умер. Вез дрова на дачу, нечаянная авария… тот шофер ничего, а Миша наш на второй день скончался. Маме привет и Шурке, целую, родной мой. Жду». Этого всего он еще не знал, а все шагал и шагал…

И там, куда он придет, там будет все, там вспомнится, как билась сегодня под ним женщина, там будут слезы, борьба, там будут, нет, нет, нет, она будет просить, умолять его, будет заламывать руки, будет бить его по лицу, но все это — и просить, и умолять, и бить по лицу — все это тихо, нежно, мягко, и эта мягкость, этот тихий протест обезумит его еще больше, он будет говорить: люблю, люблю, вот это, и вот это, и вот это, и вот это, люблю, и она сойдет с ума, она скажет: да, да, она скажет: делай что хочешь, хоть это, хоть то, хоть как, хоть что, милый, сладкий, любимый, хороший, будет гладить его, будет плакать, смотря на него, будет понимать все его горести, муки, все страдания его внутренние, будет целовать ему глаза, будет плыть, лететь, умирать, шептать ему: да, да, будет слышать его, чувствовать его, прощать ему все, прощать навсегда, навеки, на всю жизнь, и он вспомнит всё, все сомнения, все мысли, все чувства, вспомнит, чтобы забыть, уйти, исчезнуть от них, обрести иное, покой, счастье, забвение, сласть, будет говорить: люблю, люблю, и будет слышать в ответ: да, да, тысячу раз да, да всегда, всюду, везде, да, да, да!

1970—1972

Примечания

1

(обратно)

2

Сюжет «фантасмагории» Надя почерпнула из новеллы английского писателя Гектора Манро «Открытая дверь».

(обратно)