Лёня весело задвигался.

Дунули.

Коля растянулся на полу, осторожно. Звезды светили прямо через потолок, через чердак, через крышу.

— Есть хочется.

— Извини, — сокрушенно.

— А до этого не хотелось. Я вообще мало ем. Но не настолько же.

Смеялись шепотом.

— Играешь ты отчетно. Так, вообще, можно научиться?

— Это не я, это Маришка Вереш.

Опять заржали.

— Я в принципе не собирался в чужом доме с ментом разговаривать. И в уме не держал. И Гелю я себе за стенкой не выдумал бы и в страшном сне.

— А чё ты хотел? — мент, сдерживая радость, как от хорошей шутки.

— Я бы хотел отдохнуть. Дня три, ну неделю, хотя бы с ребром. Ты сможешь мне это устроить? Какой-нибудь труп с расчлененкой, чтоб внимание отлилось.

— Трупов тут не находят. — Заржал от двусмысленности фразы. — У нас бизнесом не занимаются, — улыбаясь. — …У дядьки ее, у него какой-то ларек. Жена тушенку варит, а он возит… а! Знаешь, я тебе чего придумал: ты к нему пристройся!

— До тебя придумали.

— Ну а как? Вы ж родственники теперь, считай, — без перехода: — Сам хочу уехать, заебался я… — Лёня хохотнул. — Это у малых в авторитете; а они меня вот таким знают. Слушай, я посплю тут, три ночи на ногах.

— Спи.

Через пять минут захрапел. Разбудил его перед рассветом; Лёня молча вылез. Настроение у Лёни переменчивое как луна в сентябре. Коля лёг на нагретую Лёниным телом поверхность. До света лежал.

15/ — Доброе утро. Не надо ли чего по хозяйству помочь?

Геля остолпенела от такого нахабства.

— Когда Аня будет? — толкаясь на двор.

— Ты сколько будешь здесь швэндацца? Это тебе что — гостиница? Засрал весь дом. Что тебе нужно от моего кошелька? Простить не могу, надо было сразу, еще тот раз. Гнали б до околицы погаными тряпками, як вола.

Коля вернулся от двери.

— Геля, не надо со мной ссориться. Мне кажется, твоей дочери будет приятно, если она приедет — а мы согласились.

— Я тебе не «ты». Навтыкали тебе па кавалде? Я не слепая, вижу, у яким ты прыгляде. Хозяйство у него. Тебе твое хозяйство оторвут и в одно место вставят.

— Я же могу ответить. Ты меня голым увидела — успокоиться не можешь. Не надо, Геля. Я устал с вами со всеми биться. Если я ей не нужен, пусть скажет. Пока нет — я не уйду. Я пойду на остановку, ее подожду. Если придет как-нибудь мимо — скажи гуляет.

16/ Через пять часов увидел издалека.

Щелк. Картина сложилась.

Встал, вышел из-под козырька.

На дороге никого, только он с этой стороны, и маленькая фигурка, шагающая по обочине. Солнце пало косо из-за облака.

Подождал, пока поравняется, тогда перешел.

— По трассе, что ли, ехала?

— Мать денег дала на билеты… Сэкономила.

— Погуляем.

— Не нагулялся еще?

— Я спал.

— Я устала.

Идут рядом. Остановка тоже далеко, два километра от поворота.

— Что это за тема с беременностью?

— А что? — кинула на него взгляд. — Ты не хочешь ляльку?

В другое время его бы покоробило. Она умела так, доставать его.

— Я не знаю, не пробовал. Может, мне бы понравилось. В любом случае, без меня у тебя ничего не получится.

Повела плечами.

— Ты не хочешь в Москву?

— Куда?

— В Москву. Может, он тебя возьмет.

— Я к нему сам не пойду. Колесникова ты имеешь в виду? Андрейку?  Мне все равно. Можно в Москву. А можно в Днепропетровск.

— Так же нельзя все время.

— Я как раз думаю, что надо. Если я останавливаюсь, меня мое прошлое догоняет. Я считал, что с этим уже закончил.

— Ты всё я да я.

— Это неправда.

— Ты хочешь про деньги начать разговаривать? Давай. Это нерентабельно. Не? как это сказать… Невыгодно. А выгодно так. Тебе чего-нибудь не хватало? Помнишь поларбуза?

Это был редчайший момент, такое случается по наитию. Одним движением переломить ее недовольство. Больше никогда не получалось. И сейчас — усмехнулась. Дальше идут. — Когда на одной гитаре это делаешь — надо, чтобы гитара имитировала… Не то. Там вообще по-другому. Ладно: замещала ударные, своими средствами. Это не новость, нельзя сказать, чтоб такого никогда не было. Но музыки-то такой не было раньше. Не то чтобы для себя, я просто умею, мне это нравится. Я… как пересмешник. Когда уже что-то стало получаться, меня стали звать ритм-гитаристом, сразу в несколько мест. Я пробовал на электричестве; мне понравилось. Но это просто другое мировоззрение. А ты меня тащишь в цивилизацию. Самый мой большой успех, просто в топ — это когда я, ночью однажды, сыграл им на двух струнах «Луна сквозь кукурузу». А больше ничего не было.

17/ — Мать хочет тебя попросить забить ей кролов.

— Почему сама не обратилась?

— Как ты думаешь?

— Сколько?

— Что?

— Всех?

— Зачем? Ну, наверное, одного, двух…

— То есть ты не знаешь. Никогда не забивала кролов.

— Конечно, нет. Мать дядьку звала. Жалко кролов.

— А потом что с ними делают? Едят? Ты ела?

— Да, ела. И ты ел.

— Как по-твоему, много я тут наел? — Отодвинул от себя тарелку.

Это всё за завтраком. Ночь к нему никто не стучал. Картошка с яйцами, яйца сам жарил, набил целую сковородку.

— А со шкурами что?

— Шкурки Аляньчын себе забирает.

— Значит, мне шкурки. За работу. Раз ты мой продюсер, то передай ей, что я подумаю.

Погулял перед клетками. У меня выбор, либо я вас забью — либо меня самого тут забьют. Кролам, конечно, не позавидуешь. Сидят в трюме, чуть больше собственного туловища. Пушистые. Жуют. И так смотрят. Эт-те не свободная дикая жаба. Он читал, что кролы на воле умные и смелые животные. Он, наверное, тоже.

Вернулся. — Не, не буду. И есть их не буду, пусть Аляньчын жрет. Ты только предупреди, когда он придет, схожу с Лёнькой погуляю.

Лёньку теперь хуй найдешь. Коля стал думать матом, это всё Лёнино тлетворное влияние. Шел по деревне, почти один, руки в карманы, такое тут только на пугалах увидишь, а на самом деле «Ливайс». Была бы машинка и кусок джинсы, сам бы зашил. Из конца в конец до того края. Дорога терялась в полях. Но это только по видимости, через пять километров следующая деревня. Три года назад: пришел с той стороны. Сходить посмотреть, что там сейчас? Он и так знал, что там сейчас. Все-таки пошел.

Можно предположить, что скорость распространения слухов ограничивается этими километрами пустых полей, что это для нее препятствие. Руководимый смутным желанием встретиться с собой. Словить то чувство: всё новенькое; как заново родившийся входишь в место, где неизвестно что и тебя никто не знает. Хорошее было время. Закрыть глаза: туда пошло? не туда?

И попал в картофельное поле. Споткнулся сначала в какую-то канаву, нога ушла в борозду. Колхоз «Рассвет», а света нет. Убрали уже картошку. Но одна