Екатеринбурге, и пространство города было почти такое же, как и во сне, хоть я раньше в этих местах не была.
Но не всегда реальность совпадает со сном. Например, часто снится Самара, но в реальности она другая. Попадая в сон, узнавая якобы знакомые места, которых в реальности не существует, я уже понимаю: это – Самара. Но только та, которая мне снится. И не только она так себя ведёт. Я составила мысленную карту городов, которые существуют лишь в моём подсознании, называясь городами реальными. Сны разные, но места одни и те же. Интересно так невзначай попасть в вымышленный Воронеж, в котором я давно во сне не была, и погулять, уже зная, где и куда сворачивать.
Но самое интересное начинается тогда, когда из пространства одного города я попадаю в другой через какой-нибудь двор. Оказаться в месте, с которым у меня в реальности было что-то связано, обернуться и увидеть другой город, другое место, с которым у меня связаны уже другие воспоминания из другого временного промежутка… Жутко интересно бродить по этим измерениям.
***
ВЛАДИВОСТОК. Он вышел из морских волн, сотворённый солнцем и водой. Он высокий, чуть смуглый, его мышцы натренированы йогой. На руки повязано множество фенечек, в чёрные дреды вплетены ленточки: зелёные, жёлтые, красные.
Но я не видела его таким… Мне были открыты только некоторые его черты. Прекрасные, удивительные, но всё же лишь черты. Потому что я была в городских условиях. В полном своём образе он обитает на островах, и огонь костра танцует, отражаясь в его прищуренных искрящихся глазах… Я так хотела подружиться, так хотела петь с тобой регги на берегу океана…
Что ж, я передам привет твоему морскому брату…
…ПЕТЕРБУРГУ. Питер… Я влюблена в тебя с двенадцати лет; в мои девятнадцать ты ответил взаимностью. И сейчас наши отношения развиваются дальше. В лабиринтах улиц, дворов и переулков он неспешно прогуливается во всём чёрном, носит цилиндр, а под цилиндром – зелёно-малиновый ирокез (ничего не могу с собой поделать: собирательный образ!). В арке играет одинокий саксофон, и мы танцуем танго. Потом находим открытую парадную, взлетаем по винтовой лестнице, выходим на крышу – и я вижу тебя во всей твоей красе. Я могу и дальше писать о тебе так же долго и вдохновенно, как воспевал Париж Гюго в «Соборе Парижской Богоматери». Питер есть в каждом жителе: в бездомном просыпается художник, стоит его лишь только усадить за холст; в любом пьянице с Садовой проглядывается писатель, не сумевший справиться с силой свей собственной литературной мощи; на причердачке возле Невского наркоман читает панкам душераздирающие стихи собственного сочинения, а в ответ – молчание поражённых слушателей; я сама при этом присутствовала и молчала со всеми, я знаю, о чём говорю… Под маской офисного работника – фристайлер, готовый сравнять оппонента с землёй. А бармен под стакан пива расскажет вам о теории суперструн, ведь, как говорится, без бутылки тут не разобраться! Здесь происходят случайные встречи, да такие, что потом понимаешь, что вовсе это не случайно было. Тут будто материализуются люди, которых уже и не надеешься увидеть. Это вопрос доли секунды, это миллиметраж… Но всё же встреча происходит. Петербург – гениальный мастер перевоплощения. Ты хочешь тут жить и работать? На – дешёвые общаги с уникальными людьми и кучу разных вакансий! Тебе скучно работать? Получи – заброшки, расселёнки и сквоты, познай другую сторону жизни! Ты автостопщик? Держи человека с рюкзаком, смотри: это единомышленник идёт тебе навстречу, знакомься! Мысли тут материальны: о чём подумаешь, то и получишь. Всё, что захочешь. Я желаю увидеть и другие твои образы. Я люблю тебя и мечтаю познать тебя глубже. Всё у нас ещё только начинается.
КОСТРОМА… Город, в котором я родилась и прожила до девятнадцати лет, почти никуда не выезжая. Стройная девушка на высоких каблуках, руки постоянно в карманах пальто, она застряла во временной петле от двенадцати до двадцати двух лет. Весь город ей исхожен вдоль и поперёк: что ни улица, то – воспоминание, что ни дом, то – ассоциация. Ностальгия в каждом штрихе… Школа ли, которая начала давить в самые лучшие годы; лес ли, в котором она искала свои фантазии; колледж ли – место одно, но перед её взором летит время, терзая душу призраками прошлого. Здесь – первый поцелуй, тут – разбитое сердце, там – ускользнувшая возможность, упущенное счастье. Когда я в этом городе, я прихожу к ней глубоким вечером, мы сидим на кухне, курим и беседуем. То пустим слезу, то по лицу поползёт маниакальная улыбка. И так до рассвета. Её образ растает в первых лучах солнца, я останусь одна, докурю в утренней тишине последнюю сигарету и, свободная, откроюсь новому дню…
…ПЕТЕРБУРГУ. Питер… Я влюблена в тебя с двенадцати лет; в мои девятнадцать ты ответил взаимностью. И сейчас наши отношения развиваются дальше. В лабиринтах улиц, дворов и переулков он неспешно прогуливается во всём чёрном, носит цилиндр, а под цилиндром – зелёно-малиновый ирокез (ничего не могу с собой поделать: собирательный образ!). В арке играет одинокий саксофон, и мы танцуем танго. Потом находим открытую парадную, взлетаем по винтовой лестнице, выходим на крышу – и я вижу тебя во всей твоей красе. Я могу и дальше писать о тебе так же долго и вдохновенно, как воспевал Париж Гюго в «Соборе Парижской Богоматери». Питер есть в каждом жителе: в бездомном просыпается художник, стоит его лишь только усадить за холст; в любом пьянице с Садовой проглядывается писатель, не сумевший справиться с силой свей собственной литературной мощи; на причердачке возле Невского наркоман читает панкам душераздирающие стихи собственного сочинения, а в ответ – молчание поражённых слушателей; я сама при этом присутствовала и молчала со всеми, я знаю, о чём говорю… Под маской офисного работника – фристайлер, готовый сравнять оппонента с землёй. А бармен под стакан пива расскажет вам о теории суперструн, ведь, как говорится, без бутылки тут не разобраться! Здесь происходят случайные встречи, да такие, что потом понимаешь, что вовсе это не случайно было. Тут будто материализуются люди, которых уже и не надеешься увидеть. Это вопрос доли секунды, это миллиметраж… Но всё же встреча происходит. Петербург – гениальный мастер перевоплощения. Ты хочешь тут жить и работать? На – дешёвые общаги с уникальными людьми и кучу разных вакансий! Тебе скучно работать? Получи – заброшки, расселёнки и сквоты, познай другую сторону жизни! Ты автостопщик? Держи человека с рюкзаком, смотри: это единомышленник идёт тебе навстречу, знакомься! Мысли тут материальны: о чём подумаешь, то и получишь. Всё, что захочешь. Я желаю увидеть и другие твои образы. Я люблю тебя и мечтаю познать тебя глубже. Всё у нас ещё только начинается.
КОСТРОМА… Город, в котором я родилась и прожила до девятнадцати лет, почти никуда не выезжая. Стройная девушка на высоких каблуках, руки постоянно в карманах пальто, она застряла во временной петле от двенадцати до двадцати двух лет. Весь город ей исхожен вдоль и поперёк: что ни улица, то – воспоминание, что ни дом, то – ассоциация. Ностальгия в каждом штрихе… Школа ли, которая начала давить в самые лучшие годы; лес ли, в котором она искала свои фантазии; колледж ли – место одно, но перед её взором летит время, терзая душу призраками прошлого. Здесь – первый поцелуй, тут – разбитое сердце, там – ускользнувшая возможность, упущенное счастье. Когда я в этом городе, я прихожу к ней глубоким вечером, мы сидим на кухне, курим и беседуем. То пустим слезу, то по лицу поползёт маниакальная улыбка. И так до рассвета. Её образ растает в первых лучах солнца, я останусь одна, докурю в утренней тишине последнюю сигарету и, свободная, откроюсь новому дню…