заброшенному кинотеатру, окружённому забором.

Николай Семёнович вынул Ситу из кармана и спросил:

— Где он, этот Пингвин?

— Нужно повернуть за тот угол. Но я не вижу здесь нашего знакомого Голубя.

— Ничего, — откликнулся Николай Семёнович. — Сначала мы заберём Пингвина и после вернёмся сюда, возможно, Голубь прилетит.

Вскоре Николай Семёнович уже отгибал угол металлического забора.

* * *

Он нагнулся и пролез в образовавшийся проём. В двух шагах слева он увидел Пингвина под прислонёнными к забору металлическими листами.

— Ну здравствуй, Пингвинчик, мы пришли забрать тебя домой. Мне сказали, что ты живой и понимаешь речь.

Достав из кармана Ратонситу, он поднёс её к голове пингвина.

— Узнаёшь мышку? Сейчас мы тебя уложим, вот сюда.

Николай Семёнович развернул большую сумку и аккуратно поместил туда Пингвинчика так, чтобы его растрёпанные лапы и нос не оторвались совсем.

Выбравшись обратно из-за забора, они вернулись к месту обитания Голубя, но его пока не было.

— Что делать, вернёмся завтра или послезавтра. Будем надеяться, что с ним всё в порядке, а пока оставим ему семечек. Я насыплю их здесь, он должен найти их, когда вернётся. В следующий раз я снова возьму тебя, и возможно, кого-нибудь из зверьков помельче, чтобы вы могли поговорить, — обратился Николай Семёнович к Ратонсите.

— Подождите, — попросила она. — Поднесите меня к Пингвинчику, кажется, он хочет что-то сказать.

Николай Семёнович опустил Ситу в сумку и вскоре снова забрал её.

— Пингвинчик слышал наш разговор и шепнул мне, что Голубь приходил к нему сегодня утром — приносил немного еды, как и в предыдущие дни. Так что с ним должно быть всё в порядке.

— Вот и прекрасно, — ответил Николай Семёнович. — Теперь мы можем возвращаться домой спокойно.

— Да, а то я уже начала волноваться за него, — сказала Ратонсита.

И Николай Семёнович в скором темпе, двинулся домой.

Глава 32

Вернувшись домой, Николай Семёнович первым делом принялся отстирывать Пингвина. Тот был очень грязный, имея от этого самый заброшенный вид. После основательной бани уже чистый Пингвинчик был помещён рядом с батареей, чтобы обсохнуть к завтрашнему дню.

А тем временем были подготовлены материалы для пошива новых лап и носа. Николай Семёнович уже знал, что зверушки обладают швейным мастерством — особенно Микродинозаврик, Оленёнок и Лёва. А Зайка даёт хорошие советы в этом деле. Они решили сделать нос уже сегодня, для этого отделив старый, и на его основе принялись шить новый.

* * *

Николай Семёнович смотрел и удивлялся, как ловко у них получается. Ну а с лапами придётся подождать до завтра.

Пигвинчик пока не решался явно показывать признаки жизни при Николае Семёновиче, но тому казалось, что несчастная физиономия Пингвинчика, какой она была ещё недавно, сменилась на счастливую и даже умиротворённую.

Тигра, Дино и Сита, оставшиеся без работы, захотели, чтобы Николай Семёнович показал им фотографии, которые он сделал в Сан-Мигеле. Ведь они почти ничего там не видели, кроме ночных пустырей и задних дворов, по которым пробирались к цели, да небольшую часть города с крыши дома Марии. Их друг с удовольствием выполнил эту просьбу и показал им множество снимков, которые и сделал в основном в Сан-Мигеле.

На снимках можно было увидеть например, небольшой уютный парк с маленьким зоопарком. В нём содержались немногочисленные, но очень красивые животные. Надо сказать, что зверушки вообще считали всех животных красивыми, особенно тех, что поменьше. В этом зоопарке жили два гуанако с только что родившимся гуанакёнком, ленивец, маленькие лисицы, целый выводок кроликов, два ослика, а также некоторое количество рыб и птиц, названий которых ни Николай Семёнович, ни зверушки не знали.

Кстати, Николай Семёнович попал в Сан-Мигель как раз в дни проведения городского праздника и успел заснять красочные шествия и вечерние концерты приглашённых музыкантов — марьячос, которые играли в основном народную музыку. Также они увидели снимки исторических зданий, построенных ещё в восемнадцатом и девятнадцатом веках. В этих зданиях бывали знаменитые мексиканские военачальники и революционеры. Ведь Сан-Мигель расположен как раз в тех местах, где происходило множество событий, связанных с освободительным движением Мексики от испанского владычества и революцией начала двадцатого века. А ещё, зверушки увидели снимки двух храмов, построенных в стилях мексиканского барокко и готическом, которые были совершенно непривычны не только для зверушек, но и для их большого друга, а потому все эти постройки произвели на зверьков сильное впечатление. Однако их дом, находящийся среди других таких же, с зелёными дворами и сквериками неподалёку, был им всё же привычней и ближе, и потому милее.

Но ведь посмотреть, как живут люди и звери на другом краю света, всё-таки тоже интересно и поучительно.

* * *

Ближе к полуночи их занятие было прервано сообщением других зверьков, что нос готов!

Он был сшит отлично, за что Николай Семёнович их очень хвалил. Но уже пришло время спать, и зверушки залезли на свою книжную полку, с которой они могли видеть Пингвинчика, сохнущего у батареи.

Глава 33

По окончании завтрака высохшему Пингвину пришили нос, а после Николай Семёнович изготовил новые оранжевые лапы, используя для этого плотные носки и поролон.

Лапы были надёжно пришиты на место, после чего друг зверушек достал из шкафа старый клетчатый шарф и повязал пингвину на шею, а на голову надел вязаную шапочку с помпоном. Ведь пингвины — коренные жители Антарктиды, и они любят и ценят тёплую одежду. Во всяком случае, так показывают в мультфильмах.

* * *

Позже зверушки снова пересмотрели фотографии из Мексики, теперь уже все вместе. А ближе к вечеру Николай Семёнович надумал опять сходить в парк. Возможно, они всё же встретят голубя-проводника.

С собой он и на этот раз взял Ратонситу, да ещё Микродинозаврика.

Голубь наконец оказался на месте, а Ратонсита и Микродинозаврик смогли с ним поговорить и рассказать о счастливом завершении их путешествия. Сита показала Николаю Семёновичу место, где лучше покрошить хлеб и оставить семечки.

Голубь был сфотографирован в разных ракурсах, и теперь зверушки всегда смогут посмотреть на него. Надо бы сфотографировать и мышек-сестричек, да они слишком пугливые. Голубю обещали, что не забудут о нём и будут регулярно приносить семечки и хлеб. Впрочем, Голубь не столько нуждался в еде, сколько ждал общения с удивительными зверьками. Попрощавшись с ним, заодно