- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »
Пролог, он же Часть первая
ГЕРДА. ТОГДА И СЕЙЧАС
Мы наделяем тех, кто становится для нас единственными, лучшими чертами, чем у них имеются на самом деле. Разочаровываться – больно, но необходимо. Это страшная сказка. Но самую темную ночь прогоняет солнечный свет.
Старая сказка на новый лад. Г. Х. Андерсену – с глубоким почтением
Сложить слово «счастье» из вечности передрассветной, Писать «лучший друг» лепестками из роз, обрывая Без жалости куст. Что сильнее влюбленности детской? Ах, Герда… Да только нет сердца у мальчика Кая.
На снеге слепящем вести тонкой палочкой: «милый» И ангелов пение слышать в дыхании рядом. Да черти вовсю поглумились над юности пылом, И розы не тронь – оставляют ожоги от яда.
Искать и метаться. В глухой удушающей чаще Из злобных завистливых глаз заплутать – ну, еще бы… И с теми бороться, что рвут твое тело на части. Не знала ты, Герда, что в людях достаточно злобы?
А Кай улетел… он исчез, испарился и сгинул – Ни слова любви, ни «прощай», ни «увидимся завтра». Как сердце болит… собираешь по капелькам силы. Увидеть, узнать: жив-здоров – в этом вся твоя правда.
Да, снова в дорогу. В кровавый закат. На билете, Что Герде протянут уж явно недоброй рукою, Писать аккуратно: «Я знаю, мы больше не дети. Но все же люблю тебя. Черт с тобой… нет! Бог с тобою».
Брести по камням, по осколкам – по льдинкам, по стеклам И резать до крови и ступни, и руки, и душу – Руками с пути убирать ветки хлесткие. Блеклым Стал сказочный мир. Мальчик Кай… Как же ты все разрушил…
Бродить в страшных снах – наяву. Тщетно. Собственной плотью Кормить тех, кто голоден. Резать тупыми ножами Для страждущих – сердце и мясо, дробить свои кости: Вдруг будет для Кая кому-то хоть хлеба не жалко?..
И каждое утро из нервов, души, сухожилий Выкладывать «вечность» – ну может хоть это поможет И как-то утешит. Но щеки бледней белых лилий. Ну кто же так любит – всем сердцем, душой всей, всей кожей!
Идти, не стеная, без страха к дверям жутким ада, И с каждым движеньем все ближе… И надо ж, доходит, Что Герда – такая – совсем никому и не надо. Всем хочется просто кусочек души или плоти.
А верность и нежность уже не в чести. И любовью Весь мир этот сыт – так наелся, до рвотных позывов! А мяса и крови – давай! И побольше! Хоть море! «О мальчик мой Кай… Так надеюсь, что мы еще живы».
Ты все отдала – может, мало? Ну, есть еще силы? Давай, соберись. Отдавай еще! Надо ж, как гложет: А вдруг он поймет, что веревкой – на собственных жилах! – Со дна океана любовью достать Герда может.
…Дошла! И нашла! Оглянулась направо, налево – Куда ни взгляни – всюду лед и сияние режет Больные глаза. Так слезятся. О, глупая дева! Смотри, вот он. Как… так же юн, и прекрасен, и… нежен?..
О нет. Взгляд не тот. «Кай, а где Королева? Я долго… Прости… и пойдем… Ты замерз без тепла и заботы…» Но кривятся губы любимые в смехе недобром: «С тобой мне вернуться? Похож ли я на идиота?
Смотри на себя – некрасива. В гноящихся ранах. Пустые глаза. И колючки репейника в косах! Фу, Герда. Да что ты. Еще… ты же мне помешала Сложить слово «нет» из снежинок – вот, льдиниста россыпь…»
Все выпито-вырвано-отдано… Ради фантазий?! Три шага назад… Он – не Кай!.. След кровавый на белом… Поморщился Кай: «Ты зачем развела столько грязи? Здесь нет никого. Это я. Снежная. Королева».
Часть вторая
ЗЕРКАЛО ДУШИ
По зеркальной глади замерзшего озера медленно двигалась женская фигурка. Она выглядела совсем маленькой и хрупкой среди ослепительного белого великолепия. И была здесь совершенно чужой. Герда уходила из дворца. Нет, она ни разу не обернулась. Понимание того, что все бесполезно, накатило волной, нахлынуло и утопило надежду. Та моментально захлебнулась, не успев даже взмолиться о пощаде. Все напрасно. Герда спиной ощущала ледяной взгляд Снежной королевы. Кая. Ее Кая. Она никак не могла поверить, что злой волшебницы не существует. Что никто не похищал, не увозил Кая силой. И в страшном дворце не было никого. Только… Кай. «Герда, это я – Снежная королева». Как такое может быть? Сначала Герде хотелось кричать – нет, ты не она, это просто невозможно! Она – ведьма, колдунья, обманщица, и силой магии унесла, увлекла милого, теплого, доброго мальчика, которого она, Герда, так любила. И который любил ее. Милого? Теплого? Любил?.. Вопреки очевидному Герде хотелось схватить его в объятия, схватить против воли, целовать кривящиеся в усмешке бледные губы, целовать до крови и боли – лишь бы почувствовал себя живым… Лишь бы снова почувствовал себя Каем. А потом поняла, что он не хочет этого. Не хочет ничего. Снежная королева – не ведьма, не колдунья, не обманщица, не порождение мрака… Просто твоя собственная часть, темная и злая. Снежная королева – это то, что ледяными цветами раскрывается в бесчувственных душах. Прорастают побеги-плети, пускают длинные, сильные корни в сердце, распускаются бутонами. Мертвыми. И приходит конец – всему. Теплу, свету, радости. И голубые, как весеннее небо, глаза ее Кая теперь колкие, словно льдинки, и холодные, словно снежок в руке… Такие же, как его застывшая душа. В глазах Кая не было жизни. Был лед. Холод. Вечность. Говорят, глаза – зеркало души…
Но сейчас Герда не хотела думать ни о чем. Где-то на краю ускользающего сознания теплилась мысль, что это страшный сон, и не было долгой дороги, вот сейчас она проснется, а рядом – бабушка, милая, улыбающаяся бабушка. И взгляд сияет, лучится – глаза-то добрые-добрые. Герда смотрела по сторонам и у нее было чувство, что все видится в кривом зеркале – реальность то меркла, то проявлялась четче, то искрилась, словно освещенная солнцем снежная равнина, то переливалась алмазными искрами, как раскрошенный лед… Герда шла, чувствуя, как мертвеет собственная душа. Еще немного – и не выйти отсюда… и что будет тогда? Может, она останется с Каем? Но он не тот, кого она любила – совсем не тот. Не получится ничего. Она просто умрет здесь, превратится в ледяную статую, но и тогда вряд ли станет достойным украшением дворца – она некрасива… А в спину равнодушно-презрительный взгляд того, кого она, оказывается, совсем не знала… «Ты мне помешала… развела столько грязи… фу, Герда…» – жестокие слова больно отзывались в остывающем сердце. Глаза застилали слезы – острые, колючие. Они стекали по щекам и тут же схватывались льдом, прожигали болючие мерзлые дорожки. Было уже почти и не холодно… никуда не хотелось идти… Но Герда почему-то шла, и ей казалось, что отполированная гладь
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »