать.

— Причина? — Найнс непонимающе изогнул бровь.

— Приказ капитана. Пока не поступит подтверждение от Коннора, он сказал ничего тебе не сообщать. А теперь, если ты не против, я хотел бы заняться работой, и тебе того же советую. — Почесав короткую щетину, офицер отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Показательно проиграв уставший вздох, девятисотый вернулся к своему рабочему месту. Стив был прав, нужно заняться работой. Ричард до сих пор не ознакомился с данными по прошедшему допросу Карлоса Кастильо, которого они с напарником арестовали позавчера вечером. И стоило проверить рапорт Гэвина по этому делу, ведь тот был уставший, когда направлялся в участок, наверняка снова понаделал опечаток.

«Тебе назначат другого напарника».

Насос качнул бо́льшую порцию тириума, чем требовали условия, и Ричард зафиксировал неприятный сбой. Возвращаться мыслями в тот вечер было тяжело, уровень стресса мгновенно возрастал, и девятисотый принудительно завершил процесс воспроизведения разговора с детективом. Мог ли он вместе с рапортом подготовить прошение о смене напарника или отложил заполнение заявления на сегодня? Найнс не знал наверняка, а анализ показывал пятидесятипроцентную вероятность в пользу обоих вариантов. Предугадать, как бы Гэвин поступил в жизни, даже спустя почти полгода совместной работы было непросто. Гэвин вообще был непростым человеком, ярким, эмоциональным, при этом держался профессионально, это в нём и подкупало.

Снова подняв взгляд стальных глаз на пустующий стол напарника, андроид предпринял ещё одну попытку дозвониться. Как и в прошлый раз, вызов не прошёл до адресата, и Найнс всё же оставил короткое сообщение с просьбой перезвонить. Детектив Рид всегда старался оставаться на связи, не отключал телефон ни по выходным, ни по праздникам, и даже на похоронах бабушки отвечал на рабочие звонки. Вкупе с внезапным отсутствием подобное положение дел должно было вызвать подозрения и тревогу.

Память снова подбросила запись последнего совместного ареста, видео зациклилось на угрозах, исходящих от Кастильо, и обещаниях поквитаться с Ридом, но девятисотый завершил воспроизведение.

Невозможно.

Нужно было просто дождаться капитана Фаулера и услышать от него скрываемую окружающими информацию.

Пару секунд девятисотый посверлил взглядом пустующий и неосвещённый сейчас кабинет капитана и недовольно нахмурился. Ричард не любил тайны, они вызывали неприятные сбои в системе, и сейчас как никогда казалось важным узнать, какую информацию запретил разглашать капитан. Уровень стресса снова возрос, останавливаясь на сорока четырёх процентах, и Найнс поспешил переключиться на дело Кастильо. Возможно, вчера удалось достать из него хоть что-то по картелю «Нуэве», ведь сейчас даже малые крупицы информации могли помочь сдвинуть расследование с мёртвой точки.

Крутанувшись на тихо скрипнувшем стуле, Ричард сделал вид, что не заметил очередной пары сочувствующих и взволнованных взглядов в свою сторону. Или в сторону стола Гэвина?

К чёрту!

«Коннор, что происходит?» — девятисотый отправил по сети запрос и краткую сводку по окружающим.

«Разглашение информации запрещено, но капитан уже получил подтверждение. Он всё объяснит, когда вернётся в департамент».

«Подтверждение о чём?» — новый вопрос почти мгновенно был отмечен статусом «прочитано», но восьмисотый так и не дал ответ. Ричард недовольно скрипнул зубами — глупая привычка, которую он перенял у кого-то ещё во время работы под командованием Аллена — и уткнулся в терминал.

Активировав экран, Ричард переключился на дело Кастильо, попутно отметив, что в кейсе по картелю «Нуэве» новых отметок не появилось. Значит, Карлос продолжал держать язык за зубами. Плохо. Открыв последний рапорт,